Кирико Кири - Чертоги демонов

И он кинул! Она буквально видела, как он схватил полено из костра и кинул в неё. Он кинул…

Пакетик…

Пакетик с чем-то.

Не полено.

Как оказалось, глаза у страха действительно велики, и Миланье успела и придумать, и даже увидеть то, чего опасалась, хотя на деле всё было иначе. Но стоило ей просто немного прийти в себя, как реальность оказалась немного другой, не столь пугающей.

Она медленно опустила взгляд на то, что приземлилось ей прямо на коленки, отдав должное: он довольно метко кинул ей это через костёр. Потребовалось время, чтоб отойти от испуга и понять, что малум кинул ей что-то съестное. По крайней мере, это выглядело съестным, хотя и было завёрнуто в какой-то шуршащий, подобно листьям, материал, прозрачный, как стекло, и плотный, как кожа. Или нечто похожее.

Сравнить пищевой полиэтилен ей было не с чем. Да и объясни ей, что это, вряд ли бы она поняла, так как подобного в мире демонов не встречалось.

Миланье медленно поднесла руки к этому пакетику, взяла его и поднесла к глазам, чтоб получше разглядеть предмет.

Мягкий, коричнево-зелёный, словно навоз, но…

Вряд ли они едят навоз , — поморщилась она, хотя аппетит чудесным образом улетучился. Желудок слегка подпрыгнул от такого сравнения, и Миланье пришлось немного постараться, чтоб подавить рвотные позывы. Они несколько раз неприятно толкнули её в горло и пропали.

Она попыталась раскрыть этот странный пакет, который шуршал, словно извещал малума о её попытках. Но, как оказалось, это не так уж и просто – он был слишком гладким, прочным и скользким, от чего несколько раз предательски выскакивал у неё из рук, падая на землю. После слишком долгих и безуспешных усилий, уже не в силах сопротивляться своему голоду, Миланье плюнула на этикет и порвала его зубами - просто впилась в него и порвала. И сразу же поняла, что эта странная стеклянная кожа несъедобна; по крайней мере разжевать у неё это не получилось.

А вот что касается странного кусочка внутри, он был вполне съедобен, хоть и отдавал больше хлебом и травами. Но лучше хоть что-то, чем ничего. К тому же Миланье и не сильно привередничала – голод был настолько сильным, что теперь её не волновало, чем набить голодный желудок. Странная еда исчезла буквально за секунды в её рту, и Миланье не утруждалась тем, чтоб пережевать это всё.

За что поплатилась буквально через секунду.

Сначала Миланье показалось, что она просто проглотила слишком большой кусок, и теперь тот слишком медленно проходит вниз, как иногда у неё случалось, но…

Проходит секунда, а кусок не спешит проходить внутрь. Миланье попробовала откашляться, но ничего не вышло. Более того, она даже вдохнуть не могла. Ещё одна попытка, а потом ещё раз, но кусок пищи не выходил. Он застрял где-то в горле.

Мамочка! Я подавилась! Подавилась!!!

Осознание принесло лишь панику.

Миланье попробовала ещё раз откашляться в ужасе хватаясь за горло, но вылетел лишь очень тихий едва слышимый хрип. А лёгкие уже начало колоть от недостатка кислорода.

Я не хочу умирать от того, что подавилась! Я не хочу так умирать! Так нечестно! Нечестно!!!

Она схватилась за горло, пытаясь вдохнуть, но ничего не вышло. Лёгкие начало жечь, как начало жечь и шею, словно туда залили кипятка. Из глаз брызнули слёзы. В попытках откашляться она начала бить себе по груди, повалившись с камня, который стоял здесь, на землю. Разбила колени, но даже не заметила этого, уже карябая когтями собственное горло. Её кожу очертили красные полосы.

Она продолжала задыхаться перед костром, около которого так хотела отдохнуть и погреться. Словно теперь мир требовал плату за это одолжение. И требовал куда больше, чем это стоило, словно ухмылялся над попытками маленькой девочки выжить.

Продолжая раздирать себе горло когтями и хрипеть, Миланье стояла на коленях и чувствовала, как грудь сводит в желании вздохнуть, буквально дерёт и жжёт, как в голове всё гудит, а в сознании проносятся мысли:

Я умираю! Я подавилась! Подавилась едой! Умираю!

В тот самый момент, когда Миланье уже была готова просунуть руку себе в рот, даже если свернёт себе челюсть, чтоб достать это застрявшее проклятье, её неожиданно подхватили. Сильные, мощные руки схватили её ослабшее тело, которое больше походило на тряпичную куклу. Миланье задёргалась, пытаясь вырваться, но хватка была мощной.

А через мгновения эти ручищи так сдавили её живот, что Миланье было подумала, что её сейчас раздавит. А потом ещё раз, и ещё, словно какой-то мешок. Словно малум пытался выдавить из неё внутренности, которыми, кстати говоря, Миланье очень дорожила.

Это повторялось бесконечно долго. Её живот болел, и казалось, что внутренности полезут из всех щелей, когда неожиданно кусок, застрявший в горле, вылетел.

Вылетел как пробка прямиком в костёр, заставив Миланье закашляться и захрипеть. Лёгкие с болью впустили в себя свежий желанный воздух вперемешку с дымом костра, из-за чего она ещё раз закашлялась. Казалось, что она продолжает задыхаться, но нет, Миланье дышала. Хрипло, с болью и жадностью, не обращая внимания на раздирающий кашель.

А за её спиной возвышался Кент.

Как однажды сказал великий и мудрый человек прапорщик Столовый, если они не хотят сдохнуть обосравшимися и обоссавшимися с раскарябанным горлом где-нибудь в лесу из-за того, что банально подавились, им надо выучить один приём…

А вот название приёма Кент, к своему стыду, забыл.

Приём Гамлета? Генриха? Гитлера? Хотя нет, приём Гитлера заключался немного в другом. В любом случае, этот приём он выучил и никогда бы не подумал, что будет использовать его для того, чтоб спасти жизнь… демону.

Демонёнку.

В любом случае, просто сидеть и смотреть, как она задыхается, дербаня себе горло, он тоже не мог.

Сейчас он стоял над маленьким демоном, который тихо плакал, кашлял и хрипел, сидя на земле и приходя в себя. Она просидела так минуту или две, вцепившись в землю пальцами, едва дыша. Кенту даже было интересно, подумает ли она, что он решил её убить, или поймёт, что именно он сейчас спас её? Не то чтобы он надеялся на благодарность, но было просто интересно увидеть её реакцию.

И реакция была. Немного странная, но всё же была – она вцепилась в его штанину рукой, тихо плача и хрипло дыша, после чего подняла свои заплаканные глаза и промямлила:

- Я подавилася…

На её лице читался ужас. Ещё никогда Миланье не подходила так близко к смерти, по крайней мере осознанно. А сейчас она буквально прошла по краю, заглянув в бездну смерти, но в последний момент вернув равновесие и оставшись на земле живых.

Если бы не этот… малум… я бы умерла… я бы задохнулась… я чуть не умерла. Я же не увиделась бы тогда с мамой… Я бы никогда больше не увидела маму и сестёр. Умерла бы здесь, в лесу, одна… меня бы закопали под ёлочкой…