Александр Михайловский - Война за проливы. Операция прикрытия

Генерал Тошев, стоя на пригорке, в волнении кусает растрепанный ус и приговаривает: «так тебе, курва, так, так, так!». Самых современных скорострельных трехдюймовок и четырехфунтовых пушек времен войны за Освобождение в первой болгарской армии по два полка на каждую дивизию, – но даже если собрать их все на одном месте, им ничего бы не удалось сделать с этой османской позицией. Поражать цели на гребне и на обратном скате высот не позволяет настильная траектория ведения пушечного огня. А вот гаубицы братушек смогли достать зловредные турецкие картечницы – да так, что любо-дорого посмотреть!

Под прикрытием этого обстрела воодушевленные его мощью болгарские пехотинцы сближаются с вражескими позициями до минимально безопасного рубежа. И вот, когда падает последний снаряд, раздаются команды: «Вперед!», «На нож!» ( В штыки ) – и ревущая от ярости масса солдат первой Софийской дивизии поднимается в атаку живым человеческим прибоем. Они не бегут, они летят вперед – и никому из врагов не будет от них пощады. Навстречу раздаются нестройные выстрелы, жалкие на фоне ревущей живой волны. Турецкие картечницы частью разбиты прямыми попаданиями, а частью перевернуты и приведены в негодность, поэтому, не встречая серьезного сопротивления, болгарские солдаты со штыками наперевес врываются на позиции турецкого полка – и начинается резня. Желающие увидеть своими глазами как это было, могут полюбоваться на картину болгарского художника Ярослава Вешина: «На нож». Турецких аскеров, которые подняли руки, тоже не миновала общая участь, ибо мстители не знали пощады, и к закату двадцать четвертого июня ( а казалось, что вот только был полдень ) болгарские войска захватывают вражеские позиции и поднимают над ними свой флаг. Победа? Да нет, только ее пролог. До окраин Куманово остаются еще четырнадцать километров и два рубежа турецкой обороны по руслам рек Пчиня, Липовка и Табанка, протекающих по окраинам самого Куманово.

После того как болгарская армия сломала сопротивление последнего заслона и вышла на равнину у Куманово, туркам стало еще кислее, ведь на попытки остановить болгарский натиск Энвер-бей ( а именно он командует у Куманово ) потратил не менее одной полнокровной дивизии из шести имевшихся в наличии. У турецкой группировки пока сохраняется преимущество в численности – шестьдесят пять тысяч аскеров против шестидесяти тысяч болгарских солдат в составе первой болгарской армии. Но не все на войне решается арифметическим подсчетами численности противостоящих армий. На самом деле положение турок выглядит безнадежным. Боевой дух турецких частей низок, значительную их часть составляют резервисты редифа и иррегулярные формирования, большинство солдат вооружены устаревшими винтовками с патронами под дымный порох, а у некоторых нет и того. Зато солдаты болгарской армии чувствуют себя на этой земле мстителями-освободителями, и от этого у них буквально вырастают крылья. Они лучше вооружены, не испытывают дефицита в снарядах и патронах, а их командиры используют самую эффективную в данный момент тактику.

И в то же время Энвер-бей не может просто уклониться от сражения и отойти на юг. Тут, в Куманово, предназначенном стать базой для отражения сербского наступления с севера (на приход с западного направления болгарской армии вообще никто не рассчитывал), сложены запасы для всей третьей (западной) турецкой армии. Больше половины входящих в ее состав османских дивизий сейчас ведут бои на севере с армиями Сербии и Черногории. Вывезти это имущество при отступлении невозможно – во всей армии не найдется столько обозов. И к тому же утрата района Куманово [37]будет означать, что несколько дивизий, ведущих боевые действия в Косово и Северной Албании, окажутся отрезанными от снабжения. А там сейчас черногорцы и сербы штурмуют древний Скутари (Шкодер), который защищает еще один сторонник младотурок, доблестный Эссад-Паша Топтани, албанец по национальности. Но вожди младотурецкой революции и, в частности, Энвер-бей, не знают, что на самом деле Эссад-Паша Топтани, как истинный албанец, люто ненавидит турок. Его самой затаенной мечтой является независимая Албания, желательно под его правлением… но, если что, он согласен и на должность премьер-министра.

Ночь прошла спокойно, а утром, на рассвете, Энвер-бей приказал всей имеющейся в его распоряжении артиллерии открыть огонь по высотам, занятым софийской дивизией, и одновременно бросил в атаку большие массы своих ополченцев из редифа, в обход высот с севера и юга. Но вышло не вполне удачно. Узкие долины ручьев, вдоль которых велась атака, заранее были пристреляны минометами, а там, где османской пехоте предстояло вылезать из оврага на ровное место и разворачиваться для атаки, болгары врыли в землю старенькие, но все еще надежные четырехфунтовки, заряженные шрапнелями, с взрывателями, установленными на картечь [38]. Против плотных масс пехоты, частично вооруженной разным дрекольем, это то что надо.

В то, что Энвер-бей, родившийся с шилом в попе, будет сидеть на этой попе ровно, не верили ни генерал Тошев, ни его русские советники. И в то же время вариантов для проявления хитрости у супостата было не много. Выбор подразумевался такой: либо ночной лобовой штурм, либо обходной маневр. Ночному штурму ощутимо мешало новолуние: в непроглядном мраке аскерам следовало бы идти в бой с фонарями, что, в общем-то, глупо… Так что турецкая атака должна была начаться в час между вторыми и третьими петухами, когда солнце еще не взошло, но уже отчетливо видно дорогу. Начинать атаку позже просто бессмысленно. Как только солнечный диск поднимется над вершинами гор, его лучи будут светить прямо в глаза турецким аскерам, в то время как болгарские стрелки смогут действовать с комфортом, как на стрельбище.

И вот когда турецкая пехота, охватывая фланги главной болгарской позиции, продвинулась вперед на пару километров, где-то вдали раздались приглушенные хлопки, а на головы аскеров стали со свистом падать мины. А ведь русло горного ручья или речки – отнюдь не проезжая дорога. Да, вдоль него, как правило, есть тропа, часто не одна; если не люди, так звери протаптывают себе пути, чтобы бегать туда-сюда по своим делам, – но эти тропы узки, местами проходят по крутым склонам, и в то же время полны препятствий вроде валунов, колючих кустов или даже упавших деревьев. Так что и без минометного обстрела аскеры, толпой пробирающиеся этим нехоженым путем, то и дело спотыкались, издавая звуки турецкой обсценной лексики, в которых имя Энвер-бея склонялось самым неуважительным образом. А уж когда на головы турок с неба стали падать мины, веселье приобрело особенный накал…