Комбат Найтов - Возвращение домой: Крымский тустеп. Возвращение домой. Крымский ликбез [сборник litres]

– Смотри, молодой, а пить умеет. Так вот, товарищ Матвеев, тебе поручили эту операцию, с тебя и весь спрос! А ты половину планирования отдал «старшему по званию» и умыл руки! Дескать, он большой, ему видней! Еще раз так поступишь с операцией, разжалую в старшие лейтенанты, согласно выслуги лет. Понял?

– Так точно!

– Есть такая 18-я десантная армия, есть претензии и к ее командованию, ну, и к товарищу Малиновскому. Вы же с ним работали?

– Работал, товарищ Сталин. А Камков – отличный командарм!

– Камков? Камков – да! Там сейчас Леселидзе.

– Товарищ Сталин! Я не закончил формирование корпуса морской пехоты на Севере. А сейчас есть возможность полностью укомплектовать его за счет союзников.

– Корпус, говоришь! Морской пехоты? И куда?

– Норвегия большая, товарищ Сталин.

Они вернулись в кабинет Сталина. Сталин прошел за стол и стал набивать трубку.

– Мысль интересная, товарищ Матвеев. В этой войне у нас два противника: один – враг, а один притворяется другом… Ладно, остаешься на Северном флоте, заместителем командующего. Продолжай начатое.

– Старший лейтенант Матвеев!

– Я!

– Выйти из строя!

– Есть! – два четких шага, разворот со слышным ударом каблуками.

– Батальон! Равняйсь! Смирно! За выполнение особого задания командования, проявленные при этом мужество, выдержку и отличную боевую выучку личного состава подразделения старший лейтенант Матвеев представляется к внеочередному званию «капитан»!

– Служу Советскому Союзу, товарищ генерал-полковник!

– Встать в строй!

– Есть! – одетая во все черное фигура старшего лейтенанта четко выполнила постановку в строй.

– Батальон! К торжественному маршу! На одного линейного дистанцию! Первая рота прямо! Остальные: напра-аво! Шагом марш!

Старший лейтенант четко печатал шаг, за ним маршировали его морские пехотинцы. Проходя мимо трибуны, лейтенант увидел жест генерал-полковника, приказывающего ему подойти.

– Товарищ генерал-полковник! Капитан Матвеев прибыл по вашему приказанию.

– Лицо мне ваше знакомо, как зовут?

– Александр Дмитриевич.

– А откуда ты?

– Местный, из Крыма.

– Отец воевал?

– Так точно, здесь, в Крыму.

– А отчество отца?

– Васильевич.

– Мы были с ним знакомы! И где он сейчас?

– А нет его, товарищ генерал-полковник. Вице-адмирал Матвеев пропал без вести при высадке десанта в Ставангер-фьорде при освобождении Советской Норвегии. Три корабля эскадры пропали с экранов локаторов при подходе к входу во фьорд. Взрывов не было. Что произошло – неизвестно. После войны искали, на дне моря ничего не обнаружили.

Штормило, ордер огибал остров Утсира Фюр, следуя на вход в Ставангер-фьорд. Это была третья волна десанта в Ставангер, где вторые сутки уже хозяйничали морские пехотинцы первого корпуса морской пехоты и бойцы 14-й армии. В 02:37 01.01.44 легкий крейсер «Мурманск» зафиксировал сильное свечение в правой раковине и одновременное исчезновение трех кораблей эскадры: эсминца «Безудержного», бывшего USS Bradford (DD-545), корабля-дока «Петрозаводск», бывший HMS «Ashland» LSD-1, корабля снабжения Кола, бывшего USS «Мэри Тайд». В центре управления на «Петрозаводске» находился со штабом десанта вице-адмирал Матвеев, зам командующего Северным флотом. Командир «Мурманска» капитан 3-го ранга Борис Павлович Беляев исписал тонну бумаги, раз за разом повторяя то, что он видел: свечение, как при полярном сиянии, довольно медленно опустилось, коснувшись моря, и в этот момент вахтенный начальник РЛС доложил об одновременном исчезновении отметок целей в этом секторе. Вначале не придали этому значения, но через десять минут стало понятно, что корабли не отвечают ни на один из запросов. Опрос матросов и офицеров, несших вахту на правом борту крейсера, дал такие же результаты. Случай внесли в список секретных, посчитав, что противник применил какое-то новое оружие. И на долгое время отправили его в кладовые особых отделов флота.

