Сергей Григоров - Иллюзия реальности [СИ]

Шоанар, помнится, дал свое объяснение: Олмир вырос без эмоционального контакта с родителями и не смог установить с ними чувственную, подсознательную общность по их воскрешению. И добавил страшные слова: в старину по этой причине, бывало, ближайшие родственники схватывались не на жизнь, а на смерть в стремлении взобраться повыше по общественной лестнице, лили кровь самых близких, самых родных себе людей. Олмир мысленно возблагодарил настоящие времена и принятые в Содружестве порядки, при которых его борьба с отцом за власть на Ремите представлялась не то, чтобы глупой — смешной.

Но… есть некое глубоко рациональное зерно в отцовской критике. В самом деле, надо было бы увеличить штаты экспедиции к Шару, пригласив больше ведущих ученых Галактического Содружества, — просьб и предложений отовсюду было хоть отбавляй. Да и Благова следовало бы заменить более опытным руководителем… в подсознании сразу выплыло: Кокрошей. Олмир подавил неуместные мысли. Однако, покрутив внутренне все «за» и «против», согласился: Благов — не идеальный лидер для экспедиции, идущей на контакт с Перворожденными.

Итак, что сейчас делать? Бюлов еще не ушел по своим делам. Ламарк несется к своим подчиненным, выстраивая план работ на сегодня. Да, здесь делать ему нечего. Посмотреть, что творится в графстве Воргов, что за колдовство там чинится?

Вздохнув, Олмир сделал нуль-шаг, потом еще один — к самой Башне, коричневой громадой нависшей над уютной ложбинкой, сплошь поросшей вековыми деревьями.

Мелькнул перед глазами придорожный плакат с надписью «Проход закрыт. Частное владение. Посторонним вход категорически запрещен». Усмехнувшись, Олмир сделал еще один нуль-шаг…

Оказавшись в своем кабинете в Замке Размышлений, Олмир чуть ли не телесно почувствовал, как соскучились по нему Зоя с Олми, вот уж сколько времени ожидая мужа и отца. Скорее на Аратрон!

Яфет наслаждался. Освоив спарринг-тренажер, он начал тотальный террор, вызывая всех подряд на поединок. Сопровождающие экспедицию космодесантники, привычные к самым необычным тренировкам, охотно поддались на провокацию холы. И в течение недели один за другим признали себя побежденными.

Никто не мог понять, в чем секрет побед Яфета. Аппаратуру тренажера проверяли тщательным образом. Самыми дотошными было признано: компьютерные установки дают партнерам абсолютно одинаковые шансы, выравнивая и силовые данные, и скорость реакции. Психологически вроде бы тоже было равенство: защитные оболочки демпфировали резкие удары — кой-какие неприятные ощущения в процессе схватки могли возникать, но не сильные болевые импульсы.

Постепенно иссякал ручеек желающих посоревноваться с холой. Один Сергей Веселко, командир роты космодесантников, отнесся к забаве как к научному поиску, и раз за разом оппонировал Яфету, пробуя ту или иную тактику боя. И каждый раз, когда защитный шлем Веселко загорался красным, сигнализируя проигрыш, хола довольно говорил, коверкая услышанную от Сковородникова приговорку насчет неведомых ему ляхов:

— Ну что, капитан, и на сей раз не помогли тебе твои хваленые бляхи?

— Не помогли, — смиренно отвечал Веселко. Потом, подумав, вновь принимал боевую стойку, и вновь признавал поражение. Периоды раздумий оказывались все больше, и все плотояднее становились взгляды Яфета в сторону Сковородникова.

В конце концов, пришлось Алексею встать на ринге против холы.

— Ты, главное, не бойся, — Яфет светился от предвкушения. — Никаких болевых ощущений. Но, учти, поддаваться не буду. Так что сразу работай изо всех сил.

— Да как-то давненько не выпадало мне случая помахаться. Отвык бить человека по лицу. Да, собственно-то говоря, никогда и не любил…

— Я не человек, а хола!

— А какая, собственно, разница? Мне ты ничего плохого не сделал. Не выпендриваешься. Наконец, мы с тобой в одной команде.

— Ну, это ж не драка — тренировка. От этого только польза нам обоим.

— Не уверен.

— Ну что ты застыл? Забоялся что ли? — Яфет был нетерпелив.

— Отбоялся я давно, — степенно произнес Алексей Сковородников. — Но сразу как-то я не могу. Давай, сперва потихоньку, потренируемся.

Минут пять они возились на ринге, нанося удары вполсилы. Потом Яфет, пользуясь длиной своих ручищ, сумел обхватить Сковородникову ноги, поднял и бросил на пол.

— Все, — сказал хола, — давай по-настоящему.

Обернувшись, Алексей Сковородников увидел, что вокруг ринга сгрудилось человек десять, наблюдая за ними с неподдельным интересом. Заметил Ника Улина, сидевшего у стенки рядом с Веселко.

— Ладно. Начали! — согласился Сковородников.

Хола тут же прыгнул на него, схватил приготовленную ударить руку и вывернул ее. Потеряв равновесие, Алексей оказался во власти непреодолимой силы. Взмыл вверх, полетел, упал.

Упал неуклюже, прямо на голову. В ушах зазвенело, на миг пропало зрение. Разозленный, вскочил на ноги, отряхивая горечь поражения.

— Да ты вообще против меня сосунок! — загоготал Яфет. — Несмотря на то, что этот чертовый костюм меня спеленал, как младенца, и не дает двигаться.

Алексей Сковородников поднимал из глубин памяти былой свой опыт драк. Просто так, от скуки, от избытка сил, когда идешь с двумя-тремя товарищами и начинаешь цепляться к таким же компашкам, попадавшимся навстречу… Одна улица против другой, с кастетами, со свинцовыми шарами, привязанными к металлическим цепям… Один городской район против другого, да с арматуринами, бейсбольными битами, ножами… Вспомнил, как в армии старшина обучал их, «салабонов», рукопашному бою… Всегда действовало одно железное правило: бей сильнее, чтоб одним ударом сразу «вырубить» противника. Не сможешь — это сделает он. Сам процесс драки не приносил радости — не до переживаний было. Пьянило чувство опасности, риска, желания всему миру назло выкрутиться из казалось бы безысходной ситуации, поймать восхищенный взгляд товарища… А потом еще некоторое время обсуждать случившееся, выражая лицемерное сочувствие менее удачливым драчунам.

— Еще раз!

— Да ладно уж. Мне с тобой нисколечко не интересно! — пренебрежительно воскликнул Яфет. Однако тут же встал в боевую стойку.

Несколько мгновений они настороженно перемещались, поджидая удобного момента для атаки. Яфет рванулся, нанося удар. Алексей Сковородников, отвечая, подался вперед… Рука его словно уперлась в стенку, зашатало — здоровенный кулачище холы скользнул по затылку, сотрясая голову.

— Не понял! — растерянно сказал Яфет, сидя на пятой точке. Шлем его сигнализировал поражение. — Тренажер не в порядке. Ни с того, ни с чего опустил меня на пол.

— Что непонятного-то? — громко крикнул Веселко. — Чистый нокаут. Если б не костюм, валялся бы ты сейчас, сердечный, труп-трупом. Пришел бы в себя часа через два, не раньше.