Татьяна Лисицына - Наследница тела

В записке Андрей убеждал Кондратия не доверять Якубовичу, ибо он не с нами, а преследует свои цели.

Алиса задумалась. Якубовича она видела лишь один раз на званом вечере. Напомнил Тараса Бульбу. За участие секундантом в дуэли был сослан на Кавказ, где за свою отчаянную храбрость снискал себе славу по обе стороны Кубани. Живя среди горцев, сроднился с ними и мало чем отличался по одежде и оружию. Получив ранение, был уволен из армии и приехал в Петербург для лечения. Из-за раны на голове носил повязку. Держался слишком свободно, даже нагло, позволял двусмысленные замечания даже в отношении дам. Судя по всему, был сам от себя в восторге. Вероятно, у Андрея были свои соображения. Иначе, отчего он сказал не доверять герою, который проявил себя на Кавказе.

Алиса положила записку поверх бумаг и закрыла папку. Похоже, документы придётся нести хотя бы из-за этой записки. Вдруг это решит исход дела. Да и что делать с бумагами, если она решит их оставить? Держать дома нельзя, а сжечь рука не поднимется.

Алиса чувствовала себя опустошённой. Хотелось прилечь и выкинуть все мысли из головы, которые метались, как испуганные птички. Казалось, опасность окружает со всех сторон. Подошла к окну. Серое небо города было на месте. А ты ведь солнца и не хотела, напомнила себе девушка. Ладно, отвезу документы и немного проветрюсь.

На всякий случай она вышла из дома пешком и сделала вид, что гуляет. Даже зашла в галантерейный магазин, чтобы согреться. Морозный воздух забирался под шубку, а руки не согревались то ли от холода, то ли от волнения. Да уж, Алиса, не годишься ты для драмы такого масштаба, подумала она про себя. Это вам не дворянская выдержка княгини Трубецкой, бросившей свою красивую жизнь и титулы, чтобы быть с любимым.

Алиса прошла ещё одну улицу и, убедившись, что слежки нет, села в экипаж. Пока ехала по заснеженному городу, думала, как примет её Кондратий. А вдруг у него будет очередное собрание? Или жена приехала из деревни? И ведь смску не пошлёшь, чтобы узнать, свободен ли. В их бытность времена, когда люди просто стучали в дверь, канули в прошлое. Без звонка никуда.

Расплатившись, Алиса огляделась. Дом семьдесят два на Мойке. Угловой четырёхэтажный, с чугунными балкончиками, арочными окнами и колоннами он вовсе не предвещал будущих событий. Выглядел слишком мирно и уютно.

К счастью, дверь открыл сам Рылеев. Немного заспанный и уставший. Шейный платок сбился, кудрявые волосы растрёпаны.

– Мари? – удивлённо произнёс он, приглаживая волосы.

– Я на минутку, – сказала она шёпотом и оглянулась на лестницу.

– Проходи же, – сообразил он, пропуская её в гостиную. Алиса огляделась. Большой стол завален бумагами, у стены шкафы с книгами и много пустых стульев. Возле другой стены пузатый диванчик, на котором подушка с вмятиной от головы и отброшенный клетчатый плед, один конец которого лежал на полу. На столе громоздились стаканы и чашки, а на большом блюде остатки пирога. Комната с кружевными занавесками ещё хранила следы уюта, но уже была запущенной. Заметно, что у хозяина нет времени навести порядок.

– Мари, я могу предложить чай, – Кондратий полез в шкаф, потом, чертыхнувшись, взял чашку со стола. – Надо помыть.

– Ничего не надо, – Мари передала ему папку. – Андрей просил передать. Ему пришлось уехать.

– Уехал? То есть он… Он… – Кондратий покачал головой, словно не веря и не решаясь произнести то самое слово.

– Так вышло. Получил новое назначение. Всё произошло неожиданно. Ну, у военных так случается, – быстро говорила Алиса.