А на «Петрозаводске» моргнул свет, затем корабль был полностью обесточен, аварийное освещение не загоралось. Командир в полном недоумении смотрел на вращающуюся картушку компаса, перевел телеграф в ноль, но ответных звонков из машинных отделений не дождался. Переключил управление телеграфом на ручное и еще раз дал команду «Стоп». Неожиданный липкий туман скрыл все. Паровые машины остановились. Капитану 2-го ранга Красильникову показалось, что вокруг моря нет. Затем туман опал, дохнуло горячим воздухом, как будто корабль попал из холодной Арктики прямо в баню, и появилось море. Вот только острова Утсира, который был виден с левого борта несколько секунд… или минут?.. в общем, некоторое время назад – не было. Шторм прекратился, как будто море разгладили утюгом. И в разрывах плотных облаков появилась полная луна. У Красильникова волосы встали дыбом! Первого января 1944 Луны не должно было быть видно! Новолуние! Памятуя о не работающем телеграфе, он подошел к переговорке и дунул в свисток на ЦП. Голос 2-го флагманского штурмана Николаева ответил ему, что ЦП на приеме.

– Вице-адмирала Матвеева просят подняться в рубку, – сказал кап-два и воткнул обратно свисток. – Аварийная тревога! Аварийным партиям осмотреться в отсеках и на боевых постах. Главному механику прибыть для доклада.

Красильников вышел на левый борт встретить адмирала. Его он увидел на крыле мостика. Адмирал смотрел на Луну.

– Павел! Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Дмитрий.

– Никак нет, товарищ адмирал.

– Корабль справа по борту, без хода! По силуэту «Флетчер», предположительно «Безудержный», дистанция 2 мили, – раздался голос сигнальщика.

– К бою!

Единственное носовое 127-мм орудие медленно разворачивалось на правый борт.

– Запросить позывные!

Заморгал ратьер аварийного сигнального фонаря из шлюпки. Там используется керосин, а не электричество. С эсминца довольно долго не отвечали, затем отсемафорили свои позывные. «Петрозаводск» дал самый малый ход, пытаясь подойти поближе к «Безудержному». Магнитный компас уже что-то показывал. Нашли неожиданно низко над горизонтом Полярную звезду и определили поправку компаса. Штурманы предположительно определили широту места: 24 ⁰N. Долготу пока определить не смогли. Поднялся мех, доложил, что все контуры на генераторах размагнитились, аккумуляторы разрядились, требуется два часа для восстановления электропитания. Элмех шаманит, обещает сделать быстро. У всех один вопрос, что произошло. И пока один ответ на все: «А хрен его знает!»

Паровые машины работали, им электричества почти не требуется. Ход давали самый малый, узла полтора, медленно подбираясь к стоящему на лунной дорожке эсминцу. Через час Дмитрий через рупор начал переговоры с командиром капитан-лейтенантом Романцом. У них те же неисправности, но ход на турбины дать не могут: нет давления масла на подшипниках. Море спокойное, поэтому пообещали ему, что как только запустят генераторы, то подадут питание. Стало немного спокойнее, так как у «Безудержного» пять 127-мм пушек. У всех десантных генераторов одна и та же неисправность: поменялась полярность, но более сообразительные десантники перевернули батареи и уже заряжают часть из них, остальные генераторы ремонтируют, переворачивая магниты. Наконец, спустя два с половиной часа после начала аварийных работ, запустили один из генераторов «Петрозаводска». Дело пошло быстрее. Еще через час в строю были все шесть генераторов левого борта, и работы перенесли на правый борт. Затем запустились генераторы «Безудержного». Еще до этого РЛС дока обнаружила крупную цель с левого борта, примерно в пяти милях от них. Цель лежала в дрейфе, поэтому сделали предположение, что этот корабль – не противник, а скорее всего еще один из кораблей Северного флота. Так оно и оказалось. «Безудержный» обнаружил корабль снабжения «Кола», на котором были боеприпасы, продовольствие и топливо для танков и автомашин. Радисты всех кораблей доложили, что радиосигналов нет, связи с командующим флотом нет. Радио у противника не работает, союзные радиостанции молчат. Между собой корабли свободно установили связь. Странно затягивался рассвет. По корабельным часам, он должен был уже наступить, но стояла глубокая ночь. Осмотр радиолокатором поверхности не дал никаких отметок.