Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

И само собой на ум пришло другое слово: существа.

И мы сами добровольно угодили к ним в лапы.

Окончательно уразумев, что вырваться от них будет архисложно, если вообще возможно, я затосковал. Фермеры десятилетиями людей ловят, опыт у них огромный, тут все без шансов.

Одновременно с потерей надежды на благоприятный исход телом овладела вялость.

И вообще хотелось, чтобы все так или иначе закончилось.

После таких моментов начинаешь понимать, какую гамму чувств испытывают люди на войне и какими возвращаются. А ведь еще даже стрелять не начали!

Ехали долго и муторно. К смотровым окнам нас не подпускали, но по резким маневрам было ясно, что водителю приходится объезжать множество препятствий. Те же препятствия не давали возможности разогнаться как следует. Мне хотелось, чтобы машины ехали еще медленней, а лучше вообще никуда не доехали. Логика говорила, что пока едем, ничего страшного не произойдет.

В одном месте послышался близкий шум волн — мы переезжали мост через Темзу. Я пытался запомнить наш запутанный путь, но понял лишь, что дорога на Портсмут осталась далеко в стороне.

Поведение Бекка мне было непонятно. Майор легко сдался без сопротивления, а теперь сидел, смежив веки, с кляпом во рту. Все это было на него непохоже.

Запахло лесом. Я недоумевал, из Лондона мы по моим расчетам не могли выехать. Это или джунгли разрослись либо городской парк.

Машину стало сильно кидать, исчез характерный шум шин по асфальту, зато появился шорох гравия. Я удостоверился, что мы на самом деле едем по гравиевой дорожке в большом парке.

Все вместе говорило, что мы близки к финишу. На душе стало тревожно. Я осторожно пошевелил связанными руками, но это не осталось незамеченным. Дрын сидевший рядом больно пихнул плечом. Здоровый оказался сволочь. Своей жопой полскамейки занял, я на одной ягодице уместился.

Я вспомнил, как куролесил на крейсере, изображая из себя немощного старика. Спасателем жопу смазывал. Скулил. Смех, да и только. Вот пришла настоящая беда, и никто не спрашивает, как ты себя чувствуешь, никого не беспокоит, что ты 12 часов не пил не ел. И все это по той причине, что ты уже даже не пленник, ты мясо.

Машины встали. Дрын поднялся, с грохотом распахнул боковой люк.

— Добро пожаловать в Букингем — холл господа! Конечная остановка!

Нас с Бекком выпихнули наружу. Дневной свет заставил щуриться, и только через минуту стало понятно, что мы находимся на площади перед величественным дворцом. Здания дворца создавали внутри закрытый квадратный двор, в которую машины попали через одну из арок.

Ряды окон тянулись по всему фасаду, многочисленные колонны, лепнина.

Ба, да это же королевская резиденция!

Но все разом вылетело у меня из головы, когда из другой машины бандиты вытолкали связанных Анжелику и академика Карагода. Девушка кинулась ко мне:

— Межеедов всех убил! Начал стрелять в машине! Потом пришли эти!

Хек зло отпихнул ее в сторону.

— Заткнись, прошмандовка!

На академике порвали рубашку, но он словно не видел этого. Седые лохмы торчали в разные стороны, академик разом постарел. Это был сгорбленный старик с потухшим взглядом.

Неужто и я такой, ужаснулся я.

Захар быстро глянул на меня. Создалось ощущение, что он читает мои мысли. Он приказал развязать пленников.

Бекк торопливо вытащил кляп, отплёвываясь.

— Тут тебе не конюшня! Штаб — квартира британского монарха! — Дрын отвесил ему тяжелую оплеуху, и Бекк снова сдержался.

Сдержанный оказался мой товарищ, что и сказать. Я с самого начала нашего пленения ждал каких — либо сигналов от него, решительных действий, а он лишь безвольно плыл по течению. Куда? Судя по всему, уже приплыли.

Херовый конец у этой истории, подумал я.

По команде Захара Курец и Топтун подошли к тяжело осевшему прицепу и откинули борт. Анжелика громко вскрикнула.

Прицеп по самый верх был загружен трупами. Наших солдат. В зеленых комбинезонах. На запрокинутых лицах черными дырами распахнутые рты. Скрюченные пальцы рук. И кровь. Кровь везде. На телах, на бортах, на полу. Торжество смерти.

— Чего застыли, олухи? — раздался в тишине скрипучий голос Захара. — Взяли и ать — два! Перенесли солдатиков вон туда!

Он указал пальцем на проделанный пролом в стене одного из зданий.

В его глубине стояла большая черная машина.

Больше всего она напоминала танк, только без пушки. Огромный кусок вороненного металла высотой метра 4.

Спереди почти до земли внушающий страх заостренный отвал. Могучий кубический капот с монументальной решеткой радиатора скрывает примышленных масштабов силовую установку.

Полностью бронированная кабина со смотровыми щелями увенчана парой изогнутых выхлопных труб.

Вместо кузова к кабине пристыковывался мрачный массивный агрегат раза в 3 больше кабины. Заляпанный мазутом, с прикрепленными цилиндрическими баками непонятного назначения, увенчанный усиленной покатой крышей.

Грузовик опирался на 4 пары колес, из центра которых на полметра наружу выглядывали заостренные металлические штыри, напоминающие копья римских колесниц.

Зал, в котором фермеры устроили гараж, был когда — то полностью отделан красным шелком, даже полы. Теперь от него уцелело лишь блеклое рванье. Украшающие стены парадные портреты монархов были большей частью сорваны, от некоторых уцелели лишь фрагменты.

Большего рассмотреть не удалось. Мы приступили к скорбной миссии.

Образовав две пары, стали переносить тела. Мы с Бекком хотели «разбить» пару научников, но лишь нарвались на новые затрещины. Я не выдержал и вскрикнул, Бекк лишь криво усмехнулся.

Взяв убитых за руки и ноги, мы заносили их в зал и клали на роликовый транспортёр в кузове грузовика. Сработавшие датчики заставляли транспортер крутиться, и покойники исчезали в нутре непонятно агрегата.

Анжелика с профессором скоро выдохлись, мы делали 2 рейса, пока научники один. Но мы не жаловали и темп не сбрасывали, хотя я был не в лучшей форме, комбинезон хоть выжимай, сердце грохотало в висках.

У нас не было времени даже отдать дань уважения, мы носили груз. Лишь когда положили на шевелящийся транспорт лейтенанта Воробья, увидели заострившиеся черты мальчишечьего лица — замерли. И тут же получили.

— Воды дайте! — попросил Бекк. — Хотя бы женщине и старикам!

— А ты значит герой! — ухмыльнулся Дрын. — Только здесь нет женщин и стариков! Здесь только мясо!

Наконец мы закончили страшную погрузку. Анжелика и Карагод, все в чужой крови, без сил повалились на землю. Нас с Бекком заставили закрыть борта прицепа. Если что предпринять, было самое время. Я был уверен, нас отправят на транспортер вслед за солдатами. Но напрасно я ловил хотя бы намек на взгляд майора. Бекк вел себя безучастно ко всему.