Роман Буревой - Все дороги ведут в Рим

– Хорошо, подождём эти два месяца. Завтра прибудет Макрин. Скажи ему все это лично. Все, что ты думаешь о нем. – Старый вояка хитро прищурился. – Август, ты можешь носить тысячу титулов, но в войне ты ничего не смыслишь, – заявил Цезон Галл и позволил себе усмехнуться.

– Не надо смеяться. Ибо могу сказать, что смех твой – сардонический. Все, что я делаю, – это пытаюсь спасти твою шкуру. Если Макрин станет во главе легионов, он их погубит.

– Уезжай сейчас же, – потребовал легат. – Тебе нельзя здесь находиться.

– Почему? Диктатор приказал арестовать меня и немедленно отправить в Рим, не так ли?

Последовала пауза. Цезон Галл нахмурился:

– Такой приказ он не имеет права издать. Но тебе лучше уехать.

– Ты угрожаешь императору? А что если я велю поставить свою палатку рядом с твоей и призову солдат не подчиняться тебе?

Легат смерил Постума взглядом.

– Ты это не сделаешь, – однако голос его звучал не особенно уверенно. – Не волнуйся, Август, варваров мы разгромим и без твоей помощи. Даже Макрин нам в этом не помешает. Но если ты начнёшь подбивать на бунт легионы, то армии точно конец. – Легат сделал паузу. – А через два месяца можешь отдавать мне любые приказы.

Постум стиснул зубы.

– Постарайся дожить до этой счастливой даты, – проговорил Постум тихо. – И постарайся, чтобы о твоём решении не пожалели ещё двадцать когорт.

– Не волнуйся, я знаю своё дело.

– Тогда ты знаешь наверняка, что монголы обладают целой танковой армией, способной разорвать любую линию обороны.

– Танковая армия – это чушь, Август. Танки лишь поддерживают пехоту. И потом, откуда у монголов танки? Зачем? Монголы всегда делают ставку на конницу. А танки совершенно неприменимы в степи по бездорожью.

– Значит, ты ждёшь конницу? Ну-ну…

– Если мы захватим у варваров хоть один танк, я пришлю его в Рим.

Август вышел из палатки. Снаружи их ждали центурии морской пехоты и когорты легионов. Их подняли и построили по тревоге. Император прибыл! Плотные ряды в полевой форме: зеленые с серым туники и брюки, даже броненагрудники прикрыты блеклыми чехлами. Лучи прожекторов, разрезающие черноту, превращают лица в белые пятна. Постум ощутил сильнейшее желание раздвинуть ряды одной из когорт и встать в строй, скрыться за спинами других и ничего не решать. Лишь исполнять чужие приказы… пусть он даже знает, что эти приказы безумны. Но нет, он не может быть одним из многих. Он даже не может остаться. Он идёт к воротам. Спешит. Бросает своих легионеров на произвол судьбы.

– Император! – крикнул один из легионеров. – Почему ты уходишь?

Постуму хотелось крикнуть: «Потому что вами будет командовать Макрин!» Но ему вновь пришлось стиснуть зубы. Этот крик означал бы призыв к бунту.

Цезон Галл, почему ты не осмелился чуть-чуть опередить время? Почему?!

Квинт в форме морпеха вместе со всей центурией ждал у ворот. В случае любого подозрительного движения он должен был действовать. В темноте нетрудно выхватить парабеллум. И даже винтовку сдёрнуть с плеча. Как уследить за всеми центуриями? Одна надежда? Крот идёт впереди императора и загораживает его своим огромным телом. И Элий – реакция не подведёт старого гладиатора. Но Квинт зря нервничал. Никто не собирался устраивать покушение на императора. Ни одного подозрительного движения. Только эбеновая красотка Туллия вела себя странно. Переодетая в форму рядового, она тоже прибыла в лагерь. И Квинт заметил, как она перебросилась несколькими словами с центурионом первой когорты. Стоит ли из-за этого поднимать тревогу? Чутьё ищейки подсказывало Квинту: опасности нет. Но что тогда есть?..

