Татьяна Лисицына - Наследница тела

– Катрин, ответь на один вопрос. Ты так добра ко мне. Между нами что-нибудь было?

Катрин потупилась, но не отняла руку. Опустилась на краешек кровати. Её грудь взволнованно вздымалась.

– Зачем тебе это? Ты всегда можешь рассчитывать на мою дружбу и на то, что я всегда тебя пойму и буду на твоей стороне.

Стас поцеловал ей руку, и она в волнении отняла её.

– Не надо, пожалуйста. Если ты хочешь знать, изволь. Это было давно. Я была влюблена в тебя и даже написала тебе письмо. Но это всё были детские шалости. Хотя тогда сильно переживала, когда ты признался, что тебе нравится Элен.

– Элен? А что с ней?

Лицо Катрин мгновенно изменилось.

– Николенька, ты ещё не здоров. Я молю Бога, чтобы память к тебе вернулась.

– Так что с Элен?

– Она умерла от пневмонии, Ты очень переживал, и я дала себе зарок, что стану тебе самым лучшим другом. Мне казалось, что Элен умерла от моей зависти.

– Катрин, ну что ты такое говоришь?! У каждого своя судьба.

– Нет, я ей очень завидовала. Очень. А зависть грех, большой грех. Я попросила родителей увезти меня на юг и долго там пробыла. А когда вернулась, поняла, что буду счастлива от того, что стану твоим другом. Я так много молилась, что Бог помог мне, и моя любовь стала такой, как угодно Богу. И сейчас я вознаграждена: у меня самый лучший на свете муж. И я так счастлива.

Стас не успел ничего сказать, Катрин кто-то позвал, и она убежала, счастливо избежав неловкости момента.

Однажды утром Алиса открыла глаза и почувствовала себя вполне здоровой. Могла бы даже на работу пойти и за руль сесть. Стоп, я же в другой жизни, остановила она себя, глядя как сквозь шторы пробивается бледный луч солнца и чертит яркую полоску на паркете. Некоторое время Алиса нежилась на постели, потянулась и поняла, что пора познакомиться с миром, в котором оказалась. Протянула руку и позвонила в звонок.

Тут же появилась Дуняша.

– Доброе утро, Мария Алексеевна.

– Доброе утро, Дуняша.

– Сейчас подам завтрак.

– Нет, – Алиса села на постели, в который раз обращая внимание на кружево ручной работы, которым была отделана её ночная рубашка. – Сегодня я бы хотела позавтракать, – Алиса запнулась, – не зная, как сказать в столовой, в обеденной или где там завтракала Мари.

– О, но Андрей Иванович уже позавтракали и собираются на службу. Он заходил к вам, но вы ещё спали.

Ну вот, проспала утренний поцелуй, – подумала Алиса и улыбнулась.

– Всё равно мне бы хотелось одеться и… выйти в столовую.

– Какое платье вам приготовить?

– Любое, только быстрее, – сказала Алиса.

Платье Дуняша выбрала цвета спелой малины с белым кружевным воротником пуговками до талии. Рукава присобраны на плечах, юбка в складку. От платья пахло духами, напоминавшими запах ландышей. Дуняша помогла надеть платье и помогла причесать волосы. Ручки у неё были быстрые и ловкие. В течение пяти минут она соорудила прелестный низкий пучок, который украсила бархатной лентой.

– Ну вот, вы готовы.

Алиса повернула голову и посмотрела в зеркало. Кажется, она начинает привыкать и уже не вздрагивает. Какое же лицо, – Алиса провела рукой по щеке, и зеркало повторило её движение. Это теперь я, – успокоилась Алиса. Можно идти. Только вот не знаю куда. Она бросила взгляд на Дуняшу, наводящую порядок на туалетном столике.

– Дуняша, что-то голова кружится. Проводи меня.

Алиса оперлась на руку Дуняши, подчиняясь её шажкам и, радуясь, что придумала такую хитрость.

Алиса изо всех сил старалась не вертеть головой. Если бы можно остановиться и спокойно всё осмотреть, но Дуняша, что-то щебеча, быстро провела её через анфиладу комнат со стрельчатыми окнами, выходящими на обе стороны, и лишь слегка задержалась в бальной зале, чтобы поправить завернувшуюся штору. Голова у Алисы закружилась. Кажется, она никогда не была в таком чудесном месте. Зала была круглой с такими же готическими окнами, обрамлёнными шторами фисташковыми шторами с золотом. Белая с позолотой мебель. У стены в углу рядом с пухлым диванчиком с летящими ножками приютилось фортепьяно. Сердце у Алисы забилось. Именно здесь, в этой зале, она сыграет им музыку, которую любила. Прелюдию Рахманинова понравится декабристам. Алиса еле удержалась, чтобы не побежать к фортепьяно: взять несколько аккордов. От желания даже кончики пальцев зачесались.

– Принесёшь мне ноты после завтрака?

– Сюда? – голубые глаза девушки посмотрели удивлённо, и Алиса сразу поняла, что вероятно в доме есть ещё фортепьяно, где музицировала Мари.

– Мне в прошлый раз показалось, что несколько нот звучат не так, как хотелось бы. Вот я и хочу попробовать.

– Хорошо, Мария Алексеевна.

Cвежие фрукты, клубника со взбитыми сливками и кофе в фарфоровой чашке с золотым ободком. Алисе нравился этот сервиз. Очень хотелось расцеловать всех, кто это приготовил, но Алиса сдержалась. Мари не стала бы благодарить. Нужно всё принимать, как должное.

Весь день Алиса провела в доме, путешествуя по комнатам и едва не теряя сознания от красоты и совершенства и едва удерживаясь, чтобы не погладить какой-нибудь предмет из мебели. Нельзя получать столько всего прекрасного и сразу. Как же потом вернуться? Но, возможно, она для чего-то важного здесь? Впереди восстание декабристов. Когда Алиса думала об этом, у неё начинала болеть голова.

После завтрака Алиса подошла к фортепьяно. Пальцы были чужими и своими одновременно. К своему удивлению, она обнаружила, что смогла сыграть даже первую часть лунной сонаты, на которую не хватало растяжки между первым и пятым пальцами.

Рахманинов получился превосходно. Техника, на которую у Алисы не хватало времени, присутствовала у Мари. Именно в тот момент, когда Алиса видела труднейший пассаж в нотах и думала, что не сыграет, у неё получалось, словно кто-то невидимый направлял её пальцы.

Вечером ждал сюрприз. Когда она сидела и читала, вошёл Андрей, вернувшийся сегодня достаточно рано. Как обычно, в мундире, подтянутый и серьёзный. Но, увидев её, его лицо озарилось счастливой улыбкой.

– Добрый вечер, Мари. Дуняша сказала, что ты играла на фортепьяно в зале. Я так рад, что ты выздоравливаешь.

Андрей присел рядом с ней на диванчик и вдруг, к её удивлению, коснулся её губ. Сначала робко, а потом смелее и смелее, заставляя Алису ответить на поцелуй. Это было так странно, что её целовал не Антон. Кожу щекотали усы. Алиса уже не помнила, когда целовались с другими мужчинами. Даже голова закружилась. Совсем другие ощущения. Другой запах, другие руки, обнимающие её за талию. Она была так растеряна, что даже не знала, хочет ли она, чтобы он продолжал.

– Дорогая, я могу сегодня прийти? – Андрей слегка отстранился и смотрел на неё с обожанием и трепетом.