Олег Кожевников - Император [litres]

Анализируя разговор с жандармом, я и забрался на своё обычное место в кабине «Форда» спецгруппы. Казалось бы, оно должно было стать привычным и удобным, исходя из того, сколько времени я в нём провёл, передвигаясь по фронтовым дорогам. Но сейчас, после того как стал императором, сидеть в кабине грузовика мне стало как-то неуютно и неудобно. Анализировать причину этого долго не пришлось, ответ возник в голове мгновенно. Конечно же, парадный генеральский мундир и шинель – с галунами и прочими прибамбасами, которым я даже названия не знал. Всё это смотрелось красиво и по делу на картинах и фотографиях, а в повседневной жизни быть облачённым в эту, можно сказать, карнавальную одежду было мучительно неудобно. А куда деваться? Времени для переодевания в привычную полевую форму не было. Сожаление о нехватке времени мучило меня недолго. Его прогнала злорадная мысль, что страдаю не я один. Генерал Глобачев прибыл на аудиенцию с императором тоже в парадной форме. Да что там гости, вон Максим вертит баранку, несмотря на мешающие этому аксельбанты. А мысль о белой парадной форме, в которую был облачён Первухин, вообще вызвала у меня внутренний смех.

Такими мыслями я развлекал себя те несколько минут, которые мы добирались до места нападения на кареты. Уже никто не стрелял. А когда мы переехали мост, я увидел знак, что стычка закончилась победой джигитов – на обочине дороги рядом с покрытым сажей броневиком стояла воткнутая в землю пика с нанизанной на неё человеческой головой. Увидев это, я в сердцах выругался матом, заставив вздрогнуть даже Максима, сидевшего рядом на водительском кресле. Такого оборота он, наверное, ещё не слышал, хотя и возил меня по фронтовым дорогам. Всплеск негодования был вызван мыслью о том, что поездка на место боя оказалась напрасной. Никаких пленных нет. И допрашивать по горячим следам некого. Ингуши в ярости от того, что погибло много их собратьев, порубали шашками всех бандитов, а у главаря отрезали голову и нанизали её на пику. В долговременной памяти Михаила такие эпизоды присутствовали. И сопровождались они пояснениями, что так джигиты поступали, если в ходе боя погибало много их соплеменников. Сейчас именно так и произошло, но я не тот Михаил, который такие случаи списывал на дикость кавказцев, во мне всё ещё сидел сержант, которого учили наводить порядок среди распущенных на гражданке новобранцев. И главное в этом деле было не психовать и, как бы тебя ни глушила злоба, не срываться на матерные выражения. То, что выругался матом при Максиме, это ладно, а вот при джигите поминать мать нельзя ни в коем случае. Вот с такими мыслями я выбрался из кабины «Форда». Увидев императора, гарцующие рядом с автомобилем спецгруппы джигиты были поражены, что выразилось в спешивании с лошадей и снятии лохматых папах. Я не успел даже поприветствовать встречающих меня всадников, как появился их командир штабс-ротмистр Султан Бек-Боров. Вот его я и хотел пропесочить за низкую дисциплину его подчиненных. Зря я, что ли, ещё с Житомира на каждой встрече с офицерами Туземной дивизии говорил им о необходимости взятия в плен хотя бы нескольких солдат противника, даже если потери всадников огромны!

Весь мой пыл воспитателя и поборника дисциплины был скомкан, а затем испарился после второй фразы штабс-ротмистра. В первой он приветствовал императора, а во второй доложил:

– Ваше величество, учебный прогон церемониальных карет был нарушен нападением хорошо вооружённой банды террористов. Третья сотня Ингушского полка дала достойный отпор бандитам. Уничтожен вражеский броневик и большая часть пехоты противника. Взято в плен пятеро бандитов. Правда, они все раненые, но отвечать на вопросы способны. Наши потери – двадцать три всадника и два офицера. Из них убиты девять нижних чинов и один офицер.

Эта информация в очередной раз заставила пересмотреть свои взгляды на кавказцев. Не такие они и дикие, а вполне дисциплинированные солдаты и чётко следуют приказу. Хотя нанизанная голова на пике продолжала меня смущать и заставляла несколько не доверять словам штабс-ротмистра. Ведь я знал, что джигиты Туземной дивизии не отрезают головы у уже мёртвых врагов. Чтобы прояснить для себя эту неувязку, я спросил:

– Султан, а как понимать вот это?

И пальцем показал на пику с отрезанной головой. Бек-Боров тут же ответил:

– Этого бандита в форме подпрапорщика, джигиты достали из начавшего гореть броневика. Он был еле жив и бесполезен для допроса, и я разрешил своим джигитам провести победный ритуал. Из броневика достали ещё одного живого бандита. Он был только оглушён взрывом гранаты и сейчас ожидает своей участи с другими пленными. Аллах помог твоим нукерам, и мы принесли ему в жертву тех шайтанов, которые по причине ранений уже были бесполезны для допросов. Всем перерезали глотки, а голова самого старшего по званию шайтана теперь служит предупреждением злым духам сторониться правоверных и тех, кому они преданы. Аллах акбар!

Ну что тут можно было сказать? Оставалось поблагодарить штабс-ротмистра за службу. А так как в долговременной памяти Михаила имелись воспоминания о том, какими словами великий князь благодарит горцев, то я и воспользовался этим опытом. Получилось несколько напыщенно, но по лицу Султана Бек-Борова я понял, что произнёс именно те слова, которые были нужны.

Спрашивать, где находятся захваченные пленные, я не стал, и так понял. Недалеко от расстрелянных карет заметил трёх всадников, они никуда не спешили, а их кони мирно щипали траву. Остальные джигиты собрались позади своего командира и пытались расслышать, о чём штабс-ротмистр беседует с самим императором. А я специально говорил громко, чтобы как можно больше джигитов услышали слова императора о том, какие они герои. Как царь, узнав, что на его нукеров напали бандиты, бросился их выручать, но оказалось, что джигиты такие воины, что никакая помощь им не нужна. Порубали всех коварных врагов, да ещё и броневик уничтожили. То, что джигиты слышат и понимают, о чём я говорю их командиру, и то, что мои слова им по душе, было понятно по нарастающему гулу со стороны собравшихся за спиной штабс-ротмистра джигитов. Поняв, что настроение всадников поднято, я, обращаясь к Бек-Борову, сказал:

– Ну что, штабс-ротмистр, давай приказывай своим всадникам, чтобы пригнали захваченных бандитов к подбитому броневику. Хочу глянуть на этих подонков, посмевших напасть на царские кареты. Заодно и допросим этих уродов. А нанизанная на пику голова одного из них, думаю, будет способствовать откровенности. Да, и ещё, Султан, включи в охрану этих задержанных шайтанов какого-нибудь джигита пострашней, и чтобы он был готов по моему приказу отрезать голову тому бандиту, который не даёт показаний. Задача ясна?