Сергей Савелов - Я в моей голове 4

Через несколько недель меня вызвали в 276 аудиторию. Гадая о причине вызова, я вошел и увидел в пустом помещении немолодого лысоватого человека в костюме и небрежно завязанном галстуке.

— Мне сказали, чтобы я подошел сюда, — растерянно произнес я.

— Проходите Соловьев, присаживайтесь, — мужчина кивнул на стул, поднялся и присел напротив меня.

— Я чуть старше тебя, — чуть улыбнулся незнакомец, но его глаза смотрели без намека на улыбку, — поэтому буду звать тебя Сергей и на «ты». — Согласен?

— А кто вы? — заинтересовался я, хотя уже подозревал, что это не простой мужик, а сотрудник из конторы глубокого бурения или близкой к ней.

— Можешь звать меня Владлен Владимирович, — представился собеседник, не выразив эмоций.

— Слушаю вас, — кивнул головой я.

Понятно, мои подозрения подтвердились. Может продолжать наглеть и попросить предъявить удостоверение? Я чувствовал холодок в груди, но постарался тоже не проявить эмоций, так как не чувствовал за собой вины и мне бояться было нечего. Поднял взгляд на чекиста и замер. На меня смотрели пару внимательных серых глаз и изучали, будто препарировали. Я обратил внимание, что мужчина имеет чрезвычайно невыразительную внешность. Стоит ему надеть шляпу, скрыв залысины, сменить или спрятать под плащом костюм, как в толпе его определить будет невозможно.

— Слушаю вас, — повторил я, поторопив собеседника, так как надоело играть в гляделки. — У меня занятия скоро, — пояснил и почувствовал раздражение. (Чего им всем от меня надо?)

— Знаю, — кивнул Владлен Владимирович. — Я тебя надолго не задержу. Мне с тобой надо побеседовать. Помнишь тот спор с гражданином Польской Народной республики восемнадцатого числа вечером в общежитии?

— Конечно помню, — кивнул я головой, — но тогда ничего такого не было! — вскинулся возмущенно.

— Это как посмотреть, — покачал головой собеседник, не сводя с меня взгляда.

Вообще, на протяжении всего времени я чувствовал на себе его недобрый всепроникающий, проницательный и изучающий взгляд. Неприятный мужик.

— Откуда появился этот гражданин? — продолжил он допрос.

— Понятия не имею. Привел кто — то, — ответил я и равнодушно пожал плечами.

— Вспоминай, это важно, — акцентировал комитетчик.

— Да, не помню я! — раздраженно воскликнул я, — меня пригласили на вечеринку, где из знакомых было всего несколько человек, а половину вообще видел впервые. Ребята постоянно менялись, шастали туда — сюда, входили и выходили.

— Допустим, — кивнул Владлен Владимирович. — Тогда перечисли своих знакомых, — предложил, из папки достал лист бумаги и положил на стол передо мной.

— Сами пишите, — возмутился я, — на лекциях устал писать, — пояснил уже миролюбивым тоном, а сам подумал: хватит изображать послушного мальчика, может скорее этот допрос закончится. Чего он копает, ведь ничего тогда не было.

— Не хочешь нам помогать? — спросил он и в его голосе послышались угрожающие нотки.

— Почему? — тут же удивился я. — Я готов перечислить своих знакомых.

Сразу начал вспоминать и диктовать:

— Евгений Дмитриев, Станислав Морозов, Алексей, Николай, Виталий — ребята из других групп, фамилий не знаю. Владимир еще был, тоже студент из соседней комнаты.

— Разве вы не знакомились при встрече? — не поверил мне комитетчик.

— Сидели сначала в своей компании, ребята выпивали, потом, как это бывает в общаге, стали подходить другие, кто — то оставался, а кто — то уходил. Так и появился этот поляк. Я сидел с гитарой и не смотрел на посетителей. Только этот поляк Болеслав привлек внимания.

— Почему? — Владлен Владимирович заинтересованно подался вперед и вновь уставился мне в лицо, не мигая.

— Во — первых до этого с иностранцами мне не доводилось общаться, во — вторых он хорошо говорил по — русски. Вроде, когда представлялся, назвался студентом — медиком….

— Кто тебя позвал на вечеринку? — неожиданно спросил собеседник, сбивая меня с мысли.

Знакомый прием оперативников, — я мысленно усмехнулся.

— Евгений Дмитриев пригласил и не только меня, а всех наших друзей, — спокойно глядя на него ответил я.

— Почему? — не довольствовался ответом он.

— Почему? — в ответ удивился я. — Мы часто проводим свободное время вместе. Ходим в кино, на танцы или, как в тот раз зависаем в обшаге.

Владлен Владимирович кивнул головой, как бы довольствовавшись ответом и задал очередной вопрос:

— Как возник спор?

— Понятия не имею. Ребята подвыпили и с поляком вышли курить, а когда вернулись уже были сердиты на него. Тот якобы обозвал нас русских оккупантами и фашистами, — вспомнил и рассказал комитетчику.

— Почему ты вступил в спор? — поинтересовался он.

— Мне не понравилось, что иностранец без причин винит Россию и русских в бедах Польши, а другие ребята не смогли ему аргументированно ответить, — пояснил я. — Сам поляк понахватался по верхам, а историю не знает и доказать свою правоту не может.

— А ты, значит, знаешь? — усмехнулся скептически Владлен Владимирович.

— Знаю, видимо, больше некоторых, — пожал я плечами, ответив на риторический вопрос.

— А ты не задумывался, что этот спор возник не случайно, а тебя намеренно втянули в него, — спросил комитетчик неожиданно.

— Зачем? — опешил я и стал вспоминать события того вечера.

Перебрав в уме нюансы спора и припомнив эмоции других ребят, отрицательно мотнул головой.

— Нет, не думаю, — заявил я решительно, — да и кому это надо?

— Если ты не видишь причин, то это не значит, что их нет, — назидательно сказал комитетчик.

— Ага, как же, слышал про черную кошку в черной комнате, — иронично улыбнулся я, намекая, что комитет занимается бесполезным делом.

— Зря ты так! — покачал головой Владлен Владимирович, осуждающе глядя на меня. — Мы знаем, что делаем.

— Неужели этот недалекий Болеслав — агент иностранных разведок? — спросил я, уже не скрывая иронии.

Собеседник многозначительно посмотрел на меня, долго не отводя взгляда, вздохнул, как бы удивляясь легкомысленному студенту и убрал листок в свою папку.

— О нашем разговоре никому не говори. В следующий раз в споры с иностранцами не вступай, а если будут провоцировать уклоняйся. О всех подобных случаях звони, — проинструктировал комитетчик и протянул безымянную визитку с двумя номерами телефонов.

— Молчать, даже если будут клеветать на нашу страну и ее людей? — возмутился я. — А как же активная жизненная позиция советского гражданина и комсомольца?

— Я тебе все сказал, — твердо заявил Владлен Владимирович. — Парень, ты не дурак и, думаю, все понял правильно, — подытожил.

Передвигаясь по коридорам института, я размышлял о прошедшем разговоре. Что это было? Других участников вечеринки опрашивали? И не спросишь прямо, ведь наверняка всех тоже предупредили о молчании. Почему понадобилось три недели, чтобы опросить меня? Кто тот поляк? Чего он добивался? Если это провокация, то чья? Не его же, судя по его уму. Может, зная о его русофобии парня использовали в темную, чтобы проверить настроения студентов? А тут вылез я, весь в белом, хе — хе, такой грамотный и знающий и потоптался на самолюбии и невежестве Болеслава.