– Случается… – Рылеев опустил голову. – Значит, вышел из игры, – произнёс он, всё ещё не глядя на Мари. – И это когда нам так важна была его поддержка. – Ладно, не важно. – Кондратий поднял голову. – Мы справимся.

– Это я виновата, – сказала Мари. – Уговорила его принять назначение. У нас ведь нет даже близких родственников. Кто-то должен подумать о детях. Я и тебя хотела бы уговорить. Ведь у тебя семья.

– Это невозможно. Иногда приходится жертвовать, чтобы сделать мир лучше. Мы все понимаем на что идём.

– Возьми, здесь есть важная информация, – Алиса протянула папку, но Рылеев смотрел на бумаги с недоверием.

– Боюсь, у меня нет времени.

– Прочитай хотя бы записку, – девушка сунула ему папку в руки. – Мне лучше уйти, – Алисе показалось, что Рылеев смотрел на неё, как на предательницу.

- Тебя не должны увидеть здесь.

Алиса поспешно вышла в коридор, а потом обернулась: Кондратий стоял в дверях, потирая красные глаза. Захотелось снова попросить, чтобы он подумал о жене, о своей маленькой дочке. Съездил бы к ним, подержал её на руках. Но Рылеев смотрел на неё с таким презрением, что слова замерли в горле, и Алиса, не прощаясь, быстро застучала каблучками вниз.

Это то, чего боялся Андрей, думала она. Его будут считать предателем. Я вовсе не уверена, что Коня станет читать бумаги Андрея. Может, сразу кинет в камин.

Я, наверно никогда не пойму этих людей, к общению с которыми так стремилась. Ради этого я оставила свою жизнь. И что теперь? Я чужая здесь и не могу вернуться туда. Больше всего угнетает, что невозможно ничего планировать.

Алиса побрела по набережной Мойки, не замечая злых снежных колючек сыпавшихся в лицо. А, с другой стороны, подумала она, кто знает, сколько осталось жить. Ведь в той жизни, я не бросилась под машину, а поскользнулась на дурацких каблуках и умерла. Может, это счастье, что я здесь? Живу в прекрасном доме, люблю, ношу красивые платья и соболиные шубки. Здесь даже есть человек из моего мира. При воспоминании о Стасе, Алисе отчаянно захотелось его увидеть. Рассказать, что произошло, услышать его мнение. Только вот ещё знать бы, что он не был с Анной. Найти бы силы, чтобы снова поверить в любовь. И откуда только взялась эта Анна с её красотой и навязчивостью?

Ладно, хватит жаловаться, прикрикнула на себя Алиса. На данный момент ты сделала, что смогла. Спасла мужа Мари и отдала его труд Кондратию.

Что ещё?

Вряд ли я получится устранить Якубовича или прийти на собрание декабристов и заявить, что знаю исход дела и действовать надо по-другому. Только вот не знаю как. Они сочтут меня сумасшедшей и будут правы. Алиса беспомощно оглянулась назад и вдруг увидела Стаса. Наклонив голову, спасая лицо от ветра и снега, он быстро шёл по противоположной стороне, ей навстречу.

Сердце замерло от радости. Как вовремя. Как хорошо. Алиса попыталась крикнуть, но ветер заглушил её слова, и мужчина не обратил внимания. Помахала рукой, но он прошёл мимо, так и не заметив её. На глазах у Алисы от обиды даже слёзы выступили. Это было словно предзнаменование их разлуки. Два разных берега реки развели их навсегда. Алиса продолжала смотреть вслед уходящей широкими шагами знакомой фигуре в так ладно сидящей на нём военной форме. И вдруг она увидела, что Стас остановился у трёхэтажного дома, где была вывеска, открыл дверь и нырнул туда. Алиса быстро прошла вперёд. Отсюда хорошо было видно «Трактир». Но между ними была река, кое-где начавшая замерзать. Но где-то должен же быть мост, подумала девушка. Вокруг не было ни одного извозчика, начало смеркаться.