Татьяна Лисицына - Наследница тела

Им всё же пришлось к ней прикоснуться, сама бы Алиса споткнулась. Один из них, придерживал за локоть, пока они шли, командовал. Прямо, направо, налево, ступеньки. Вошли в здание. Под ногами поскрипывал паркет. Как тяжело слепым, думала Алиса. Вспомнила: так же водили на допрос декабристов. Завязывали глаза, потом при ярчайшем свете снимали повязку.

– Пришли. Повязку можете снять.

Когда глаза привыкли к свету, огляделась. Большая комната со спущенными портьерами в пол. Дубовый стол под зелёным сукном. На нём кипы бумаг, чернильница, канделябр со свечами.

– Можете присесть, – буркнул высокий, указывая на жёсткий стульчик.

Ждать пришлось долго. Алиса ругала себя за любопытство к этому веку. Ипотека и предательство мужа казались детскими игрушками. Несколько раз смотрела на шрам, оставшийся после клятвы. Где ты, Стас-Николаша? Увидимся ли? Сидеть прямо уже не было сил. Алиса не знала, сколько прошло времени. Час или два. Закрыла глаза. Шагов не слышала. Проснулась от деликатного покашливания.

Встретилась с большими запавшими голубыми глазами. Император собственной персоной. Или ещё великий князь. Спросонья Алиса выпалила:

– Здравствуйте!

Глаза у императора разве что на лоб не вылезли. Тут же сообразила. Вскочила со стула. Шляпка, которая на коленях лежала, покатилась по полу. Присела в низком реверансе.

– Добрый вечер, ваше высочество.

Ноги спросонья и от страха не держали, чуть не упала, когда наступила на юбку. Хорошо, ещё «привет» не сказала. Сидеть ей на каторге уже за одно это непочтение.

– Присаживайтесь, княгиня Репнина. Вы, наверно, устали от дел, даже задремали.

Алиса вздрогнула. Намекает.

Читала, что Николай очень хитёр. При допросах с каждым декабристам имел свой подход. То был ласков, как друг, то суров и запугивал.

– Простите, поздно уже. Привыкла рано ложиться.

Алиса прикусила язык. А как же балы-приёмы? Нужно собраться срочно.

– Ну, когда дома. А сегодня ещё ночью не спала. После болезни бессонница замучила.

Великий князь царственно кивнул.

– Вы догадываетесь, зачем вы здесь?

Глаза его высочества, словно два буравчика, вонзились в её лицо. Алиса почувствовала, как на лбу выступил пот.

– Пока нет, – Алиса натянула улыбку, удерживаясь, чтобы не вытащить платок и не промокнуть лоб.

– Вы забыли наш разговор? В это сложное время мне нужна помощь каждого, кто мне предан.

– Конечно, я помню. Только вот ничего узнать не удалось. К сожалению.

Лицо у великого князя стало совсем отстранённым. Он словно и не слышал Алисы, отвёл взгляд. Посмотрел на висевшую в углу икону. Перекрестился.

– Я не хотел вас погубить, Мари.

Алиса замерла на стуле, не в силах пошевелиться. Не хотел, но теперь погубит. Что-то я не так сказала. Вскинулась на него:

– Но, ваше высочество, я ни в чём не виновата. Пожалейте ради детей. Ведь у них нет никого.

– А что же вы раньше думали, княгиня Репнина? Зачем вас, хрупкую женщину, понесло в самое логово моих врагов. Я думал: вы мне преданы.

Знает про Рылеева и бумаги Андрея, подумала Алиса. Проследили.

– Не понимаю, о чём вы, ваше высочество?

– Да прекратите, княгиня Репнина. Вас видели, как вы входили в дом, где живёт Рылеев. Что вы там делали?

