Chigis - Дары данайца

— Так долго? — Удивляюсь я. — Неужели от акцента так долго избавляются.

— Акцент? Нет. — Махнула она рукой. — Во Франции и Германии достаточно много провинций где отличие от базового языка очень существенны, так что там на это не обращают внимания. Просто русский язык, это многовариантный язык, в зависимости от настроения мы можем довольно значительно менять построение фраз, и от этого изменяется смысл сказанного. У них возможностей для этого гораздо меньше, из — за этого их язык кажется недостаточно хорош для передачи настроения. И ты сказал «долго». Поверь мне, полгода это очень быстро, человек со средними способностями должен затратить в разы больше времени, чтобы добиться таких же результатов.

— Ну, у меня времени столько нет, можно найти от силы месяца три, а потом…, а потом не знаю, — улыбаюсь Софье Яковлевне.

— Тогда не ленись, — вернула она мне улыбку в ответ, — парижанина за этот срок из тебя не сделать, а выдать за провинциала вполне.

— Сколько?

— Что? — Софья Яковлевна смотрела на меня, не понимая.

— Сколько будет стоить выдать меня за провинциала, — улыбаюсь ей.

— Подожди, — преподаватель посмотрела на меня с удивлением, — мы говорили только о выявлении способности к изучению языков.

— Выявили, нужно двигаться дальше. Почему бы вам не взяться за мое обучение?

— Я не готова к такой постановке вопроса, — Софья Яковлевна задумалась, — но могу порекомендовать преподавателя.

— Почему вы сами не хотите взяться за мое обучение, ведь я буду платить?

— Не думаю, что твои родители смогут долго оплачивать работу преподавателя, — хмыкнула она, — одно дело заниматься в составе группы, где затраты делятся на всех и совсем другое индивидуально, когда ставка почасовая.

— Для того чтобы понять способны ли родители оплачивать учебу, надо знать сколько надо платить?

— Если так хочешь…, — поморщилась преподаватель, — в среднем за репетиторство берется двадцать рублей час.

Двадцать рублей час действительно дорого, даже с моей заначкой, но это в том случае, если репетиторство бывает редким, от случая к случаю и вне основной работы, я же рассчитываю на преподавание, на постоянной основе и не менее двух часов в день. К тому же надо учитывать, что доверия к тем, кто не торгуется, нет. Поэтому торговаться надо:

— Таких денег родители мне не дадут, — делаю вид, что согласился с рассуждениями старушки, — но вполне могли бы согласиться на пять рублей за три часа в день.

— Три часа в день? Тебе трудно будет их выдержать. Но пять рублей за три часа не серьезно, — улыбается Софья Яковлевна, она уже раскусила мою хитрость, — один час преподавателя на основной работе стоит около четырех рублей.

— Да, нехорошо получается, — морщу нос соглашаясь с ней, — тогда получается двенадцать рублей за те же самые три часа?

— А неурочное время, индивидуальный подход к обучаемому?

— Хм, да об этом я не подумал, — делаю вид, что опять согласен с ее доводами, — но вы же сами сказали, что у меня прекрасная память.

— Ты это к чему?

— К тому, что из вашего разговора с заведующим по учебной части, я понял, что основной работы у вас пока нет, поэтому считать оплату сверхурочных несколько неправильно. Хотя если учесть беспокойство и индивидуальный подход, то думаю требовать дополнительно три рубля вполне справедливо.

— Ты пытаешься воспользоваться моими временными затруднениями, разве это честно?

— Софья Яковлевна, извините за прямоту, но то, что я видел, говорит не о временных затруднениях, а о хронических. Специальность преподавателя иностранного языка сейчас не востребована, и еще долго останется таковой, наша страна противостоит агрессивным устремлениям капиталистического общества, то есть идет война идеологий, поэтому выезд граждан за рубеж ограничен, а значит и знание языков других стран для широких слоев населения не имеет смысла.

— Интересно, посмотреть на того, кто учил тебя риторике, с тобой просто невозможно торговаться, отыскиваешь такие доводы…, — старушка мотнула головой, — просто убийственные. И, тем не менее, я не могу согласиться на твои условия, это будет нечестно по отношению к моим коллегам.

— Почему не честно? — Тут же возражаю я. — Мы же ведем разговор не о случайной разовой подработке, а о полноценной ежедневной работе на три месяца, конечно в целом получится меньше того, что вы получили бы здесь за работу, но так и работа предлагается не полный рабочий день.

— Подожди, ты хочешь учиться шесть дней в неделю, по три часа каждый день? — Брови преподавателя изогнулись в удивлении. — Мне кажется, ты переоцениваешь свои силы.

— Вполне возможно, что переоцениваю, — соглашаюсь с ней, — но выбора у меня нет. За эти три месяца мне нужен результат, не знаю, правда это или нет, но где — то читал, чтобы выучиться языку, требуется заниматься им не менее трех часов в день, а чтобы не забыть достаточно одного часа. У нас в школах иностранному языку уделяют два часа в неделю, поэтому результата не может быть по определению.

Софья Яковлевна пожала плечами:

— Вероятно это так, даже с учетом домашних заданий изучению языков времени выделяется очень мало. Но это не касается нашего случая, я сомневаюсь, что ты сможешь выдержать такой темп обучения.

— Попытка, не пытка, — улыбаюсь в ответ, — разве вы что — то потеряете от крушения амбициозных планов самоуверенного подростка?

— Я буду за него переживать, — возвращает улыбку старушка, — это не добавит мне хорошего настроения.

Так «клиент» созрел, теперь заключительный аккорд к торгу:

— А еще пять рублей к предыдущему предложению добавит?

— Немного добавит, — согласилась она, — получается, что ты готов платить двадцать рублей за трехчасовое занятие и заниматься шесть дней в неделю?

— Да.

— Ну что ж, попробуем, — Софья Яковлевна легонько хлопнула ладошкой по столу, — только учти, если мне все — таки удастся занять здесь вакансию, нашу договоренность придется пересмотреть.

— Согласен киваю я, — залезая в сумку — планшет и отсчитывая деньги.

— Это что? — Удивляется она, наблюдая за моими действиями.

— Задаток, — отвечаю я, протягивая ей деньги, — мы же договорились?

— Да, но тут много, — отвечает преподаватель, медленно забирая протянутые купюры,

— За месяц, — соглашаюсь я.

— Обычно договариваются на оплату за каждое занятие, — начинает поучать она меня, как ведутся дела в таких случаях, — редко за неделю, но за месяц никто авансом не платит.

— А я решил заплатить. — Смотрю на нее простодушными глазами.

— Но ты же не знаешь меня, разве можно вот так просто отдавать деньги незнакомому человеку?

Корчу недовольную рожу, ох уж мне эти интеллигенты в хрен знает каком колене, со своей щепетильностью: