Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

– Извините, мы не представлены друг другу. Вячеслав Суворов, а вы? – спросил я, пока санитарка уносила утку.

– Медсестра Маша Дроздова.

– Маша? Машенька. Как вы прекрасны сегодня. – Осмотрев зардевшуюся от комплимента женщину примерно лет двадцати шести – двадцати семи, добавил: – Машенька, не томите меня, скажите, я серьезно ранен?

– Я сейчас позову вашего врача, она все и объяснит, – отказалась отвечать Маша. В это время в палату вошла санитарка, неся тазик с водой и тряпкой. Чем медсестра и воспользовалась, выскользнув из палаты.

– Ну что, больной, приступим? – громко спросила санитарка.

– Ага. У меня тут вопрос образовался, вы… ага, Марья Петровна. Скажите, можете объяснить, что означают некоторые сны?

– А то ж…

Манная каша была на удивление вкусной. Наворачивая ее, я услышал от дверей чей-то ошарашенный голос:

– М-да. Ну и кадр нам попался…

Обернувшись, посмотрел на стоящих в дверях людей. Уже знакомая медсестра Маша привела еще двоих. Женщину во врачебном халате и сержанта в форме НКВД. Сто процентов местный особист.

– Здрасте, – поздоровался я и, подхватив остатки хлеба, стал им вытирать тарелку. В животе ощущалась приятная тяжесть.

– Здравствуйте, больной, – ответила женщина.

Особист остался у двери, но смотрел и слушал внимательно.

– Я ваш врач, а также главврач этого госпиталя, Елена Степановна, – представилась она и, присев на стул рядом, открыла принесённую с собой папку. – Давайте начнем осмотр…

– …в общем, все хорошо. Заживление идет даже лучше, чем мы предполагали. Это показывает, что ваш крепкий и молодой организм прекрасно справляется с ранениями. Вы что-то хотите спросить?

– Хотел?! Да я у вас уже раз пять спрашивал, что со мной!

– У вас, Вячеслав, тяжелое ранение левой ноги, перебита малая берцовая кость. Мелкие осколки получили также левая сторона тела, живот, грудь и левая рука.

– А-а-а. Ну да, у меня же на крыле пушечный снаряд разорвался. Помню-помню, а как же. Но вот посадку – нет. Помнится, как на аэродром свой ястребок вел, и все, расплывчато как-то… Можно еще воды, а то горло пересохло?

– Да, конечно. Маша!

Снова попив из чайника, я поблагодарил с Машу и спросил:

– Так когда я на ноги встану?

– У вас тяжелые ранения. Полгода в госпитале – это минимум, что я могу вам обещать, и это если осложнений не будет. А пока отдыхайте. Помните, что сон – лучшее лекарство.

– Понятно. Да, кстати, а какое сегодня число и время?

– Второе сентября. Десять часов дня. Отдыхайте. – Елена Степановна встала и, подхватив папку, в которую что-то записывала при обследовании, направилась к выходу, а вот сержант задержался. Выпроводив всех из палаты, он подошел к койке и, присев на стул, предложил:

– Ну что, Суворов, давай знакомиться?

– Давайте, – ответил я осторожно.

– Я в курсе, так что со мной можешь разговаривать спокойно.

– Вы это о чем? – разыграл я удивление.

– Дивизионного комиссара помнишь? Макарова?

– Помню.

– Ну вот и хорошо. А теперь давай рассказывай все, что произошло, начиная с вылета на сопровождение бомбардировщиков…

– …Шредера!? – изумленно воскликнул я.

– Именно.

– Да вы шутите! Его группа была специально подготовлена для борьбы с асами противника!

– Да точно это он! Я тебе позже газету принесу, он там с одним из своих подчиненных, капитаном Кляузе.

– Вот это новость так новость! Сколько, говорите, я сбил?

– Семь, восьмой разбился при посадке. Геринг рвет и мечет.

– Весело. Вы не знаете, что было после моей по-садки?

– Ну почему не знаю, разговаривал я с вашим полковым особистом. Никифоров, кажется. Он довольно подробно все рассказал, специально вам передать просил…

«…Что-то прохрипев, Вячеслав замер.

– Остановка сердца! – выкрикнула Лютикова, и, с неженской силой оттолкнув Никифорова в сторону, стала делать искусственное дыхание.

Особист не сказал ни слова. Стоявшие вокруг бойцы и командиры тоже молчали, наблюдая, как работает Марина. Медик из полка Запашного, военфельдшер Микоян, контролировал ее, держа лейтенанта за запястье.

– Отошли все! Нам нужен воздух и освещение!.. Есть пульс! – спустя секунду выкрикнул он. И через полчаса Суворов уже лежал на операционном столе.

– Кровь больше не требуется, – отгоняла сестра Галя добровольных доноров от санчасти…

Как только шумиха вокруг раненого улеглась и все снова занялись своими делами, иногда замирая и глядя в сторону обозначенной красным крестом землянки, к Запашному подошел приехавший с Никифоровым сержант, лихо кинул руку к пилотке и представился:

– Товарищ подполковник! Старший сержант Суворов! Представляюсь по случаю назначения!

– Суворов? – удивленно переспросил Запашный, – изумленно разглядывая лицо новичка.

– Да. Алексей Николаевич, – подтвердил старший сержант, уже устав объяснять попутчикам и незнакомым людям, что он не тот Суворов, который всем известен, хоть и похож.

– Похож, – как будто прочитав мысли Алексея, задумчиво сказал подполковник, – только цвет глаз другой, у Вячеслава они голубые, а у вас, сержант, карие.

Вокруг новичка с таким знакомым и родным лицом стали собираться все, кто был рядом. Слышались удивленные ахи и охи.

– Так вы родственники? – спросил Никитин.

– Нет, товарищ подполковник. У меня уже интересовались два месяца назад товарищи из органов, но я сразу сказал им, что не знаю Вячеслава Суворова.

– Но ведь похож! – выкрикнул кто-то из толпы.

– А ну все разошлись! – рявкнул Запашный.

Бойцы как-то мгновенно испарились, вслед за ними потянулись летчики обоих полков, бросая на ходу любопытные взгляды на двойника.

– Пойдемте в штаб, там и поговорим! – приказал Запашный, и командование обоих полков вместе с сержантом потянулось к штабной землянке.

Пока начштаба изучал документы Суворова-второго, комполка расспрашивал новичка, одновременно приглядываясь к нему. И чем больше подполковник наблюдал, тем больше понимал, какая между этими двоими разница.

Например, характеры были совершенно разными. Вячеславу стоило просто поговорить с любым незнакомым человеком, рассказать пару анекдотов, как они уже неразлучные друзья. Ну приятели, в крайнем случае, настолько он был общителен и интересен, как собеседник. Алексей оказался другим – серьезен, немногословен, редко улыбался. От Вячеслава, просто от общения с ним набираешься позитива, именно поэтому многие летчики так любили его вечерние посиделки, пока не начались концерты. Алексей же такого настроя не давал.

– Документы в порядке, – сказал начштаба.

– Ну что ж, сержант. Назначаю вас во вторую эскадрилью. Какими машинами владеете?

– Перед самым выпуском одним из первых сдал на отлично пилотирование новейшим истребителем „ЛаГГ“.