Анатолий Логинов - Первый Император. Спасти будущее!

— Ники! — заметив осмысленное выражение глаз больного, женщина явно обрадовалась. — Вы очнулись! Ему лучше? — переспросила она у доктора.

— Та, Фаше Императорское Фелишество, — врач ответил на уже по-русски, но с сильным акцентом, похожим на немецкий.

— Тогда оставьте нас все, кроме Тутельберг, — приказала императрица. Внутренний голос тотчас же услужливо просуфлировал Петру, что ее зовут Аликс, а точнее Александра Федоровна и оказалась она женой предыдущего владельца тела.

«Эй, а он где? — удивленно спросил Петр, не обращая внимания на рассказ женщины. — Я его убил, что ли? — на что внутренний голос таким же спокойным тоном ответил, что прежний хозяин тела никуда не делся, — Здесь я, только заперт волей вашей словно в камере и могу лишь отвечать на ваши вопросы, — продолжил он. — Ну и ладно, сиди там, где находишься, — ответил своему внутреннему собеседнику Петр. — Ибо такова Господня Воля и кто мы еси, дабы ей противиться». Голос смиренно замолчал, а до слуха императора наконец-то донесся голос Александры.

— Да ты меня совсем не слушаешь, Ники! Тебе нехорошо?

— Прости, душенька, — ответил он, — но что-то совсем слаб и хочу вздремнуть.

— О, конечно, конечно, Ники, — ответила императрица, но в ее голосе чуткий слух Петра уловил нотки удивления и сомнения.

«Надо что-то быстро придумать, — заметил он про себя, — иначе она быстро поймет, что я не… «Николай» — опять подсказал голос. — Вот именно» — действительно проваливаясь в сон, отметил для себя Петр.

Следующие несколько дней прошли для него спокойно. Больное тело понемногу набиралось сил, а Петр-Николай незаметно изучал свое новое положение, придворное окружение и дворец. Хотя, надо признать, из придворных он пока видел только лекаря, нескольких лакеев, служанок и фрейлин императрицы. Ну и саму императрицу, конечно. Александра заботилась о нем, командовала слугами и служанками, проводила дни и ночи в его комнате, но все чаще Петр замечал ее удивленно-изучающие взгляды. И понимал: она что-то подозревает, но пока еще не готова сделать окончательный вывод. А вот чем закончатся ее подозрения, он никак не мог решить.

«Чую, отправит она меня в «дом скорби[3]», отстранит от власти и начнет сама распоряжаться, — думал он, наблюдая, как командует его «жена» лакеями. А еще — внимательно слушая ее невнятное бормотание, когда он делал вид, что спит, и они оставались одни. — Она явно считает, что без ее руководства я не способен даже сходить по малой нужде, — на эту мысль явно обидевшийся внутренний голос напомнил, что «душка Аликс была ангелом-хранителем и следила за мной лучше, чем всякая сестра милосердия»[4]. Петр это признал, но тут же заметил, что при этом она не допускала никого из посторонних к царю и лично контролировала лечение. А еще лично читала и выделяла основное, по ее мнению, в документах, которые ему доставляли. «Нет уж, это не Катеринушка[5] — та помощницей была, но править мною не пыталась. Эта же особа более на Евдокию и Софью[6] своей властностью похожа. И сына от нее нет… Да, вопрос этот я одним из важных почитаю и решать буду так, как наилучшим образом для Империи будет», — высказал он свое мнение обиженно замолчавшему «внутреннему собеседнику». А ведь он только собирался признать, что императрица очень приглянулась ему, как женщина: высокого роста, стройная, с великолепно поставленной головой. Однако его «соратник по телу», очевидно обидевшись, упрямо замолчал и уже не спешил сразу предоставить свои знания в распоряжение Петра. Пришлось ему опять удивлять свою «супругу», попросив почитать ему учебник по истории для гимназий. Уточнив, что его интересует период от Петра Первого до современности.

— Ники, дорогой, — ответила Александра удивленно, — зачем тебе это? Ты же сам не раз говорил, что тебя более по душе время Алексея Михайловича. И зачем тебе… — но, видимо уловив поднимающийся гнев Петра, пошла на попятную. — Но раз таково твое желание, прочитаем тебе. Помниться мне в библиотеке было «Руководство по русской истории» Дмитри-я Ил-ло-вайско-го. Принести?

— Принеси, конечно, — не скрывая раздражения, ответил Петр-Николай. На этом первая размолвка и закончилась, но осадок от нее остался как у императрицы, так и у Петра.

Принесенную книгу читала либо Александра Федоровна, либо сам Николай-Петр, когда чувствовал себя достаточно хорошо. Причем он замечал, что по мере чтения у него всплывали из глубины воспоминания бывшего хозяина тела, помогая понять прочитанное.

Между тем болезнь понемногу отступала.

И, наконец, тридцатого ноября, с разрешения докторов, Николай впервые оделся и самостоятельно вышел на балкон.

Петр в очередной раз отметил для себя, как непривычно видеть всех людей не сверху вниз, а на уровне глаз. Да и потолки с дверными проемами словно выросли в высоту (а последние и в ширину). Причем при самостоятельном передвижении этот эффект оказался еще более выраженным, чем при тех двух-трех шагах по комнате, которые позволяли ему во время болезни. Он даже чуть было не промахнулся, пытаясь взять со стула рубаху, чем вызвал очередной приступ паники у Аликс.

А еще очень хотелось покурить трубку, но внутренний голос объяснил ему, что ОН курит только папиросы. Тут уж, ничего не поделаешь, приходилось привыкать, как и ко всем остальным неудобствам в этой сказочной ситуации. Утешила только погода — солнечная, теплая и тихая…

Российская Империя, Крым, Ливадийский дворец, декабрь 1900 г.

Жизнь во дворце, казалось, входила в нормальную колею. Единственное, что стало необычным — Николай пока не занес в дневник ни одной записи, зато много и усиленно читал, но газеты, журналы и справочники вместо столь любимой им ранее художественной литературы.

Второго декабря царь с женой, великим князем Александром Михайловичем и его женой Ксенией долго гуляли на балконе Ливадийского Дворца. Николай был задумчив и неразговорчив, зато князь Сандро, как его звали в семье, очень интересно рассказывал о своем проекте броненосца береговой обороны с восьмидюймовыми орудиями. Николай-Петр, слушавший его вначале невнимательно, неожиданно заинтересовался проектом. А после прогулки они уединились в кабинете. Попросив повторить описание проекта броненосца, царь неожиданно спросил.

— Сандро, я не понимаю, почему именно восьмидюймовые орудия? Ведь на остальных подобных броненосцах стоят, насколько я помню, десятидюймовки? Как же он будет бороться против сильнее вооруженных и защищенных броней эскадренных броненосцев? — Петр как раз вчера прочел об обстреле Кинбурна неуязвимыми для русских орудий броненосными батареями в Крымскую войну. А затем потратил вечер, прочитав все, что нашел в библиотеке, о боях броненосных кораблей. Из-за чего, надо заметить, очередной раз имел не очень приятный разговор с императрицей.