Светлана Тулина - Человечья магия [СИ]

Вообще-то, в моем стоянии есть нечто от вызова. Или даже протеста. Я ведь мог бы и сесть, бабушке это бы ничуть не помешало — ушедшие в вечность обладают совершенно иной плотностью, почти неощутимой, чтобы обрести хотя бы подобие материальности им приходится прикладывать довольно существенные усилия, а бабушка сейчас расслаблена. Некоторые из наших даже находят в совмещении с ушедшими особую прелесть. Я пробовал — очень странное и довольно-таки неприятное ощущение. Не люблю. А потому остаюсь стоять, только поворачиваю голову и передаю. На этот раз — слово в слово, потому что почти ничего не понял.

— Из пушки по воробьям… — дед саркастически хмыкает, качает головой. У него полно таких выражений, непонятных, но красивых. — Даже нет — баллистической ракетой по инфузории. Сработать-то сработает, да…, но стоило ли городить такой огород ради простого приготовления яйца в мешочек? Передай, пусть она глянет…

На этот раз молчу — но отрываюсь от притолоки. Потому что передать надо не слова, а листочек, криво выдранный из блокнота и исчерканный убористыми закорючками. Судя по неровности отрыва — листочек бабушкин, дед бы отрезал аккуратно, как он все делает. Забираю протянутый лист, рассматриваю, пока несу. Летящим бабушкиным почерком с кучей клякс и зачеркиваний заполнен почти весь лист, и лишь внизу — полторы строчки сильно отличаются, значки аккуратные, оквадраченные и основательные, словно впечатанные в бумагу.

— Дай сюда!

Рука у бабушки вполне материальна, выхватывает лист, чуть не порвав, я еле успеваю разжать пальцы. Пока она вчитывается, я возвращаюсь на свой пост и замираю в ожидании. Но бабушка молчит. Мое восхищение дедом растет с каждой минутой тишины: заставить замолчать бабушку — это дорогого стоит. Обернувшись на легкий шорох, вижу, как опускается на стол брошенный листок. Моя лаборатория пуста.

В этом вся бабушка — она никогда не признает поражения, и если не может одержать верх, то просто ускользает.

— Поздравляю, дед! Победа чистая — противник бежал!

— Ну да, ну да… Спасибо, конечно… — он вздыхает, ворчит что-то себе в усы. Почему-то он совсем не выглядит довольным.

Странные они все-таки оба.

— Хочешь, я сделаю ей ребенка?

Да они что сегодня — все сговорились меня бесить?! Сначала бабушка, потом дед, а теперь еще и этот ?!

— Не хочу!

Почти оттолкнув Алека плечом (а нечего стоять на проходе!), иду к столу, плюхаюсь в свое любимое кресло, открываю лабораторный дневник и демонстративно начинаю его изучать. Чтобы до некоторых дошло, насколько неуместно здесь их присутствие. Что их сюда вообще-то никто не приглашал. Что это моя лаборатория. Что это, в конце концов, просто невежливо. И вообще.

— Почему? Это решило бы многие проблемы. Король бы отстал. На время, но все-таки.

Бесполезно. За восемь лет мог бы и привыкнуть, что намеки Алек понимает только тогда, когда это ему выгодно. Или интересно. Или… а, даже и не знаю, когда именно он их понимает! Не сейчас, это уж точно.

Стоит в дверях, где мы с ним столкнулись (интересно, и что он тут делал, в моей лаборатории в мое же отсутствие?!), смотрит вроде как невинно и с искренним удивлением. Как бы не так! Знаю я эти невинные глазки, и морду эту насквозь вижу. Не нужен ему мой ответ — ему меня выбесить нужно!

Поэтому — спокойствие и еще раз спокойствие. И тон записного зануды.

— Потому что это нарушило бы чистоту эксперимента. — Пожимаю плечами очень строго и профессионально (бабушка могла бы мною гордиться), но потом все-таки не выдерживаю: — И вообще это ненаучно!

— Ладно, ладно, как скажешь. Я человек маленький, мое дело предложить…

Он ухмыляется, кланяется, прижимая ладони к груди, отступает за дверь. Весь этакая показная покорность, аж зубы ломит. Первые шаги вниз по лестнице делает пятясь, потом разворачивается, продолжая излучать спиной квинтэссенцию послушания.

Смотрю, как он спускается. У него совершенно бесстрастная спина, даже слегка сочувственная. Почему же мне кажется, что он смеется? Вернее, нет, не смеется даже — бессовестно ржет! Перевожу подозрительный взгляд на дверь, ведущую в дедову половину чердака. Сейчас дверь закрыта и даже, кажется, заперта. Но… хм?

И еще неприятный нюанс — Алеку, кажется, все же нравится Лия. А я-то думал, что раз они постоянно ссорятся, это гарантия от всевозможных неуместных глупостей. Похоже, я ошибался. Неприятно. Я не для того приручал и воспитывал эту девочку целый год, чтобы всякие Алеки… Это мой королевский подарок, в конце концов, а не его! И моя будущая супруга. Да и вообще. Это надо прекратить.

Подобный интерес неуместен и может повредить работе.

Блокада дофаминовых рецепторов в мезокортексе и лимбической системе не помогла, тут я прокололся, да. Приходится признать. Абсолютнейшая благожелательность и полное отсутствие агрессивности еще не любовь. Никаким боком не любовь. Увы. Но с альтруизмом ошибки нет, а значит, окситоцин должен был сработать! Должен. Я ведь на себе проверял, до сих пор как вспомню — так вздрагиваю. Та мерзость, которой меня тогда крутило — это точно она была. Ни малейших сомнений. Просто, наверное, я неправильно рассчитал дозировку.

Я ведь исходил только из скорости выведения ядов и не учел психологический фактор. Ррист — доброволец, к тому же не особо верящий в действенность принимаемого снадобья. Получаем двойное отрицание. Он не воспринимает мои капли ядом и настроен скептически — а, значит, и его организм реагирует точно так же. Выходит, для него окситоцин — не агрессивный реагент, который желательно побыстрее удалить из организма, а… что? Неужели простая органика?

Если так — я действительно переосторожничал с дозировкой, ведь тогда получается, что его тело не борется с поступившим извне веществом, а усваивает его. А по скорости усваивания любой органики хвостатым нет конкурентов ни в одном из миров. Что там нашему брату — даже землеройке, которая за сутки сжирает и перерабатывает пищи в шестьсот раз больше собственного веса — и то остаётся только завидовать. Хвостатые, если надо, могут и больше усвоить. К тому же именно могут — а не обязаны, как эта мелкая гнусная вонючка, помирающая от голода, если не найдет чего пожрать хотя бы в течение часа. Чем дольше размышляю, тем более убеждаюсь, что моя догадка верна и пятьдесят миллиграмм вчерашней дозы для Рриста— что хнеру дробина, не повод даже поморщиться.

Но тогда — сколько?

И как это сколько рассчитать? Паршиво, но, похоже, опять придется методом тыка. Нет точных параметров для расчета, никто никогда не выстраивал таблиц зависимости, тут и бабушка не поможет, только опытным путем. Если двух-трех грамм на слизистую не хватит — придется переходить на внутривенные способы введения. Жаль, что не удастся начать уже сегодня. Вчера повезло — шел дождь, обложной, затянувшийся почти на целые сутки. Сквозь такой мощный облачный слой луна не пробивает совершенно, вот мы и не стали терять времени даром. Сегодня ясно, и луна еще слишком активная. Но ночь не потеряна зря — я заполнил журнал, составил план работы на несколько следующих суток, упорядочил последовательность. Бабушка будет довольна, когда перестанет дуться на деда и вернется. Она любит, чтобы все продуманно и упорядоченно.