Василий Панфилов - Отрочество 2 [СИ]

Рядышком молодой второй лейтенант, ещё один офицер ближе к середине колонны. Патруль по всем правилам – конный разъезд, опережающий колонну на полмили. Проехали…

Ловлю себя на том, што начал грызть ногти, и спешно выдёргиваю их изо рта. Ну, ну…

Британцы проезжают мимо голых склонов, покрытых редким низкорослым кустарником, да чахлой травой. Дальше почва не сплошь глина с каменьями, и растительность вполне себе пышная. Самое то для засады! Но не вьются над деревьями потревоженные птицы, не шевелятся ветки… буры! Подготовив себе укрытия, вот уже два час без движения – так, што и фауна местная подуспокоилась.

Пусть ждал, но выстрелы всё равно прозвучали неожиданно. С седел слетели офицеры и сержанты, возничие повалились на козлах.

Вжимаю тлеющий фитиль, не забыв на этот раз заткнуть предварительно уши и отрыть рот. Выстрел! Несколько фунтов каменной дроби, да с расстояния всего-то метров пятнадцать, это… дымно. В унисон прозвучало ещё четыре пушечных выстрела, и безлесные склоны заволокло густым дымом, тут же почти рассеявшемся на протяжном ветру.

Установленные наискось, пушки собрали кровавую жатву. Кто там ранен, кто убит… выпускаю пулю за пулей, и с такого расстояния не промахиваюсь. Выцеливаю только ближних – тех, кто может как-то…

На дороге – месиво из человечьих тел и конских туш, бьющихся в агонии. Выстрел… руки тянутся за патронами…

… отбиваю летящий в грудь штык и качусь по склону, пытаясь подняться.

Санька влетает во вражину обеими ногами, отбрасывая в сторону, и ведомый инерцией, пробегает в самую гущу британцев. Тонкая фигурка начинает свой танец, уклоняясь от штыковых выпадов и отражая их ударами трофейной сабли.

В правой клинок, в левой револьвер… Секунды… Успеваю добить подранка ножом в шею, нашариваю патроны, и… нету! Выпали, пока катился по склону, и… у британцы – тоже!

– А-й, бля! – подхватив трофейное ружьё, криком заглушаю страх и бросаюсь на выручку брату. Двое – лучше, чем один.

Выпад! Капрал умело уклоняется, но поскальзывается на трупе товарища и падает, всплеснув руками в тщетной надежде уцепиться за воздух.

Увидев дикий взгляд Саньки за свою спину, пригибаюсь, и его револьвер ставит точку в жизненном пути немолодого британского солдата с натруженными руками горняка. Развернувшись на распоротой брюшине бритта, воющего на одной ноте, впечатываю приклад в колено молодого мужчины в щегольском френче, какие любят здешние искатели приключений, выскочившего из возка с револьвером. И тут же – коротким коли! Штык вошёл под подбородок, и до самого мозга.

Успеваю перехватить револьвер убитого, сделать два выстрела, и… всё, британцы закончились.

Четверо пленных, хотя зачем они нам… но вот положено, да и нет у буров озверения, даже после концлагеря. Женщины перевязывают раненых врагов и обихаживают своих. Я не лезу, ибо научен уже.

У нас погиб только старый Альберт Бахюсен, не получив ни малейшей царапины. Сердце. Но всё равно, смерть в бою. Достойно… пожалуй, это тот нечастый случай, когда не ощущаю печали. В неполные девяносто уйти вот так? Многие позавидуют.

Трофеев много, наконец-то вооружены все способные держать оружие, и даже если это женщины и десятилетние дети, это серьёзно. Они всё равно – буры.

Одна повозка подпорчена, и похоже – безвозвратно, добрая четверть лошадей убита, ещё четверть ранена, но всё же, всё же…

Мы с Санькой в сборе трофеев участия не принимаем, отмываемся поодаль, в протекающей мутноватой речке. Грязища, кровища, говнище… Выглядим мы, да и чувствуем себя, как два упыря.

Мерзко, и жосткий отходняк после боя. Саньку потряхивает, но вижу это только я, да подошедший Мишка – чистенький, насколько это вообще возможно после долгого перехода и лежания в засаде.

– Трофеи, – протягивает он мне медальон и документы от того непонятного, – Твой коллега, как оказалось.

«Уинстон Черчилль, газета Морнинг Пост»

Мелькнуло в самой глубине што-то похожее.

– Наши… – выдыхаю на земле встречающим, спешно отцепляя с пояса страховочный трос и скидывая шинелку. Не отходя далеко, начинаю делать кроки на подсунутом планшете, сев прямо на пыльную землю, скрестив ноги по туркски.

«Техники» из наземной команды, косясь любопытно, спешно утаскивают летадлу на повозку, проверяя ткань на разрыв, а бамбучины на трещиноватость. Необходимости в починке пока не возникало, но в теории, готовы они к любому сюрпризу.

– Наши, – подняв на миг голову, повторяю подошедшему Мишке, дорисовывая кроки без излишней спешки, – из Европейского Легиона. Ручаться не буду, но кажется, из коммандо Дзержинского, то бишь Первый Сарматский в европейской классификации.

– Вот здесь… – тыкаю карандашом в кроки, и надо мной склоняются физиономии командиров, – столкнулись с британцами, по виду совершеннейшее ополчение из Капской колонии.

– Так, так… – Ван Огтроп по извечной своей привычке начинает жевать нижнюю губу, обнажая желтоватые зубы, поредевшие после концлагеря, – численность?

– Около полусотни наших и сотня бриттов. Ну… то есть сейчас бриттов меньше, – поправляюсь я, и прямо-таки всей кожей чувствуя, какое облегчение сейчас у буров.

– Я так понимаю, – веду карандашом по карте, – сарматы их переиграли. Разведка получше поставлена, ну и вообще – вояки толковые, с нормальной выучкой. Подловили на марше растянутую колонну…

– Сверху хорошо видно, – прерываюсь для пояснений недоверчиво сощурившемуся Веннеру, – бриттские трупы так в колонне и легли, как шли.

Кивок, и я продолжаю.

– Наших меньше было, но порядка двадцати ополченцев они сразу выбили, в походном ещё строю. Десятка полтора-два чуть погодя, да и сейчас у них тактическое положение лучше. Бритты огрызаются, но отходят во-от сюда… – буры как заворожённые следят за карандашом, – а зацепиться им не дают.

– Поправьте, если я ошибаюсь, – и Мишка склонился над картой, водя перстом, – они либо вот по этому маршруту отходить станут, либо…

– Так, – каркнул Веннер, закивав и достав из кармана трубку, – это только кажется, что в вельде много путей!

Все закивали глубокомысленно, потому как это только бушмен гололожопый свободен идти на все стороны света. Росы лизнёт, ящерку сожрёт, и тем напоен и сыт бывает. А когда ты на лошади, да тем паче не в одиночку, всё иначе! Вода нужна, и много. А ещё проходимость дорог для лошадей, наличие для них годящей травы на маршруте и так далее.

– Огневой мешок? – предлагаю я, воспользовавшись паузой, – Пойти навстречу, да встать вот здесь… Аккурат с одной стороны холмы обрывистые, а с другой рощица акациевая тянется. Подготовить позиции, и нахрапом уже не возьмут, а выход картечницей перегородить.