Александр Михайловский - Война за проливы. Операция прикрытия

В командирском салоне наступила тишина. Применение спецбоеприпасов в мире начала двадцатого века считалось делом настолько «неспортивным», что о них не принято было даже вспоминать. И вот слово было сказано – теперь на него следовало отвечать…

– Валерий Андреевич, – с нажимом произнес контр-адмирал Остапенко, – вы уверены в успехе данной операции? В смысле, в попадании в цель ракеты с ядерной головкой и последующем разрушении тунгусского астероида?

– В попадании я пока не очень уверен, – ответил каперанг Неверов, – тут надо полностью перепрограммировать инерциальную систему наведения одной из ракет. Это у меня было чисто теоретическое предположение. В том, что попавшая в цель ракета со специальной боевой частью развалит астероид на мелкие кусочки, я убежден на все сто процентов, ведь, по данным Виталия Андреевича ( главного штурмана ), средняя плотность астероида составляет меньше двух тонн на кубометр, а это значит, что основной составляющий его материал – обычный водяной лед. В данном случае можно было бы попробовать применить ракету с кумулятивно-фугасной боевой частью, но, поскольку второго шанса сделать выстрел у нас не будет, я бы предпочел не рисковать…

– Понятно, – кивнул контр-адмирал Остапенко, – что ж, я доложу обо всем императору, ибо разрешение на применение спецзарядов – исключительно его прерогатива.

27 июня 1908 года. 10:06. Великобритания, Лондон, Белая гостиная Букингемского дворца.

Присутствуют:

Король Великобритании Эдуард VII (он же для друзей и близких Берти);

Первый лорд адмиралтейства – адмирал Джон Арбенотт Фишер (он же Джеки);

Глава Секретной Службы Его Величества (Ми-5) – суперинтендант Уильям Мелвилл.

Прочитав послание Императора Всероссийского своему дяде, королю Великобритании, адмирал Фишер выругался незлым словом старого морского волка. Как-никак с тринадцати лет на службе, на данный момент уже больше полувека.

– Вот, Ваше Величество, – сказал он, закончив отводить душу, – это и есть главный козырь вашего племянника Майкла. Именно этого события он ждал, для того чтобы выложить на стол карты и потребовать ответить ему равноценным козырем или сдаться…

– Моя служба не подтверждает сделанные вами выводы, мистер Фишер… – тихо прошелестел голос Уильяма Мелвилла. – Такое событие, как падение на Лондон огромного метеорита, по числу жертв и значению для цивилизации превышающее гибель Помпей, должно было остаться в памяти миллионов людей, и наша разведка непременно получила бы предупреждающую информацию из разговоров пришельцев низшего ранга. Об этом событии писали бы книги, снимали синема, делали театральные постановки. Такие вещи не забываются, и даже, более того, наши противники в своих разговорах должны были делать на нем акцент. «Вот погодите, – говорили бы они, – скоро на Лондон упадет метеорит – и злобная Британия превратится в ничто.» Но так как этого нет и не было, то мы вынуждены признать, что угроза падения чудовищного метеорита – это исключительно новация нашего мира, живущего по своим законам.

– Как только я получил эту телеграмму вчера вечером, – добавил король Эдуард, – я тут же связался с Кембриджем и передал туда все исходные данные для поиска этого метеора. Сегодня утром из Кембриджской обсерватории пришло подтверждение информации, переданной мне Майклом – этот метеор действительно летит в нашем направлении и размер его гигантский – разумеется, по нашим, земным масштабам. Если он свалится на центр Лондона, то, как считают в Кембридже, город окажется полностью уничтоженным [47], а количество жертв – огромным. За те трое суток, которые остались до катастрофы, мы не успеем эвакуировать и десятой части из почти семи миллионов лондонцев.

– Тогда, – сказал адмирал Фишер, – нам осталось только молиться. Флот Его Величества не в силах отразить нападение из космоса, и все, что мы можем сделать, это приказать кораблям выйти в море, а гражданским – спасаться по возможности.

– Как бы это вам сказать, Джон, – хмыкнул король, – если вы думаете, что катастрофа неизбежна, то несколько ошибаетесь. Вы же сами читали сообщение, что к нам на помощь движется русский корабль из будущего, который имеет на борту оружие, способное одним выстрелом уничтожить даже этот чудовищный метеорит.

– Мне сложно представить себе такое оружие, – покачал головой адмирал Фишер, – ведь его разрушительные возможности должны быть сопоставимы с возможностями самого метеорита. И тем более мне сложно представить, что страна, обладающая такой чудовищной мощью, не попытается диктовать свою волю остальным государства, и в первую очередь нам, признанным фаворитам в скачке за мировым господством.

– Да далось вам это мировое господство, Джон… – вздохнул король. – Все эти скачки за призраком этого господства больше напоминают вкатывание на гору неподъемного Сизифова камня. Эскадра моего зятя действительно оснащена оружием, мощь которого позволяет сметать с лица земли города и даже небольшие страны, но применять они его будут только против силы, что будет угрожать самому существованию Российской Империи, или против слепых сил природы, угрожающих гибелью большого количества людей.

– Да, Ваше Величество, – медленно произнес адмирал Фишер, – вы меня озадачили. Иметь такую силу и не размахивать ей направо и налево способны только святые, а ваши зять и племянник совершенно не похожи на ангелов с крыльями. Лесные волки по сравнению с ними – настоящие праведники и к тому же вегетарианцы.

– Вам этого не понять, Джон, – развел руками король, – но вот такая у меня родня. Если вы заметили, то при Формозе мой зять и его люди скромно простояли в сторонке, уступив всю славу адмиралу Алексееву и местным русским морякам. Тори писала, что вроде бы Тот, Кто послал их сюда, взял с них клятву кротости и благочестия…

– Ваше Величество! – застонал адмирал Фишер, – если ваш зять – образец кротости и благочестия, то тогда я сам святой Дунстан, архиепископ Кентерберийский, весь в белом и с крылышками. Мне ли не знать, что сражение при Формозе было поставлено как хороший балет, и даже адмирал Ноэль, не ведая того, послушно танцевал свою партию главного простака. И хореографом-постановщиком того действа был как раз ваш будущий зять.

– Вы немного неправы, ваше Величество, – опять тихим и бесцветным голосом сказал Уильям Мелвилл, – наша служба установила, что тот, кто послал сюда адмирала Ларионова и его людей, повелел им поступать в соответствии со своей совестью. Думаю, что так они и делают.

– Совесть, – сказал адмирал Фишер, – это понятие эластичное…

– Для русских совсем нет, – вздохнул Уильям Мелвилл, – для них это обязательный нравственный закон, который невозможно обойти.