Сергей Григоров - Иллюзия реальности [СИ]

У входной двери почтительно замерли Степан Ламарк, глава императорской Службы безопасности, и Валерий Рагоза, начальник Службы безопасности королевства Ремиты.

Ламарк принял свою любимую расслабленную позу, удающуюся, вероятно, среди ремитцев только ему, и отрешенным взглядом изучал нечто, видимое тоже только ему; длинные спутанные волосы необычайной толщины покрывали его плечи белесым плащом. Рагоза стоял, виновато опустив голову.

— Так, значит, день за днем мне докладывают, что некие злоумышленники, проявляя чудеса изобретательности, препятствуют отправке экспедиции графа Благова, — с усмешкой, как бы рассуждая вслух, продолжил король. — Портят ценное оборудование, извращают планы работ, устраивают манифестации, специально изготовленные для астронавтов пищевые полуфабрикаты подменяют отходами производства… в общем, изо всех сил занимаются антиобщественной деятельностью. Обычными методами воздействовать на них, оказывается, нельзя, чтобы не инициировать дискуссию о самой экспедиции. Мол, решение, куда ее направить, было невесть как давно всесторонне обсуждено, установленным порядком принято и пересмотру не подлежит…

Олмир Обаятельный остановился перед начальниками служб, словно только что их увидел, и задиристо спросил:

— Было решение, или нет?

— Было, Ваше Величество, — эхом отозвался Рагоза.

Ламарк даже глазом не повел.

— Не подлежит оно пересмотру?

— Как Вам будет угодно, Ваше Величество, — устало промолвил Рагоза.

— Не слышу.

Ламарк был непоколебим.

— Не слышу ответа. Подлежит пересмотру план работ экспедиции Благова или нет?

— Нерационально копаться в прошлом, возвращаясь к обсуждению одних и тех же вопросов, — твердо ответил Ламарк.

Король хмыкнул.

— Всегда имеет смысл оглядеться по сторонам, чтобы выбрать более рациональный путь! С тех пор, как заговорили о нашей первой исследовательской межзвездной экспедиции, много чего произошло. Во-первых, звездочеты разобрались, что Медуза Страута пролетает далеко и посему ничем нам не угрожает. Во-вторых, со всех сторон посыпались предостережения и предложения не связываться с Перворожденными — пусть, мол, этим делом занимаются центральные службы Содружества. И, наконец, графу Благову, вице-командору Ордена Дракона, сподручнее находиться на Ремите. Особенно когда я, король, озаботился проблемой усиления руководства Ордена…

Олмир Обаятельный замолчал, давая понять, что не оставил попыток сдобрить перцем жизнь Адольфу Бюлову.

— Что это за ребячливое высокомерие — демонстративно игнорировать чужое мнение?! Даже если вы не желали пересматривать цели экспедиции, не разумно ли было, учитывая полученные предостережения, позаботиться хотя бы об усилении ее научного потенциала? Или, скажем, руководства. Граф Благов хорош на Ремите как авторитетный и уважаемый общественный деятель. Но окажется ли он на высоте в дальнем космосе как глава представителей всего человечества при встрече с чужим могущественным разумом?

Несколько минут стояла тягостная тишина.

— Ну да ладно, — продолжил король с артистически дозированной демонстрацией негодования. — Я согласился не касаться проблем, связанных с комплектованием экспедиции. Согласился с долговременным отсутствием Благова. И завертелся, как белка в мясорубке, стараясь побыстрее вытолкнуть нашу «Элеонору» в космос. Все затруднения были успешно преодолены, и тут выясняется, что меня водили в потемках, как слепого щенка. Что от меня злонамеренно скрывали важную информацию. Что, оказывается, главный инициатор якобы стихийного противодействия подготовки нашей экспедиции — мой приближенный. Более того, один из ближайших советников… Что вообще происходит в королевстве?! Куда мы к о тимся, господа хорошие?

— Ваше Величество, как я уже докладывал Вам, расследование этого уголовного дела взяла на себя императорская администрация. От меня потребовали хранить в тайне все следственные материалы, касающиеся графа Леверье…

— Потребовали!? Крутой компот! Кто что может потребовать от вас, кроме меня, вашего короля?

Вмиг запунцовевший Рагоза склонил голову.

— Так кто приказал вам водить меня за нос? Кто смог заставить вас лишать меня важной информации?

— Я, Ваше Величество, — пришлось Ламарку пересилить свою расслабленность.

— Вы? — деланно удивился Олмир Обаятельный, расплываясь в своей неотразимой улыбке. — Интересно-то как… У вас есть право вмешиваться в мои дела, нарушать государственное управление моего королевства? Кто вы такой, спрашивается? Расскажите-ка, это очень интересно.

— Этот приказ отдал я, — сказал император.

— Час от часу не легче! Сын, мы же договорились о разграничении полномочий. В чем дело? Ты все переиграл? Я сильно тебе мешаю? Может, решил снова превратить меня в прах и замуровать в урне? Или, от греха подальше, вообще избавиться от моей памяти, развеяв мой пепел по планете? Так скажи, не стесняйся. Я все пойму.

— Отец… папа, здесь особый случай. Есть достаточные основания полагать, что граф Леверье — резидент Перворожденных на Ремите. Уже много лет он ведет у нас подрывную, антиобщественную деятельность. Не останавливается даже перед убийствами наших людей, бравируя своей безнаказанностью. И при этом пребывает в полной уверенности, что отстаивает общечеловеческие интересы. Искренне считает, что никто им не управляет, что он сам выбрал свой путь.

— Разве возможно такое?

— Шоанар утверждает, что возможно, — император непроизвольно пожал плечами, — хотя и очень трудно в это поверить. Я до сих пор не могу себе представить, что не только жертва, но и насильник могут действовать из лучших побуждений. Есть пословица «и волки сыты, и овцы целы», но огромность области ее действия не укладывается у меня в голове.

Олмир Обаятельный озадаченно посмотрел на сына. По его лицу мелькнула на мгновение тень сомнения, но быстро исчезла под давлением прежних эмоций.

— Интересно будет посмотреть, как этот Леверье будет оправдываться… Сколько убийств вы ему вменяете?

— По крайней мере три, Ваше Величество, — поспешил Рагоза. — Мы полагаем, что он уничтожил трех агентов, направленных для непосредственного наблюдения за ним. Причем двух — за последние шесть месяцев. Вот справка.

Король скользнул взглядом по протянутому Рагозой листку. Одна строчка документа привлекла его внимание.

— Почему не приобщили это к делу? — спросил Олмир Обаятельный, кивнув в сторону только что прочитанной им груды бумаг, с беспощадной убедительностью доказывающих многочисленные прегрешения графа Леверье.

— Последний из потерянных нами людей, Джон Акоста, — не мой человек, — пояснил Рагоза. — Посему по принятому порядку делопроизводства эта справка уйдет в императорский архив.