Александр Михайловский - Война за проливы. Операция прикрытия

– Так значит, – спросил король, – это их совесть требует спасти Лондон от разрушения?

– В том числе она, – ответил начальник королевской секретной службы, – а также для такого решения у них есть множество рациональных причин, среди которых – опасения, что ваш племянник кайзер Вильгельм, загордившись без меры, может выйти из повиновения, а Великобритания, включенная в состав Континентального Альянса, будет ему серьезным противовесом. Такой вариант развития событий мы тоже не исключаем…

– Очень хорошо, Ваше Величество, – кивнул адмирал Фишер, – теперь, отрешившись от прочих забот, хотелось бы знать, что именно благородные русские потребуют от нас за свою помощь. Ведь вы, в отличие от простых смертных, должны знать гораздо больше, чем написано в этой телеграмме.

– За свою помощь, – ответил король, – они требуют, чтобы мы как можно скорее, а еще лучше немедленно, совершили то, что уже запланировали для нашей Британии. Момент для этого вполне подходящий. Сегодня в полдень Кембриджская обсерватория издаст по этому вопросу особый бюллетень – и тогда паника четырехлетней давности покажется нам всем легким развлечением. Вы и ваши друзья готовы к решительным действиям или этот просто замечательный момент будет нами бездарно упущен?

– После намеков, – сказал адмирал Фишер, саркастически усмехнувшись, – которые делал нам ваш племянник на Ревельской встрече, только последний дурак не изготовился бы к подступающему кризису. Только мы не ожидали, что это будет так… брутально. Если вы разрешите мне воспользоваться вашим телефоном, то я прикажу немедленно начинать операцию на бирже.

– Будьте так любезны, Джон, промедление смерти подобно… – сказал король, и, когда адмирал Фишер вышел, добавил: – А вы, Уильям, закройте же, наконец, рот и перестаньте удивляться. Система управления Великобританией за последние пару столетий несколько обветшала, и мы с адмиралом Фишером хотим ее немного подправить, ведь в противном случае она загонит нашу страну в такое положение, из которого уже не будет никаких выходов – ни хороших, ни даже плохих.

– О да, Ваше Величество, – склонил перед королем голову глава британской разведки, – я вас понимаю. Мне ли не знать, в каком положении оказалась Великобритания в мире пришельцев через сто лет от текущего момента. Не допустить повторения подобного – это долг каждого честного британца. И ради этой цели такие люди как я готовы трудиться и день и ночь…

– Ну вот и хорошо, Уильям, – вздохнул король, – я рад, что вы меня поняли. Честно говоря, мне гораздо больше нравится та государственная система, которую мой племянник Майкл устроил у себя в России. Милостивый и просвещенный монарх должен разумно править страной в интересах своего народа. Всего народа, а не только высших классов. А эти высшие классы должны служить своей стране истово и яростно, а не только почивать на лаврах, добытых их славными предками, иначе они не имеют права сохранять свое положение и должны быть низведены до обыкновенных обывателей. И наоборот. Только те люди, которые бьются с врагом не жалея живота, без устали корпят над делами в конторах или еще каким-то путем повышают благосостояние и мощь Державы, достойны составлять собой эти самые высшие классы, пусть даже по рождению они происходят с самого дна: из района лондонских доков и трущоб Сохо…

– Я рад служить Вашему Королевскому Величеству! – вытянулся в струнку Уильям Мелвилл, – и даже если меня не возведут в Британской империи в рыцарское достоинство, я все равно останусь вашим самым преданным слугой.

– Полно, Уильям, – сказал король, – по подвигу будет и награда. Вы только не перестарайтесь, как четыре года назад, а то излишнее усердие тоже бывает вредно. Ну вы меня поняли…

Уильям Мелвилл хотел что-то ответить королю, но в этот момент в Белую гостиную вернулся адмирал Фишер. И вид у него был такой, как будто он вошел в боевую рубку флагманского линкора во время жестокого линейного сражения.

– Еще никто ничего не подозревает, – сказал адмирал, – но операция уже начата. Уже сегодня вечером к закрытию биржи полетят в тартарары, а завтра утром случится невиданный крах. Как-никак наступает конец света. И в то же время многие преданные вашему величеству люди готовы в случае необходимости поднять по тревоге подчиненные им воинские части и силой оружия обеспечить порядок в объятом хаосом городе. А там всего полшага до…

– Мы вас поняли, Джон, – быстро сказал король, – но, ради Бога, не надо подробностей. Я просто не хочу их знать. Думаю, что в ближайшие три дня плохих новостей и так будет более чем достаточно, в результате чего господа из Парламента дадут нам необходимый повод для того, чтобы мы смогли навсегда отлучить их от вмешательства в политику. А сейчас джентльмены, вы все идете к себе на службу и начинаете заниматься делами, которых у вас теперь будет предостаточно.

27 ноября 1908 года. Вечер. Германская империя, Потсдам, Дворец Цецилиенгоф, рабочий кабинет кайзера Германской империи.

Кайзер Вильгельм II и адмирал Альфред фон Тирпиц.

– Мой добрый Альфред, – с порога вскричал Вильгельм, едва увидев своего адмирала, – скажи мне, пожалуйста, ты что-нибудь понимаешь?

– А что я должен понимать, ваше королевское величество? – спросил озадаченный Тирпиц.

– Ну как же! – воскликнул кайзер. – Господь решил покарать эти зловредную Великобританию, направив на нее огромный астероид, а мой русский племянник Михель сообщает, что он приказал своему кораблю из будущего спасти Лондон, этот источник мировой проказы, от Господнего возмездия! Я знаю, что ты свел дружбу с адмиралом Ларионовым, одним из ближайших помощников русского царя и по совместительству самым главным пришельцем из будущего. Так может, тебе, мой добрый Альфред, хоть что-то известно о том, зачем им всем потребовалось спасать от заслуженного возмездия эту склочную Британию?

«Эге, да наш кайзер ревнует… – подумал ошарашенный Тирпиц, – ревнует как избалованный капризный ребенок, когда родители, прежде такие заботливые, начинают уделять свое внимание кому-то другому.»

Но вслух добрый адмирал, конечно же, сказал совсем иное.

– Ваше королевское величество, – задумчиво произнес он, огладив окладистую рыжую бороду, – я действительно дружен с адмиралом Ларионовым, и должен признать, что он бывает со мной гораздо откровеннее, чем император Михель с вашим королевским величеством. И в то же время я уверен, что это, с позволения сказать, «разрешенная» откровенность, то есть мне говорят не более того, на что дал дозволение русский император…

Сказав это, Тирпиц сделал паузу, собираясь с мыслями, но кайзер в нетерпении воскликнул, патетически взмахнув руками: