Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

– Говорят, что не было книги.

– Врут. Я сверился со списком, она находилась именно в этом бауле. Работайте в жестком режиме, все равно из-за того, что они видели, они подписали себе смертный приговор.

– Не губите! Бес попутал! – вдруг закричал старик, молитвенно сложив руки на груди. А вот взгляд его мне не понравился: холодный, изучающий. Волчара.

Видимо, до них только сейчас дошло, что конец их предопределен. Мы с майором на его крики не обратили внимания, продолжая разговаривать.

– Знаете, у меня есть одна идея, – усмехнулся я пришедшей мысли.

Развернувшись, подбежал к баулам. Найдя нужный, вскрыл его и закопался внутри, не показывая содержимое бойцам. Наконец я разогнулся, у меня в руках был никелированный медицинский пневматический пистолет, его еще называют инъектором, и небольшая ампула. Подойдя к хуторянам (они с ужасом смотрели на инъектор, видимо, приняв его за один из инструментов пыток), пояснил майору и остальным присутствующим:

– Это просто шприц. В этой пробирке специальное лекарство. При вводе его в кровь человек не может – сказать неправду. Ему хочется рассказать все, о чем его спрашивают.

Зарядив инъектор, я подошел не к хуторянам, а к «летчику», приказав двум бойцам:

– Держите его.

– Нет, не надо! – закричал он, дергаясь.

Это его не спасло. Прижав инъектор к плечу, вспрыснул «сыворотку правды».

– Через пять минут он будет готов, – известил я майора и, отойдя в сторону, стал крутить инъектор в руках. Самое забавное, что хуторяне продолжали смотреть на него как кролики на удава.

Как я и говорил, через пять минут «летчик» поплыл. Заметив, как он стал устало моргать, кивнул майору:

– Можете начинать.

Из «летчика» полилась информация как из рога изобилия. Первый же вопрос прояснил, где книга. У него же и оказалась, в рюкзаке под лежанкой.

– Я схожу, продолжайте, – велел я.

Вернувшись в хату, зашел за печку и, сунув руку под топчан, достал рюкзак или, вернее, вещмешок. Книга оказалась там. Замотав ее в найденную тут же портянку, вышел из хаты и, подойдя к вскрытому мной баулу, убрал в него книгу вместе с инъектором, пустую ампулу положил туда же, после чего закрыл баул.

Подойдя к майору (он что-то быстро записывал за разговорившимся «летчиком»), поинтересовался:

– Есть что новое?

– Есть, вот показания записываю. Интересные людишки оказались, – протянул мне блокнот Славич. Бойцы, внимательно слушавшие «летчика», стояли со злыми лицами, поглаживая оружие.

Одного взгляда мне хватило, чтобы слетели все сомнения. Вернув блокнот, кивнул:

– Хорошо, продолжайте.

Пока майор возился с хуторянами, я помог бойцу подогнать лошадь к баулам и загрузить их в телегу.

Накрыв вещи найденным в сарае брезентом (затрудняюсь сказать, но мне показалось, ранее он был танковым чехлом), вернулся к майору. Судя по тому, что он встал на ноги и начал отдавать приказания бойцам, с допросом было закончено.

– Ну что у вас? Выдвигаемся?

Майор молча кивнул.

– Выяснили, как они узнали о схроне?

– Да, во время сенокоса мальчишка пробежался по лесу и увидел, как вы начали копать яму. Сообщил деду, подождали пару дней, никто к схрону не вернулся, вот и откопали.

– Ясно. – Почесав затылок, я задумчиво посмотрел на с надеждой смотревших на меня крестьян и жестким тоном сказал: – Вы знаете, что нужно делать. Свидетелей в этом деле не должно быть.

Почти сразу заголосили женщины, матерно взвыл старик, заплакал мальчишка, и только «летчик», пьяно улыбаясь, сказал:

– Я знаю, кто ты, ты другой, не тот, за кого себя выдаешь… Я все понял, ты чужой…

– Бойцы, огонь! – рявкнул я, поймав задумчивый взгляд майора.

Длинными очередями ударили автоматы, слегка бледные бойцы выполнили приказ. Я с показным спокойствием смотрел на расстрел, накручивая себя: моей вины тут не было, не я откопал схрон и подписал себе смертный приговор. Но все равно на душе кошки скре-бли.

– Уходим, – приказал Славич.

– Подождите, – остановил я его. – Я, конечно, все проверил, но нужно подстраховаться. Нужно сжечь все эти постройки, может, не одна книга была спрятана. Всех тайников не найдешь.

– Это нас выдаст. Выстрелы не слышно уже в километре, лес глушит, а пожар виден издалека.

– Согласен. Оставите одного бойца, через час он подожжет строения и догонит нас, – после краткого раздумья предложил я.

– Старшина, останешься. Через полтора часа поджигай.

– Есть, – козырнул наш следопыт.

Через минуту мы выдвинулись по дороге обратно к месту переправы.

Старшина Суворов. Оккупированная территория.

У старой границы. То же время

– Совсем немного осталось, – прохрипел я.

Солнце уже стояло в зените, время было десять часов утра. Мы опаздывали, но, судя по тому, что самолета не слышно, наши разведчики успели предупредить о нашем приходе.

– Речка, – донеслось от головы колонны. Мы с пленными шли в конце, замыкающими.

– Дошли, тут с пару километров осталось, – услышал я голос полковника.

– Товарищ полковник, смотрите, дым! И выстрелы слышно! – воскликнул один из бойцов.

– В стороне, но и это нехорошо. Быстрее, увеличить скорость движения! – скомандовал полковник.

Его самого я не видел, он был где-то в начале, у речки, скрытый густым кустарником.

Когда мы вышли на заросший камышом берег, на той стороне показались несколько незнакомых бойцов и один из наших разведчиков. Они, не сговариваясь, бросились в воду и, быстро переправившись, стали помогать переносить раненых, поторапливая нас.

Посередине глубина была приличной, вода накрывала с головой, поэтому пришлось переправляться вплавь. Когда мы закончили и двинулись дальше, с берега, который мы только что покинули, донесся топот ног быстро бегущего человека.

– К бою! – тут же послышалась команда.

Десять человек остались на берегу, включая меня, остальные понесли раненых в глубь леса. Путь показывал один из незнакомых бойцов.

Только мы успели залечь и приготовиться, как по-явился еще один незнакомый боец, который, не раздумывая, бросился в речку и стал переправляться.

– Старшина, что за стрельба, почему пожар раньше времени? – тут же спросил его один из незнакомых бойцов, лежавший по правому боку от меня. Знаков различия у него не было, но по интонациям – командир.

Выбравшись на берег и не обращая внимания на текущую с него ручьем воду, боец нырнул к нам в кустарник и, плюхнувшись рядом с окликнувшим его командиром, стал быстро докладывать:

– Товарищ старший лейтенант, через час после того, как наши ушли, на дороге показалась телега с четырьмя полицаями. В черной форме, с белыми повязками на рукавах, винтовки, все как положено. Время для поджога еще не подошло, поэтому я принял решение уничтожить их в одиночку. Дождался, когда они въедут во двор и увидят убитых, и открыл огонь. Я за углом стоял, так что стрелял почти в упор. Они ничего сделать не успели. Добил раненых, но тут прозвучали выстрелы с дороги. Оказалось, полицаев было больше, они ждали этих на дороге и прибежали на выстрелы. Тут я был вынужден поджечь строения и уйти в лес. Окружить они не успели, хотя их довольно много было. Не меньше сорока.