Виктор Мишин - Испытания [litres]

– Как тебе сказать… – начал я, так и хотелось пошутить, – тут два варианта.

– Какие? – с любопытством спросил Зодченко, он еще не понял, что я опять шучу.

– Либо получится, либо нет. Третьего не дано.

– Тьфу ты, черт! – красиво и витиевато выругался лейтеха. – Я ж серьезно!

– А я тем более. Главное, сам понимаешь, мы особо не рискуем. Если немцы не поведутся…

– Чего?

– Если не заподозрят ничего опасного, то все получится.

– Будем надеяться.

На самом деле мы не ждали, конечно, просто так все это время, надеясь на Божью благодать. Тупо ждали приказа немцев на работу. А его все никак не поступало. Ну не нужны пока фрицам рабы, я-то при чем здесь? И вот, наконец, такой день все же настал. С вечера зарядил снегопад, шел всю ночь, лишь под утро чуток успокоился. Мороз крепчал, градусов пятнадцать уже точно есть, а я слыхал, в эту зиму будет особенно холодно. Так вот, благодаря снегу, мы решили, что фрицы наутро вызовут кого-нибудь, чтобы разгребать деревню. Мы не обманулись в ожиданиях. Еще толком не рассвело, как дверь в барак откинулась в сторону и прозвучал приказ на ломаном русском:

– Десять человек на выход! Быстрее, свиньи! – окрик был какой-то хилый, молодняк тут у немцев стоит.

Никто в бараке не пошевелился. Точнее, двигались почти все, ну, те, кто решился на побег, конечно, только вот не так, как хотели немцы. Десять человек разместились под балками крыши, с трудом удерживаясь на стропилах, остальные просто стояли кругом, прижавшись к стенам сарая. Немцы крикнули еще несколько раз, а затем дверь закрылась.

– Что, не получилось? – убитым голосом произнес Зодченко.

– Подожди. Наверное, побежали докладывать. Нам же лучше. Одновременно сюда сколько сможет войти? Вот и я о том же. Ждем!

И дождались. Фрицы вновь появились, только теперь не кричали. Дверь откинулась в сторону, а в темноту сарая начали забегать враги.

«Один, два, три, четыре, все!» – считал я, готовясь к действию. Рука у меня еще сильно болела, но на ногах я стоял почти твердо. Стоял возле самого выхода, у двери. Когда немцы очутились в сарае, то, конечно, застыли. Им просто не видно ни фига, они же с улицы, а здесь полумрак. Те парни, что были половчее, попадали, как кошки, из-под крыши, обрушиваясь на фрицев. Теперь нужно действовать крайне быстро. Именно сейчас так актуально выражение «Каждая секунда на вес золота». Только у нас вместо золота – кровь. Когда немцы на улице поймут, что произошло, они тупо начнут стрелять прямо через стены, благо они тут тонкие.

Так как проговаривали все несколько раз, то получилось вроде все быстро. Мне в руки полетел карабин, который отняли у фрица, остальные бойцы разобрали оставшееся оружие. Лейтенанту, кстати, автомат достался, так даже лучше. Первый выстрел не мой. Ребята с оружием приседают на колено возле выхода и открывают огонь по врагу, стоявшему неподалеку. Там было всего четверо гансиков. Когда прозвучали выстрелы, вываливаюсь на улицу я и, ложась с ходу в сугроб, ловлю в прицел окно с пулеметчиком. Хреново то, что сам я до этого его ни разу не видел, поэтому нашел не сразу, но фрицам это не помогло. Я двумя выстрелами, второй был на всякий случай, положил немца с пулеметом.

Из сарая вылетела толпа. Никаких криков, воплей и прочей лабуды не было. Договорились хорошо, так же и действовали. Все, кто вообще хотел выбраться из плена, сейчас рвались на свободу. Фрицы в деревне начали соображать и выдвигаться к нашему сараю. Но нашу лавину было уже не остановить. Кто-то из ребят захватил пулемет и, просто положив его на невысокий забор, принялся отстреливать подбирающихся немцев. Остальные тоже не дремали, стреляли, у кого было оружие, бежали к трупам те, кто хотел добыть винтовку или автомат. В ход уже пошли гранаты, снятые с противника. Я наблюдал за всем этим от сарая. Патронов не было. Те, что были в карабине, израсходовал, убив троих немцев и ранив еще одного, но больше патронов нет. Подсумки с того немца, чей карабин я взял, забрал кто-то другой. Мертвых возле сарая также обшмонали. Стоп, а в том доме, где сидел пулеметчик? Его оружие просто выдернули в окно, внутрь никто не забирался. Махнул рукой еще одному такому же, как я, безоружному, это оказался красноармеец Веревкин, мы пошли с ним к дому пулеметчика.

