Александр Михайловский - Война за проливы. Операция прикрытия

Контр-адмиральское звание командир «Москвы» Василий Васильевич Остапенко получил еще по итогам японской кампании. Ничего особо героического крейсер «Москва» не совершил, но «способствовал» и «обеспечил», а посему звание, которое в старом мире могли присвоить только при выходе в отставку, в начале двадцатого века настигло заслуженного офицера с неизбежностью ньютоновского закона тяготения.

Звезд контр-адмирал Остапенко с неба не хватал и особого флотоводческого таланта не имел, но «хозяйство» у него всегда содержалось в порядке, а офицеры русского императорского флота, прошедшие на «Москве» стажировку, становятся перспективными кадрами для быстрого карьерного роста. К тому же, из-за того что «Кузнецов» [42]в данный момент стоял в Гельсингфорсе на приколе, «Москва» представляла флагман Особой Эскадры, который, наряду с «Адмиралом Ушаковым», десантными кораблями и обеими подводными лодками содержался при полных командах.

Восемь дней назад контр-адмирал Остапенко неожиданно получил приказ совершить переход из Кронштадта в точку с указанными координатами в Гренландском море, где следовало вскрыть особый пакет, доставленный на борт «Москвы» фельдкурьером из личной канцелярии Е.И.В. Михаила Александровича.

В точку с указанными координатами «Москва» пришла с ефрейторским зазором почти в сутки. Вот он, берег Гренландии – блестит полоской ледяных сколов на горизонте; вот они, плавучие льды на расстоянии прямой видимости, вот они, айсберги, отколовшиеся от того самого берега, вот они, чайки, вопящие будто базарные торговки… А вот и прочие красоты Северных Арктических морей, когда небо безоблачно, солнце ярко, вода синя. Но долго любоваться красотами северной природы контр-адмирал не стал, а первым делом, едва корабль лег в дрейф и остановил газотурбинные двигатели, спустился в секретный отдел и под роспись получил у особиста пакет с инструкциями, который тут же и вскрыл, предварительно убедившись в целостности печатей.

Не сказать, что содержимое Василия Васильевича сильно удивило. О падении Тунгусского метеорита он как-то подзабыл. По большому счету, такое событие – не тот случай, когда считаешь дни как до встречи с любимой девушкой. А вот руководство об этом помнило и просветило императора Михаила, а тот, получается, решил ничего не пускать на самотек. И потенциального нарушителя спокойствия местные астрономы, значит, обнаружили, и траекторию просчитали, перевернув представление о сценарии события с ног на голову… Ай да государь император Михаил Александрович, ай да молодец! Всегда бы так в нашей российской истории: чтоб власть действовала загодя и с точным расчетом, а не в пожарном режиме: держи вора, вокзал отходит…

Дочитав бумагу с присланной из Зимнего Дворца инструкцией до конца, контр-адмирал сунул ее во внутренний карман кителя. Пригодится еще; в любом случае, в операции, кроме него, будут также задействованы как штурманы БЧ-1, так и расчет зенитного ракетного комплекса «Форт» [43]. Штурманам предстоит проводить визуальные наблюдения пролета незваного космогостя, а операторы обзорной РЛС попытаются обнаружить и захватить [44]астероид своим радаром. На них-то и вся основная надежда – визуально плазменный след смогут наблюдать и местные специалисты с кораблей, стоящих на якоре в базе Порт-Баренц, но вот снять точные элементы траектории, причем уже после выхода объекта за пределы атмосферы, способен только обзорный радар комплекса «Форт». Это только стреляет морской аналог С-300 на двести километров по дальности и двадцать семь по высоте, а видит-то он гораздо дальше.

Через четверть часа в каюте у командира собрались самые важные на данный момент лица корабля. Командир штурманской БЧ-1 капитан первого ранга Виталий Птицын, худой мужчина с сединой на висках, почти достигший предельного возраста службы, и командир комплекса «Форт» капитан второго ранга Сергей Савельев. Взгляд у него был несколько усталый. Да, тяжела жизнь ракетчика-зенитчика в мире, где еще не придумали то, что он должен сбивать…

– Итак, товарищи, – сказал командир «Москвы», – выяснилась причина, отчего нас с такой спешностью гнали в этот квадрат Гренландского моря. Вот…

С этими словами контр-адмирал достал из внутреннего кармана присланную из Зимнего Дворца инструкцию и передал ее офицерам. Каперанг Птицын надел извлеченные из футляра очки и вместе с кавторангом Савельевым, почти соприкасаясь с ним головой, склонился над развернутым листком.

– Так, – через некоторое время сказал главный штурман «Москвы», – теперь понятно, к чему весь этот балет на льду. Чтобы понять, что каменная болванка неправильной формы при пролете через атмосферу будет вести себя как пьяная корова на льду, необязательно задавать вопросы артиллеристам, сойдет и любая гадалка. Точность прогноза будет примерно одинаковой.

– А ты что скажешь, Сергей? – спросил Остапенко у кавторанга Савельева.

– Я не уверен, – ответил тот, – что эту штуку можно взять радаром на сопровождение во время пролета через атмосферу, потому что плазменный кокон вокруг объекта, летящего в атмосфере со второй космической скоростью, никто не отменял. Правда, есть подозрение, что сама плазма отражает излучение ничуть не хуже, но тогда вместо точечного объекта мы увидим размытый хвост вроде кометного и элементы цели будут читаться неустойчиво… если их вообще удастся получить.

– Хорош точечный объект в километровых габаритах… – хмыкнул контр-адмирал Остапенко. – Но, Сергей, самое главное в этом деле – проследить траекторию астероида уже после того, как тот выйдет за пределы атмосферы. А там никакой плазмы уже быть не должно.

– Если хватит запаса по высоте и дальности, – кивнул кавторанг Савельев, – то отследим. Никуда он от нас не денется.

– А что если и в самом деле, – вздохнул главный штурман, – это терпящий бедствие комический корабль? При межзвездных переселениях они и должны быть огромными, чтобы перевозить по нескольку десятков тысяч людей сразу.

Кавторанг Савельев пожал плечами.

– Виталий Андреевич, – сказал он, – могу предложить встречную версию. Этот корабль давно потерпел свое бедствие и сейчас представляет собой мертвый корпус, заполненный космической пылью и высохшими мумиями своих создателей. При этом должен заметить, что когда там, в нашем будущем, на поверхность Земли падали наши земные аппараты, то они никогда не сгорали в атмосфере до конца, обязательно что-нибудь долетало до земли; а Тунгусский метеорит там, в нашем прошлом, испарился полностью и без остатка. Потому в выдохшееся ядро кометы, состоящее исключительно из обломочного материала и водяного льда, мне верится гораздо больше, чем в инопланетный космический корабль.