Сергей Протасов - Апперкот [litres]

С рассветом ход подняли до шестнадцати узлов и продолжили двигаться на северо-восток, вдоль японского побережья, держась вне видимости берегов. Хотя все так же активные японские радиопереговоры были уже плохо слышны, опасность появления крупных сил противника все еще сохранялась. Дважды отмечалась работа мощной станции. Поэтому отряд держал пары во всех котлах, находясь в готовности быстро дать полный ход для прорыва. У «Светланы» на левом валу сальники текли все сильнее. Появился стук в машине. Но обороты не сбавляли.

Чтобы расширить просматриваемую полосу моря, снова развернулись в поисковую цепь, надеясь зацепить кого-нибудь из местного каботажа или дальних дозоров и получить информацию о ситуации на театре боевых действий от пленных. Пока же строили предположения, одно хуже другого.

Не доходя до островов Оки, повернули на север, не сбавляя хода до вечера. На закате перехватили корейскую шхуну с ячменем, шедшую в Майдзуру, но что-либо толковое корейцы рассказать не могли. Экипаж пересадили на «Светлану», а шхуну укомплектовали матросами крейсера и отправили во Владивосток.

Когда уже стемнело, Добротворский распорядился перейти на экономический ход, разрешив вывести из действия часть котлов. Кочегары наконец-то получили передышку. Механики «Светланы», пользуясь уменьшением оборотов, возились в коридоре вала, уменьшая течи. К рассвету достигли параллели Гензана. Горизонт был пуст.

С «Богатыря» отправили депешу во Владивосток, сообщив о своем возвращении и запросив обстановку. Но ответа не было. Две повторные телеграммы также оказались безответными. Предположив, что у Владивостока действуют японские отряды, перебивающие связь, решили увеличить ход до семнадцати узлов, чтобы успеть добраться до русских берегов засветло.

По расчетам штурманов, в этом случае достигнув мыса Поворотный, имели бы еще более часа светлого времени. Достаточно, чтобы оглядеться и выяснить, что к чему. С маяка на мысе рассчитывали узнать, что творится у Владивостока, а уже потом решать, как быть дальше. Добротворский, вконец издергавшийся сам и державший на нерве весь свой штаб, опасался погони или засады.

До самого вечера противника так и не встретили, и перед закатом 10 августа легли в дрейф в виду русского берега, обмениваясь сигналами с постом на маяке. Выяснив, что японцы крупными силами осматривали Броутонов залив, а сейчас пришли к заливу Посьет, укрылись в заливе Америка, чтобы под защитой батарей привести себя в порядок. Но уже на следующий день противник ушел. Тем не менее переход в базу, где стояли все остальные корабли эскадры, проходил под эскортом броненосцев и подводных лодок.

Причем «Светлану» тянул на буксире «Индустри», поскольку, несмотря на недовольство начальника отряда, капитан первого ранга Шеин, щадя и без того почти «загнанную» машину крейсера, своим ходом идти отказался и под свою ответственность отправил депешу в штаб, запрашивая буксировщика. К этому времени уже осмотрели винты водолазы и выяснили, что две лопасти на левом повреждены, это и вызывало вибрации на больших и средних ходах.

Стоит заметить, что бывший немецкий буксир-спасатель вызвал некоторый ажиотаж своим появлением. Входящий в залив незнакомый пароход, хоть и под нашим флагом, приняли за японский разведчик, сыграв боевую тревогу. Сильно озадачило подозрительное спокойствие береговых наблюдательных постов и батарей, из-за чего Добротворский, решив, что они уже захвачены подкравшимся десантом, распорядился снова дать радио во Владивосток с сообщением о том, что атакован в заливе Америка, а крейсера подготовить к подрыву. К счастью, до того, как все благополучно разрешилось, исполнить ни то, ни другое не смогли.

Несколько позже выяснилось, что в неудачных попытках связи по радио виновата станция «Богатыря», которая частично вышла из строя по причине интенсивного использования и могла работать только на дальность двадцать, максимум двадцать три мили.

«Амой» и «Энни» благополучно пришли в порт Корсаков спустя восемь дней, успешно обогнув Японию, и позже также перешли во Владивосток, где были конфискованы вместе с грузом по решению призового суда. За все время перехода по Тихому океану с них не видели ни одного судна, что было совершенно нехарактерно для пройденных ими вод. Вероятно, японцы снова изменили маршруты движения транспортных караванов у своих берегов, либо временно прекратили судоходство.

С уходом Рожественского со всей эскадрой во Владивосток японцы занялись налаживанием морских перевозок в прилегавших к Цусиме водах. Правда, возможности для этого были весьма ограничены острым недостатком мореходного транспортного тоннажа в портах юго-западных территорий Страны восходящего солнца, большей частью лежащего на дне в районе Сасебо. Вообще по численности затонувших судов на квадратную милю площади Сасебский залив и его окрестности явно с многократным запасом бил все рекорды.

Тем не менее, преодолевая эти и многие другие трудности, перевозки медленно, но верно налаживались. Отдельные пароходы, шхуны и прочая мелкая плавучая братия начали постоянно курсировать между Симоносеки на Японских островах и Фузаном и Мозампо на юге Кореи, огибая Цусиму с севера. Причем число участников этого движения постепенно росло.

Вторым маршрутом снабжения был путь из Нагасаки и Сасебского залива (точнее, из устья реки Сугио) также в Фузан и Мозампо или далее вокруг Кореи в Чемульпо, а также Порт-Артур и Дальний. Он пролегал уже южнее Цусимы. Причем теперь японцы не считали нужным скрываться и ходили в зоне прямой видимости с берега и днем. На них не подействовало даже то, что воздушные шары над Окочи и Озаки появились уже на следующий день после массированного обстрела этих пунктов со всех крейсеров действующей эскадры 4 августа. На то, что удастся уничтожить не видимые с моря русские аэростанции, никто особо и не рассчитывал.

Для охраны судоходства в Цусимских проливах постоянно патрулировали вспомогательные крейсера и миноносцы, не задействованные в несении дозорной службы, заметно ослабленной после ухода остатков русского флота на север. После так и не состоявшейся по техническим причинам погони расстрелявшие почти половину боекомплекта по берегу крейсера ремонтировались и пополняли запасы в Мозампо, оставлять который японцы никак не соглашались даже после всего произошедшего.

Утром 5 августа пришла телеграмма от начальника охранного района Мако вице-адмирала Уемура с известием о том, что вчера у южных берегов Формозы два русских крейсера встречались с двумя пароходами и принимали с них грузы, вероятно, готовясь к рейдерству в районе Формозского пролива. Потом они ушли на запад, но уже на следующий день эти же крейсера принимали уголь еще и с китайских джонок у острова Итбайят. Вероятно, на каком-то из многочисленных островков, разбросанных в тех водах, русские организовали угольную станцию. Эти сообщения укрепили руководство флота в уверенности, что готовится длительный рейд западнее Формозы.