Сергей Григоров - Иллюзия реальности [СИ]

Незаметно для себя он, вероятно, вздремнул, ибо ночные звуки пришли к нему неожиданно. Шуршание, топанье, треск, хлопанье, колыхание, уханье, дальние пронзительные крики — все это родилось внезапно и уже не распадалось на отдельные составляющие.

И так же внезапно ночные звуки исчезли перед рассветом.

Как бы то ни было, но встал Алексей отдохнувшим. Ополоснул в ручье руки, пару пригоршней воды бросил в лицо — вот и все умывание. Зарядку, сколько себя помнил, он всю жизнь делал только по принуждению. Поэтому обошелся без нее. Бодро принялся хозяйничать и переделал массу дел, пока не проснулся Амад.

Очнувшись от глубокого сна, абориген рывком сел, внимательно осмотрел себя и только после этого обратился к Алексею:

— Доброго пути, Алек.

— Доброго пути, Амад. Только зовут меня не Алек, а О-л-е-к. Мы, магорчане, звук «о» бережем для переговоров на больших расстояниях в горах. А в быту акаем. Вчера ты неверно воспринял мое имя.

Амад был обескуражен. Тем не менее послушно сказал:

— Доброго пути, Олек.

— Ты можешь добраться до ручья? Помочь тебе?

— Попробую.

С трудом, охая и ахая, но мог перемещаться Амад. Почти самостоятельно. Алексей Сковородников помог ему добраться до ложа, сооруженного за утро. С него абориген, вооружившись длинными корявыми ветками, мог дотянуться до кучи хвороста, чтоб поддерживать костер, и до чаши с кипящим напитком. Не забыл Алексей вырезать для Амада и посох.

Отвернувшись на мгновение за какой-то хозяйственной мелочью, наткнулся на вытаращенные глаза аборигена.

— Это что? — спросил он, проводя пальцем по кромке вырезанного в камне углубления для кипячения воды. — Ты нашел такой камень? Или вырезал его?

Вот что значит, недостаток интеллекта! Никто, даже Ник Улин, даже Рональд Грей, чьей профессией было готовить тайных агентов, не обратил внимание, что местными инструментами не сделать с камнем ничего подобного.

— Посох ты тоже успел вырезать, пока я спал? И кочергу? И набрал такое обилие хвороста? — продолжал то ли восхищаться, то ли недоумевать Амад.

— Тут до нас кто-то останавливался, — сказал Алексей Сковородников первое, что пришло в голову. — Я воспользовался их заготовками.

Вроде бы Амад воспринял объяснение, успокоился немного. Однако замкнулся в себе, и, как ни пытался Алексей Сковородников его разговорить, отвечал односложно.

В конце концов Алексею Сковородникову надоело играть в молчанку, да и дела не могли висеть вечно.

— Вот что, — сказал он Амаду, — ты побудь здесь один. Пей отвар. Ешь вареные фрукты. Следи за костром. Я схожу к реке.

— Зачем?

Как быстро человек привыкает и к плохому, и к хорошему! За короткое время общения с гражданами Галактического Содружества Алексей Сковородников отвык лукавить и говорить неправду. Простые слова дались ему с большим трудом:

— Там, на берегу я видел лодку. Посмотрю, сохранилась ли она. На ней мы вмиг доберемся до Кащеевки.

— При условии, если я смогу доползти до реки, — проворчал Амад. Провел рукой по пострадавшей ноге и неуверенно добавил: — Возможно, что не доползу, а дойду вполне по-человечески. Раны заживают очень быстро. Жаль, что лекари Хрусты нескоро узнают волшебные свойства ваших горных трав.

Взгляд его задержался на луке со стрелами, которые Алексей Сковородников взял в последний момент перед тем, как уйти.

— А это что за странный инструмент?

Алексей Сковородников показал, описал принцип действия. Голова Амада была наклонена. Что за эмоции отражались на его лице, не было видно. Но когда абориген задрожал всем телом, Алексей прекратил разъяснения.

— Что с тобой? Тебе опять плохо?

— Нет-нет, добрый… — Амад проглотил слово то ли «господин», то ли какое-то совсем непонятное — со мной все хорошо. Я здоров… почти. Ты долго просил Создателя дать тебе такое чудесное орудие?

— Не понял. Зачем просить? Просто взял, и сделал. У нас, в Магоре, каждый мальчик может смастерить себе лук. В горах просто невозможно охотиться без лука. А хорошие стрелы получаются, если им приделать железный наконечник и оперение сзади.

— Каждый?.. Какая благословенная страна! Какие праведные люди у вас живут! Но почему жители других деревень не знают о любви Создателя к вам? Нам, например, ничего не известно о луке. В Магоре еще есть чудесные предметы?

— Кое-что есть. Но мне некогда сейчас разговаривать. Давай, обсудим все, когда я вернусь, — сказал Алексей Сковородников, решительно направляясь к лесу. То ли спешил, то ли убегал, боясь в очередной раз попасть впросак.

Возвращался он с гордо поднятой головой, но донельзя уставшим, часов через шесть. Или семь — за делами трудно было следить за временем.

Он сделал лодку. Вырезал из цельного ствола дерева. С килем. С уключинами для весел. С двумя сиденьями. А сколько сил потратил, чтобы придать ей вид давно сделанного и нещадно эксплуатируемого изделия — лучше и не вспоминать. Резать дерево было легко. Трудно было избавляться от отходов производства. Растаскивать их было и тяжело, и несподручно.

Весла тоже выточил. И длинный шест на всякий случай.

Успешной оказалась у него только вторая попытка. Вначале он по неосторожности проделал в днище будущего судна дыру и не смог придумать, как надежно заткнуть ее.

На обратном пути он подстрелил зайца. Много их попадалось по дороге, и раз на десятый его стрела попала в цель. Зверушка казалась сильно раненой, но погоняться за ней, тем не менее, пришлось изрядно. Добил ее ударом ножа по голове.

На ту минуту пришелся сеанс связи с «Элеонорой». В ответ на его сообщение о намерении незамедлительно освежевать добычу, чтобы Амад не видел его неумелость и достоинства ножа, Лида в который раз за последние сутки ахнула: а как это сделать? Никто ж не знает, не умеет… может, оставить заячью тушку там, где она лежит? Вдруг у зайца какая-нибудь заразная болезнь? Он же дикий, ветеринары его ни разу не осматривали. А болезни, оказывается, есть очень страшные. Пусть Амад попостится. Ничего, мол, страшного.

Элементарные вещи — развести костер, нагреть воды, вырезать лодку — представлялись Лиде Гиреевой, как, впрочем, и всем другим астронавтам, невероятно сложными. Советы от них Алексей Сковородников получал бестолковые. У него уже был готов горячий напиток для Амада, когда Лида начала диктовать ему подробную, выверенную научным сообществом «Элеоноры» инструкцию, как нагревать воду. Не сразу в конструкторском отделе нашелся паренек, чьи предложения пошли на пользу при вытачивании лодки. Всем миром решали, как разнести обрубленные ветви деревьев, чем их прикрыть, как старить борта лодки, но так и не пришли к единому мнению. Пришлось самому соображать.

Прогресс, конечно, избавляет человека от многих бытовых проблем. После воскрешения ему пришлось привыкать к тому, что входя в помещение, не нужно включать свет, открывать и закрывать за собой двери — все делалось автоматикой. Что не нужно запоминать, как связаться с тем или иным человеком — компьютер сам находил требуемого абонента. Что пропала нужда уборки помещений, что… В общем, жизнь изменилась коренным образом. Негативные последствия этих изменений — человек стал менее приспособленным к пребыванию вне сферы цивилизации. Вероятно, его кандидатура на засылку в Консерву и впрямь была наилучшей. Хотя, кто знает… его Амад почти раскусил. Другого, возможно, не смог бы: не за что было бы зацепить.