Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

– А этот что сказал?

– Да не знает он. Три дня как с гор спустился. Кстати, в Дагестане безобразничал, он в федеральном розыске.

– А-а-а, понятно… Кстати, про мою «беретту» спросил? – Степка как присвоил себе мой трофей, так с той минуты с ним не расставался.

– Да, спросил. Я же у главаря ее взял, он оказался старшим братом жениха – это тот, что в дорогом костюме был.

– Да помню, его ты первым хлопнул.

– Он самый. Так вот, пистолет был подарен главой талибов. Он в Афгане в уничтожении патруля амеров отличился. Где-то года два назад. Среди своих широко известен.

– Понятно. Что думаешь, следует их ждать?

– Уверен. Они же несколько версий разрабатывали, а тут столько народу пропало. След.

– Причем яркий, – согласно кивнул Степка.

Толик больше молчал, но с интересом слушал. Он же первым подал голос, как только крыша уазика скрылась под водой:

– Можно ехать.

– Ага, едем. Думаю, через неделю, пока определятся, можно будет ждать «черных» в гости. И не только их, след яркий, сюда и федералы с ментами нагрянуть могут. Сто процентов, они отслеживали телодвижения «черных». Из-за этих правозащитников, поднявших столько шуму, дело резонансным получилось. Вон в Америке чуть ли не каждую неделю в школу врывается убивец и начинает палить в детей. Так через пару дней все стихает, а тут уже вторую неделю смакуют подробности. Невесту уже в мать-героиню превратили. А похоронная процессия какая? По радио говорили, что у первого президента меньше по длине была.

– Да эти правозащитники только за деньги вой поднимают. Думаешь, им интересны эти «черные»? Проплатил кто-то, оттого и лижут, и всего делов. – Степка, с удобством устроившись на заднем сиденье уазика и покачиваясь в такт движению машины, продолжил говорить: – Отец как-то провентилировал этот вопрос, хотел пиар-акцию заказать, они это отлично умеют, но больно денег много запросили. Говорю же, не пернут, пока им не заплатят.

– Не любишь ты их, – хмыкнул я, солидарно кивнув на слова Степки.

– А кто их любит?! – удивился он.

– Ну… э-э-э… – задумался я.

– «Ну» и «э» не считаются, – насмешливо хохотнул Степка. – Как я уже говорил, они чуждый для нас элемент, насаждаемый Западом. Больно уж власти им много дали.

– Да плюнь на них, собака лает – ветер носит, – отмахнулся я, продолжив: – Возвращаемся в лагерь, переодеваемся в цивильное, и в деревню, надо с мамой встретиться. Успокоить.

– Больно уж она рванула к нам быстро. Батя твой не успел остановить.

– Да он ее хотел во Францию отправить, не поехала, а тут, как назло, его в городе не было. Мама у меня умная, сразу догадалась, где мы можем быть.

– Или сперва всех родственников обзвонила.

– Ты чего, забыл? Обо мне мало кто знает.

Доехали мы без проблем. Пока парни разгружали машину, я сбегал на «холм связи» и отзвонился отцу.

– Привет. Все нормально, гостей встретили, подарков привезли кучу, очень рады. Сейчас к маме.

– Молодцы. Ждите нас. Будем через два дня, потом идем «гулять». Понял?

– Конечно, ждем, – обрадовался я. Честно говоря, ждать уже надоело. Домой хочу, к жене, к сыну. Да и друзей там немало осталось.

– Отбой.

– Пока.

Вернувшись в лагерь, я оставил на охране Толика, и мы побежали к деревушке. За последние недели эти пробежки немного подтянули Степку, и он втянулся в режим постоянных тренировок. Нет, он все еще задыхался при долгом беге и быстро уставал, но уже не хныкал и не жаловался на усталость. Прогресс.

К опушке мы подобрались осторожно: даже сейчас я продолжал обучение, как будто мы на вражеской земле.

– Оружие оставим или с собой возьмем? – выравнивая дыхание, спросил Степка.

– Кобуру сними, тут оставь, пистолет сзади за пояс, рубашку навыпуск.

– Хорошо, – кивнул он и стал снимать сбрую. Очень уж ему нравилась подмышечная кобура, вот и ходил постоянно с ней. Одеты мы были с расчетом на жизнь в глубинке. Хорошие плотные джинсы, у меня темно-синие – у Степки черные. И рубахи навыпуск, преимущественно светлых тонов. Бежевая у меня и зеленая у друга. С обувью, правда, была засада, кроме берцев, ничего с собой не взяли, вот и щеголяли в них.

– Все, убрал, – прикрыв срезанным дерном кобуру, окликнул он меня, отвлекая от наблюдения за деревней.

– Лады, идем.

Выйдя из леса, мы по мосткам направились в деревню. У крайнего дома стояла «Нива» Аркадия, во дворе суетились деревенские. Бинокля у меня с собой не было, но на зрение никогда не жаловался. Чужих не заметил.

– Аны? – с сильным кавказским акцентом поинтересовался заросший по самые глаза черной и жесткой на вид бородой мужчина в заношенном камуфляже. Опустив бинокль, он посмотрел на соседа.

– Они, – кивнул в ответ беловолосый крепыш, сжимая в руках пятнистую трубу.

– Далэко, из писталета нэ дастать. «Ксюхой» тоже можно промахнуться.

– Открыто идут по мосткам, – отрицательно покачал головой беловолосый, добавив: – Приказа убивать не было, привезти живыми.

– Аны ближе к лэсу, если из гранатомета стрелять по ходу движения, они побегут к лэсу, там мы их пэрэ-хватим.

– Хороший план, работаю, – привстав на колено, ответил крепыш.

– Сматры, нэ завалы, аны живые нужны.

– Ничего, я с запасом возьму…

– Севка, чего это дымит у леса? – удивленно спросил Степка, ткнув пальцем в опушку метрах в трехстах от нас. За секунду до его вопроса там что-то хлопнуло и зашипело.

Повернув голову, я тоже с недоумением посмотрел на дымящееся нечто, приближающееся к нам. Догадка пронзила через микросекунду:

– В воду! Прыгай!

Мы как раз остановились на понтоне, когда, шипя и оставляя дымный след, в нас полетела ракета.

Надо отдать Степке должное, рефлексы на командный крик не подвели. Почти одновременно со мной он перемахнул через поручни понтона. Вода сомкнулась у нас над головами, когда по ушам ударил грохот. Он почти выбил из меня сознание, но я быстро пришел в себя. Резкими гребками оттолкнувшись от торфяной грязи, кашляя, я вынырнул на поверхность. Все-таки успел хлебнуть торфяной жижи, запасов воздуха не хватило.

Рядом слышался такой же судорожный кашель и матюги в промежутках таким знакомым и родным голосом. Цепляясь за кочку, я осмотрелся. Никаких понтонов, мостиков и деревень поблизости не наблюдалось. Кроме Степки, двух цапель на соседних кочках и множества лягух ничего вокруг. Одно болото. Похоже, прыжком мы попали туда, куда надо, то есть в «окно».

– Твою ж мать! Опять!

Степка неподалеку судорожно крутил головой, соображая, где мы, и яростно тер глаза. В общем, вел себя так же, как и я в момент первого попадания.

Используя кочку как опору, я приподнялся и, притопив ее своим весом, осмотрелся. Лес был на месте.

– Степка, не трать силы, я до леса прошлый раз несколько часов добирался, – скомандовал я.