Анатолий Логинов - Первый Император. Спасти будущее!

Прапорщик Михаил Гаврилов за время пути и пребывания полка в Ляояне подружился с субалтерн-офицерами[14] своего четвертого эскадрона, поручиками Фришем, Римским-Корсаковым и корнетом Экком. Это было тем легче, что с двумя из них он не раз встречался в Санкт-Петербурге. Но привыкнуть к армейским порядкам, научиться «маленьким армейским хитростям» и кавалерийской науке оказалось намного сложнее. Самой большой неожиданностью для новоиспеченного прапорщика стало осознание, что современная кавалерия должна не только бесстрашно скакать на врага и владеть холодным оружием, но и уметь вести бой по-пехотному. И офицер кавалерии должен был уметь развернуть взвод как в конную лаву, так и в стрелковую цепь. Пришлось изучать и пехотные наставления заодно, но привычка к работе с бумагами и хорошая память Михаила помогли одолеть и это препятствие. Командовать же взводом научится оказалось еще проще, тем более что вся обычная жизнь солдат протекала под надзором унтеров и фельдфебелей. Так что к приезду в Ляоян Гаврилов отличался от остальных офицеров полка лишь некоей штатской мешковатостью. И даже командир эскадрона, бравый ротмистр Джунковский уже не ворчал, распекая его за очередной гафф: «Армия, это вам не министерский департамент и не университет. Тут думать надо, господин поручик». Потому что и гаффов, как таковых, у Михаила последнее время не было.

А неделю назад он удостоился похвалы не только Степана Степановича, но и командира полка генерал-майора Яфимовича. По какому-то странному выверту стратегической мысли командующего гвардией великого князя Владимира, успевшего отдать свой приказ до отъезда в Туркестан, кавалерийские полки гвардии отправлялись на войну не полностью, а в ослабленном четырехэскадронном составе. Чтобы как-то увеличить хотя бы огневую мощь столь слабых частей, им придали импровизированные пулеметные дивизионы, в которых предусматривалось иметь на вооружении шесть конно-вьючных пулеметов Максима. Однако, как и ожидалось, на все полки именно вьючных пулеметов не хватило, так как на складах Военного Ведомства таковых оказалось всего восемь штук. Поэтому Драгунский полк получил обычные пехотные пулеметы на громоздких колесных станках, неспособные сопровождать конницу. Вот тут-то Михаил и вспомнил неоднократно виденную гравюру маневров прусского кавалерийского полка. На ней бравые гусары атаковали противника при поддержке огня картечниц, установленных на специальные повозки. Мысль понравилась всем, включая полковое начальство. Быстро выяснилось, что простые повозки не годятся, а шестерку подрессоренных — пришлось разыскивать по всему Ляояну. Одну из недостающих таратаек привезли даже из Харбина. Для разработки установки пулемета в повозку пришлось обращаться в местные железнодорожные мастерские. Заведовавший ими инженер-путеец Вениамин Белоусов не только разработал нечто вроде салазок, но и помог организовать их производство. Пулемет на таком импровизированном станке не только легко крепился на повозке, но быстро снимался и мог вести огонь с земли.

К удивлению Гаврилова, офицеров в конно-пулеметной команде было всего двое. Поэтому командир полка, осмотрев получившиеся «конно-пулеметные лафеты Гаврилова-Белоусова», подумал и перевел, к неудовольствию Джунковского, Михаила в команду вторым субалтерн-офицером.

— Образование у господина прапорщика хорошее, не только строем ходить умеет, но и новое выдумывает. Вот пусть и заведует своими выдумками, — объяснил свое решение генерал.

Едва Михаил успел забрать свои вещи и денщика, и устроиться в отдельной фанзе, выделенной пулеметчикам, как пришла команда на выступление.

— Не успели устроиться? — участливо спросил его штабс-ротмистр фон Сиверс, его новый командир. — Привыкайте, такова наша участь. А вещи денщику прикажите на повозку номер шесть отнести. И будьте готовы принять первый взвод, корнет Оболенский будет командовать вторым. И учтите — с нами в поход едет Его Величество, так что следите, чтобы порядок на марше образцовый!

— С нами? — удивился Гаврилов, уже привычно прикидывая, что необходимо сделать и что осмотреть в первую очередь.

— Не с нашим полком, как вы понимаете, а со штабом, — улыбнулся фон Сиверс. — У вас вахмистр Толоконников очень толковый, не стесняйтесь к нему прислушиваться при случае. Ну, с Богом! Ступайте.

— Есть, господин ротмистр, — только и смог ответить Михаил.

Корейский пролив, сентябрь 1902 г.

После боя в Желтом море основные силы Тихоокеанского флота фактически оказались заперты в Порт-Артуре. Броненосцы требовали ремонта, оба броненосных крейсера и два из трех бронепалубных были слишком тихоходны, чтобы прорвать фактическую блокаду. Единственной боевой силой до прибытия второй эскадры оставались владивостокские крейсера. Тем более, что ремонт машин «Рюрика» и «Варяга» наконец-то завершился, а понесшая большие потери японская армия требовала подкреплений и пополнения запасов. К тому же для укрепления японских позиций в Корее требовались оккупационные части и чиновники. И все это плыло от японских островов к берегам Кореи на самых разнообразных пароходах, отчего морские пути между этими странами временами напоминали улицы города, забитые транспортом.

Так что Крейсерская эскадра под флагом контр-адмирала Небогатова снова вышла в море. На этот раз им предстояла более опасная задача — рейд к берегам Кореи, поэтому ни «Светлану», ни снабженцев-угольщиков с собой брать не стали. Впрочем, по имевшимся у русского командования сведениям, крейсера Катаока занимались блокированием Порт-Артура, поэтому сильного противодействия никто не ждал. До берегов Кореи эскадра добралась без происшествий.

«Варяг», посланный Небогатовым осмотреть порт Гензан, ушел, дымя в небо из всех своих труб. Уголь на крейсерах был местный, сучанский. Мало уступая кардифу по зольности, дыму он давал в несколько раз больше. Вернулся «Варяг» часа через два, причем одна из труб еле дымила — опять отказали капризные котлы Никлосса. Капитан Бэр, прибыв на дрейфующий флагман, докладывал, стараясь не показывать своего недовольства поломкой.

— Уничтожили каботажник «Гойо-Мару», шхуну и три баржи. Остальные суда показали флаги нейтральных государств, их трогать не стали. Обстреляли береговые укрепления, казармы и войска. Потерь в экипаже нет.

— Хорошо, Владимир Иосифович, а с машиной у вас что? — от острого взгляда Небогатова ничего не ускользало. — Что-то серьезное?

— Никак нет, Николай Иванович, механики обещают за два часа исправить, а пока мы можем пятнадцать узлов дать в любой момент.

— Что же, в таком случае оставайтесь с нами. Отправил бы вас во Владивосток, но без разведчика при эскадре не могу.