Сердце издало стук и остановилось. Алисе показалось, что она сейчас упадёт и умрёт прямо у ног будущего императора. Хороший момент: покинуть тело Мари и вернуться в свою жизнь. Мысль, как ни странно, придала храбрости. Что бы ни сделал тот, кто пройдёт к престолу по крови своих лучших подданных, душа всегда останется на свободе. Декабристы об этом знали.

Алиса выпрямилась, услышала в груди слабый стук сердца, слабый, но осмелевший. Посмотрела в самую глубину мутных покрасневших глаз императора и поняла, что он боится. Боится этой горстки людей, которые осмелились желать лучшей участи для народа. Из-за этого и на престол никак не сядет. Хотел бы, уже сделал. И с братом бы договорился. Тот уже давно от престола отказался.

– Государь…

– Я ещё не государь, – резко перебил её великий князь Николай.

Алиса улыбнулась. В голове план созрел. Как будто его кто-то туда закинул. Сумасшедший такой планчик. Но, как у нас говорят, авось пронесёт.

– Станете государем! – уверенно сказала Алиса. – Я после болезни стала видеть будущее. Могу, ваше высочество, вам всё рассказать, если угодно будет. Даже день назову, когда армия вам присягнёт.

На лице у великого князя такое удивление проступило, что даже страх испарился. Губы властные слегка приоткрылись, словно хотел сказать и не мог. Боялся достоинство царское потерять. Алиса, участвующая во многих переговорах на работе, некоторым тактикам была обучена. Знала: инициативу надо удержать. И она быстро продолжила, пока его величество губы приоткрыл, словно ждал, что туда конфетку положат.

- Тринадцатого декабря с курьером письмо придёт об окончательном отречении вашего брата Константина. Утром, четырнадцатого в полдень, вы манифест подпишите о восшествии на престол, – Алиса только сейчас заметила, что сказала в полдень. Она прекрасно помнила, что восстание началось в одиннадцать, а Николай объявил себя императором в семь утра. Если он ей поверит, а должен поверить, потому что курьер придёт тринадцатого, то будет ждать до двенадцати и у декабристов будет больше времени.

Великий князь, между тем, нахмурился. Обдумывал. На Алису не смотрел. Поверил – не поверил, непонятно.

– Четырнадцатого, говорите, – великий князь головой покачал. – Что-то долго ещё. Вздохнул. – Скорее бы всё решилось. Может, ещё что расскажете, княгиня Репнина?

– У вас в тот день зубная боль будет очень сильная. Ночью плохо спать будете.

– А что же эти заговорщики, в числе которых ваш муж, – великий князь потряс какой-то бумагой. – Вот список имён мне передали. Что они будут делать?

– Ваше высочество, Вам ли их бояться?! Они мальчишки. То дуэли выдумают, то хотят лучшей жизни для людей, – Алиса надула губки. – Как будто им плохо живётся. Балы, приёмы, кареты. Жили бы да радовались. Они слишком благородные люди, чтобы кровь проливать. Вам вреда не причинят, поиграют и перестанут, – Алиса расширила глаза. – Я вижу вас императором. Вам тридцать лет править.

Николай откинулся на спинку стула. Глаза прикрыл. Видать, полегчало ему. Может, прокатит сегодня, подумалось Алисе. Домой отпустят.

Император сел ровнее. На лице опять непроницаемое выражение. Глазами снова в неё упёрся.

– Что ваш муж хотел передать Рылееву?

– Муж? Ничего. Это я, ваше высочество, хотела Кондратию передать, – Алиса глаза опустила, разыгрывая смущение. – Вы только князю Андрею не говорите, – Алиса кокетничала, понимая, что мужчина напротив, хоть и царских кровей, но к красоте женской не равнодушен. И лет ему всего на четыре года больше, чем ей. То есть Мари. И она, Мари, красивая женщина. – Мне, ваше величество рецепт от знахарки достался, как избавиться от ангины за один день. Там гвоздичка и ещё какая-то травка редкая. Петенька этой осенью ни разу не болел. Вот я лекарство приготовила и отнесла Рылееву. Пусть горло полоскает.