Михаил Ланцов - Война за мир

Жаль было этих потерь в истребителях. Но оно того стоило. Да и ничем фатальным не грозило. В масштабах фронта эти потери были вполне терпимы. Да и резервисты, подготавливаемые на тыловых аэродромах в глубоких тылах Империи, скоро должны были начать приходить пополнением. Никакой «взлет — посадки». Их учили хорошо с острым креном в практику. Большой налет, освоение высшего пилотажа и изучение воздушного боя, как индивидуально, так и, особенно, в составе групп. Сон. Отдых. Занятия в классах. И снова полеты… полеты… полеты… Много полетов. ОЧЕНЬ много полетов…

1925 год, 5–6 июня

Вот и пригодилось.

В струю пришлось, так сказать.

И теперь он, будучи уже в генеральском звании, командовал особой бригадой из двух полков. Таких жутких, что скажи ему о том кто — то лет двадцать назад — даже смеялся не стал бы. Просто поколотил бы злодея, считая, что этот блаженный безумец пытается его проклясть или еще как порчу навести.

А теперь ничего… привык…

Темнело.

До берега было еще далеко. По хорошему Александру бы выспаться. Дело ведь предстояло нешуточное. Но он не мог. Нервничал. Слишком уж нервничал. Хотя вида не подавал. Нельзя было. Не тот контингент в подчинении. Да…

А контингент в эту бригаду набирался действительно очень специфический. Ядро — самураи. Они и до службы многие воспитывались по очень необычным для европейцев канонам. А попав в корпус, так и вообще — прямо прокачивались бусидо до состояния боевых зомби.

Само собой, для трех бригад с частями усиления, находящихся в этом особом легком Лейб — гвардии корпусе «Цветок сакуры», собственно самураев было не найти. Их оказалось не так много. Поэтому был утвержден комитет из самых авторитетных представителей старых родов, которые принимали добровольцев из иных социокультурных групп. Прежде всего — наиболее ошпаренных ребят из казаков и горцев. Хотя имелись даже негры и североамериканские индейцы. Главное, чтобы у кандидатов было не менее пяти лет военной службы. А дальше парня брали в оборот и прокачивали. Крепко прокачивали. Вся его жизнь на ближайшие несколько лет превращалась в одну сплошную тяжелую тренировку. Физическую и духовную. До такой степени, что бусидо въедалось у него буквально на уровне рефлексов.

И еще один важный момент — верность Императору.

Весь мир в труху, но Империя и Император превыше всего. Каким бы он ни был — больным, косым, обосранным. Не важно. Ничего не важно, кроме одного — законность. Все остальное не имело ни малейшего значения. И вот эта прокачка шла всю службу, сопровождая их буквально каждый день.

Со стороны казалось, что Николай Александрович просто утилизирует слишком проблемное население Японии. Ну и остальных провинций. Собирает самых отмороженных или ошпаренных на голову и пытается их занять чем — то полезным. Чтобы они деструктивной фигни не творили и простым людям жизнь не портили. Но все было намного глубже и интереснее. Впрочем, сейчас именно этот аспект был не важен. В руках Александра Блока была одна из трех «ошпаренных» бригад, которая ждала темноты, приводя себя в порядок и готовясь к операции. А он сам, чтобы соответствовать образу, старался медитировать, изредка отвлекаясь на оправиться и покурить. Но тоже — демонстративно равнодушно и спокойно. Словно это было частью ритуала.

Вот и сейчас, немного попыхтев трубкой, он выбил ее, не спеша почистил. Аккуратно убрал в футляр. И отправился в свою каюту. Пить чай с умным видом из микроскопических чашечек. Чай… от которого его уже тошнило. Хотелось жахнуть самогона стакан, дабы успокоить нервы. Но нельзя. Это — слабость. Он потеряет лицо в глазах подчиненных. А это совершенно недопустимо…

Да — ритуал. Да — игра. Но его жизнь уже много лет как превратилась в какую — то кошмарную, прямо — таки садистскую игру со смертью…

И вот наступила тьма, расплескавшись над морем.

Легкий стук в дверь.

Вошел адъютант.

— Радиограмма из штаба.

— Сигнал к началу операции?

— Так точно.

— Контрольное время?

— Два часа тридцать минут по местному времени.

— Ступай.

Произнес Александр Александрович и отхлебнул немного чая из крошечной чашечки. Терпкого. Приятного. Вкусного… но уже осточертевшего.

Завершил эту часть игры. И с облегчением принялся за новую. Требовалось явиться на мостик и создать видимость командования операцией. Так — то все было продумано штабными. До мелочи. До детали. Ему оставалось только с умным видом кивать и отдавать очевидным приказы, прикидываясь капитаном очевидностью или даже его более продвинутым вариантом — адмиралом, который ясен… хм…

Пару часов спустя корабль наконец достиг северо — восточного побережья Фракии. А там к тому времени уже весь пляж был усеян легкими десантными кораблями, откуда со всей возможной спешкой выгружались бойцы бригады на велосипедах. Пляж — громко сказано. Считай отмель, с крайне неудобными берегами для высадки десанта.

Эти легкие кораблики, фактически катера, изрыгали из себя формально тоже тяжелые десантные корабли, но другого типа — носители или, как их еще называли, корабли — доки. Тот, на котором находился Александр, перевозил тяжелые грузы и был оборудован большой аппарелью для их самостоятельного выхода на берег. Гусеничную там или колесную технику, а то и вообще — тяжелую артиллерию еще чего. А лучше не на берег, а на оборудованный причал. Такие корабли держались во второй линии и к берегу не спешили.

А вот тяжелые десантные корабли — доки — напряженно работали. Только первая волна штурмовой пехоты выгрузилась, как легкие десантные корабли, дав задних ход, сползли с песка обратно в море и, развернувшись, пошли за подкреплением на корабли — носители.

Штурмовая пехота легкого корпуса «Цветок сакуры» выглядела чрезвычайно занятно. Николай Александрович очень ответственно подошел к этому вопросу, создав целую комиссию из выдающихся специалистов различных направлений, включая толковых модельеров.

Образ начинался с широкополого шлема — аналог японского шлема дзингаса, довольно глубокой его разновидности. Из — за чего, когда Император смотрел на них, то постоянно вспоминал Рейдена из франшизы Мортал Комбат. Верхняя часть лица закрывалась защитными очками из прозрачного плексигласа[1], а нижняя часть лица и горло у бойцов прикрывалось многофункциональной маской менпо, со встроенным подключаемым противогазом. Корпус и плечи, поверх легкого противоосколочного жилета из стеганной ткани, прикрывала кираса, стилизованная под японский доспех окэгава — до. И все эти доспехи полностью изготавливались из титанового сплава.

Да, формально титан был открыт в 1791 году, а металлический выделен в 1825 года. Но большие сложности в получения достаточно чистого металла категорически затрудняли его промышленное использования очень долго. Ведь без очистки он весьма плох.