– Я к дверям, смотри за окнами, понял?

– Да, – ответил паренек и крепче сжал карабин. Я отдал ему свой, мне без него сподручнее.

Дверь, на удивление, открывалась наружу. Потянув ручку, открыл ту. Выстрелов не последовало. Уже смелее распахнув дверь в дом, я шагнул внутрь. Сейчас я в той же ситуации, что и фрицы, когда зашли к нам в барак. Не вижу ни фига. Уйдя в сторону от дверного проема, я пытался присмотреться к темноте сеней. Наконец, глаза адаптировались, и я прошел дальше. Думаю, если бы кто-то здесь был, то меня бы уже кончили. Когда оказался внутри, сразу бросились в глаза два немца. Один-то ладно, пулеметчик, а второй кто? Я, когда стрелял, никого больше не видел. Фриц сидел под окном, прижавшись к стене, и зажимал рану на животе. Все вокруг него было в крови.

– Ты кто? – спросил я зачем-то.

– Второй номер расчета… обершутце Ганс Ульрих Штрассен.

– Я тебя что же, зацепил, когда пулеметчика убил? – сказал я сам себе, да и на русском. А по-немецки добавил: – Оружие давай, тогда не трону.

– Все там, я безоружен… – выдохнул немец и кончился.

– О как, нормально терпел, словно меня ждал.

Подойдя к печке – на нее указал немец, когда я спрашивал об оружии, – я обнаружил целый арсенал.

– Веревкин, бегом сюда! – крикнул я. Тут были два автомата, четыре карабина с кучей патронов, миномет, маленький, миллиметров пятьдесят, мины к нему и гранаты на длинных ручках.

– Да, товарищ сержант? – вбежал в комнату Веревкин.

– Нужно наших поддержать, пока всех немцы не перестреляли! – показал я на миномет.

Дальше мы выбежали из дома, увешанные оружием, и направились дальше по улице, откуда слышалась стрельба. Установив миномет за колодцем, посередине улицы, я с удовлетворением отметил про себя, что наши еще живы, более того, видимо, захватив немного оружия у убитых, вполне себе неплохо отстреливаются.

В школе нам показывали, как обращаться с минометом, стрелять не стреляли, но как установить и прицелиться, я помню. Наладив прицел, я опустил первую мину. Хлопнуло, засвистело в воздухе, и раздался первый взрыв. Упс, близковато. Чуть поправив прицел, забросил мину и с удовольствием отметил, что та легла куда хотел. А именно возле одного из домов, откуда стреляли фрицы. Те, кстати, отстреливались из пулемета, короткие очереди стегали по домам, в надежде прижать наших. Сделав еще два выстрела, попал так близко к фрицам, что пулемет замолчал. Бывшие пленные словно только этого и ждали. С двух сторон в сторону немцев помчались те немногие, кто был на ногах и мог стрелять. Я установил прицел чуть дальше и выпустил еще пару мин, старался так, чтобы своих не задеть. Бой подходил к концу. Это было не удивительно, немцев в деревне было всего около двадцати солдат. Раненный осколками мины пулеметчик пояснил, что еще вечером из деревни ушла группа для поиска диверсантов противника. Только поэтому нам так и повезло. Немцы уехали на танках и прихватили большую часть личного состава, оставшихся мы тут и уработали, да и пьяные тут все были, праздник же только прошел. Но нужно уходить, немцы могут вернуться в любой момент. Куда идти, ведь мы далеко от наших войск? Если я правильно понимаю, то где-то в районе Вязьмы и сидим. Можно было бы подождать – месяц, может, чуть больше, тут и наши будут. Правда, их тут и расхреначат, но они тут все же будут.