Роскошный курортный лайнер совершал свой запланированный рейс вокруг Пелопоннеса. Белоснежный корабль айсбергом покачивался на волнах виноцветного моря. Ни с чем не сравнимое удовольствие: следить за пенной дорогой, что бурлит за кормой. За дорогой, по которой прошёл только ты, и никто никогда больше не пройдёт. Небо бездонное, берег далёк. Ты владеешь морем и миром. Независимо от того, кто ты, – Одиссей или современный банкир.

С утра пассажиры предавались отдыху почти с религиозным экстазом. Солидные мужчины плескались в бассейнах с ребячьим восторгом, проигрывали в корабельном алеаториуме тысячи, в лавках корабельного атрия скупали золотые безделушки, чтобы тут же раздарить их стюардам.

Да, все было как обычно. Странно лишь, что на лайнере в разгар сезона оказалось всего пятьдесят пассажиров. Большинство – уже немолодые мужчины, хотя были среди них и такие, кому не исполнилось ещё и тридцати. Но они не выглядели юнцами – напротив, в каждом чувствовалась зрелая уверенность и солидность. Несколько молодящихся, но далеко не юных женщин вели с мужчинами серьёзные разговоры о курсе акций и рыночном кризисе. Юные особы ослепительной красоты, которых всегда много на таких рейсах, отсутствовали. Пожалуй, лишь одна женщина с чёрными вьющимися волосами, в бледно-зеленом платье, вышитом жемчугом, выглядела бесподобно. Но и её нельзя было назвать юной, и красота её была на любителя, а не конфетно-продажного сорта.

После полудня пассажиры собрались в малом корабельном атрии. Стюарды принесли напитки и наглухо закрыли двери. Все молчали, оглядывая друг друга. Белые тоги пассажиров, чуть желтоватые, из тончайшей шерсти, выдавали особую, высшую степень благосостояния. Такая тога могла стоить не меньше пурпурной. Все собравшиеся в атрии держались с таким видом, будто сидели не на обычных стульях, а на курульных. Впрочем, они и были повелителями этого мира, пусть и тайными.

Первым поднялся человек, чьё лицо многим показалось знакомым. Актёр? Ну да, Марк Габиний. Старшее поколение его помнило. Седина и морщины ничуть не испортили его внешность. Много лет назад он эмигрировал в Альбион, но и там продолжал играть в театре и сниматься в кино. Его присутствие на нынешнем сборище было несколько странным. Хотя и не последней сенсацией этого дня. Рядом с ним в кресле сидела немолодая женщина с тёмными, явно крашеными, волосами. Её белое платье без узоров и вышивки напоминало наряд весталки.

– Хочу вас поблагодарить за то, что сегодня вы явились сюда, на борт «Психеи», чтобы обсудить насущные проблемы Рима. Я же хочу сказать, что закончил только что съёмки своего фильма о Траяне Деции. Сам я двадцать лет назад планировал сыграть эту роль. И вот наконец довелось…

Марк Габиний сел и обвёл присутствующих взглядом.

– Фильм – это хорошо, – проговорил человек средних лет с курчавой бородкой, не поднимаясь и поигрывая пальцами сцепленных рук. – Но мы все-таки будет говорить не о фильмах. Ну разве что об их производстве. И о том, что их все меньше и меньше покупают для проката из-за того идиотизма, который проповедуют римские режиссёры. В результате последних нелепых программ мы терпим страшные убытки. Экономика Империи трещит по швам. Это похоже на коллективное безумие. Создание бесчисленных конных заводов для создания конницы, которая превзойдёт монгольскую! Вырубка виноградников, чтобы посеять зерно, которое оказывается слишком дорогим. А сам лозунг автаркии? Отказ от торговли и опора на близлежащие ресурсы – разве это не безумие? Империя не может жить без привозного сырья, без нефти из Ливии, без импорта зёрна и металлов. Империя – экспортёр высоких технологий. Но заводы в Медиолане приходят в упадок, научные разработки сворачиваются. Ещё немного – и нашей экономике будет нанесён последний удар, которого она не выдержит. Тирания всегда заканчивается импотенцией [25].