Игорь Кулаков - Форк 1941 [СИ]

Едва скрыв навернувшиеся на глаза слёзы, представила – что это такое – спать в холоде вынужденного сна, спасаясь от случайной смерти и проснуться 140 лет спустя… а проснувшись, узнать, что всё человечество перевело себя в «цифровую форму», став мыслящими машинами… что всё вокруг можно сосчитать, взвесить, заменить искусственным… настолько потеряв свою индивидуальность и при этом открыть всего себя другим.

Иные ценности, иное общество, в котором все – общее и все – индивидуальное. Может ли нарисованная талантом авторов технооперы картина быть «коммунистическим завтра»? Не знаю… возможное будущее 22 века было величественно и ещё… оно было… отталкивающе, оно было пугало.

Хоть Рожков и поспешил меня успокоить, заявив – что всё это лишь фантастика, причём «достаточно спорная и дискутируемая», но… красота музыки и слов лишь увеличила моё потрясение.

«…И помогали им изо всех мы сил, к центру таблицы двигая металлы. Сотней огней нам светил на этом пути пепел уже давно сгоревших звёзд…» (Неизбежность – Комплексные Числа)

«Выносящие мозг» и «сопроводиловка из клипа» (знаю-знаю, разговорная речь из 2018 липка и приставуча) слов песни, ставящая «вопросы веков», сплетённая с голосом и музыкой… а академик и Рожков, говорили о совсем странном:

«Тепловая смерть Вселенной», «эпоха распада элементарных частиц», у них полным ходом идёт дискуссия о тех невыносимо далёких временах, когда будут гаснуть последние звезды в космосе… про какие-то космические «струны» Рожков упомянул, суть которых он и сам плоховато понимал.

А началось просто с совсем необычной музыки, которую случайно включил не на наушники, а «на колонки от десктопа». Абрам Фёдорович, вернувшийся в Москву из Казани от товарища Лосева и заинтересовался, что тут Никита слушает.

Можно было бы посмеяться над их оторванными от жизни рассуждениями – через полтора месяца немцы будут топтать поля нашей советской родины и убивать советских людей, но… ведь именно потомок, этот невыносимый Рожков предупредил нас обо всём предстоящем!

Его компьютер-«десктоп» стоит в метре от меня, шкафы вдоль стен заполнены тысячами тысяч фотокопий немыслимых сведений из иных времён, и… не посмеёшься теперь над ними, как над пустыми фантазёрами. Вот и слушала, стараясь вникнуть, о чём это они! Ну и, чего обманывать себя, наслаждалась красотой мелодий.

«…А когда ты на Землю вернёшься, лишь океан примет в объятья тебя. Птиц лесных и полей не найдёшь ты. Лишь океан – гетерофазная ткань твоя…» (Последнее кольцо – Комплексные числа). Вернуться из путешествия в межзвёздную бездну, к планетам других солнц и узнать, что всякий кусочек живой плоти на родной Земле, не важно, разумный и нет, даже каждая травинка и последний микроб слились в «единую протоплазму» всепланетного океана. В которую зовут, нет, просто тащат за шкирку тебя родные голоса из прошлого… ужас…

Я увидела не то будущее, о котором мы уже знали из слов, книг и видео Рожкова… это было совсем далёкие времена, о которых мечтали и спорили в XXI веке. Услышала термины и объяснение по ним – «трансгуманизм», «постчеловечество». Так вот о чем мечтают лучшие умы и самые глядящие вдаль в XXI веке!

Идеи «трансгуманизма», тихим сторонником которого оказался Рожков, показались мне довольно туманным и невыносимо далёкими от текущих дней. Ещё мы поговорили об евгенике. Никита сказал, что её идеи были испоганены подлой и омерзительной практикой германских нацистов (да и не только у них – прозвучали слова о принудительной стерилизации людей в разных странах), лишь только в его время вернулись к обсуждению подобных идей. Он подчёркивал – не насильственным путём, а как возможный способ добровольной корректировки природы человека в подготовке к совсем далёким последствиям «цифрового будущего».

Нет, положительно, кое-кто в будущем сошёл с ума! Сделав это столь увлекательно, чарующе и безвозвратно! Так и высказалась – что для меня это слишком авангардно и заумь так и прёт из этой красивой песенки.

А Никита ухмыляется и выдаёт:

— По классике соскучилась? Можно и так…

Правда классика у него снова вышла… какая-то авангардная!

«…Звал её свет мечты мимолётной: Повторить путь силурских времён, сделать шаг прочь от жизни дремотной, найти на земле природы единой закон!» (Сделать шаг (ария Сказочницы) — В. Аргонов, техноопера «Русалочка»)

«…Станет разум в сто крат светлей, станут догмы веков тигром бумажным. Ты не раб биосферных игр, ты готов изменить себя» (Единая власть (ария Русалочки) — В. Аргонов, техноопера «Русалочка»)

«…Они росли под грохот гимнов вдоль стен бетонных серых гнёзд – для новых нужд легко раздвинув тенистый мир своих берёз…» (Свой путь (ария Русалочки) — В. Аргонов, техноопера «Русалочка»)

Прослушав всю оперу – мы засиделись в отделе далеко за полночь – и, кое-как вырвав себя из этого прекрасного, но засасывающего, подобно болоту полному тайн, одного удивительного направления музыки XXI века, я первой вернулась к «серой повседневности».

Своей властью разогнала кучку мечтателей. Академика в гостиницу отвезли, а Рожкова и двух парней, чьё дежурство было сегодня с потомком – по квартирам в доме нашего наркомата. Хватит уже на сегодня сожалений, вздохов о «потерянном 2018» и пустопорожних фантазий!

Вот только рассуждения академика и потомка о музыке, научных знаниях (пусть и отрывочных), культурном богатстве, «погребённым мёртвым грузом» в стенах нашего отдела и служащего чем-то вроде «развлечения после работы» для избранных навроде нас – сотрудников отдела, не остались досужей болтовней, а имели вполне себе значительное продолжение.

По-моему академик Иоффе был впечатлён даже больше нас, молодых.

— Будущее может быть очень опасным… — лишь пробормотал на прощание он.

Но мы услышали его. И… (по крайней мере мне…) подумалось, что он говорил вовсе не о тех нежелательных… общественных преобразованиях, которые настигли советский народ в 1991 и говорил он совсем не о падении СССР.

А каков Иоффе-то! Нашлись две родственные души – один академик, наш современник, другой – задвинутый на этой обожаемой им музыке и своём «кодинге» программ для компьютеров потомок. Два шизика, ну точно ведь!

Какой всё же Рожков другой. Да, пожалуй, это слово верно.

Другой.

Мне стало жаль его. Неведомая и редчайшая природная случайность вырвала его из будущего (или даже из «иной вселенной», как считает сам Никита)… всё, что он говорил, рассказывал, показывал… было безумно интересно… но это было не наше будущее, которое виделось нам в завтрашнем дне… это было то будущее, о котором мечтали наши потомки.