Сергей Савелов - Я в моей голове 4

Встреча с Иваном.

С Иваном встретился в перерыве между лекциями в институтском парке, пропустив обед. Прогуливаясь по дорожке, я рассказал о краже. Иван с невозмутимым лицом выслушал мое сообщение и даже ничего не пообещал, но при этом на миг в его глазах что — то промелькнуло.

Что он знает или догадывается? — озадачился я. Нет, не тот у него уровень, чтобы чего — то знать, но догадываться может.

— Что скажешь? — я поторопил его.

— Что я должен сказать? — по — еврейски парировал вопрос он, — чего ты от меня хочешь? — спросил прямо, уставившись мне в лицо.

— Я считаю, что действовали не настоящие воры, — признался я, запустив «пробный шар» и проверяя его реакцию.

— Почему? — живо отреагировал он.

— Магнитола — тысяча, импортный телевизор — три, в ящике — сейфе лежали восемьсот рублей, — перечислил. — неужели для жуликов это лишние деньги? — демонстративно удивился я. — Более дешевые вещи крадут.

— Не знаю, — признался собеседник, отводя взгляд в сторону. — Не сталкивался с этой публикой. Кстати, откуда у вас такие деньги? — вновь оживился и повернулся ко мне.

— Собирались с тетей делать ремонт, копили…, — ответил я равнодушно. — К ее накоплениям, я добавил из родительских. К тому же, ты знаешь, что я пишу песни? — поинтересовался. — Ксенофонтов знал, — намекнул. — Так вот, некоторые песни я продал, — признался.

— Хорошо, я попытаюсь выяснить, — пообещал Иван, не сводя с меня испытующего взгляда.

Отступление. Андропов и оперативные работники.

Вид Юрия Владимировича выражал неудовольствие. Он сидел ссутулившись, втянув голову в плечи и опустив голову, но поверх стекол очков смотрел исподлобья со злостью на подчиненных. Подполковник Серов и майор Тышкевич, оперуполномоченный Минского КГБ стояли навытяжку перед необъятным столом Председателя КГБ СССР и даже боялись предположить, чем может закончиться этот разнос.

— Вам надоело носить погоны, товарищи офицеры? — гневно вопрошал начальник. — Я вам конкретно указал, чем и как заниматься. Почему вы осмелились нарушить мои указания и проявили ненужную, даже преступную инициативу? Почему от наших коллег из Ленинграда поступил запрос о ваших действиях? Теперь ваша деятельность в Ленинграде стала известна посторонним. О чем вы думали, когда организовывали эту кражу, да еще в преддверии Олимпиады? Теперь наш интерес к Соловьеву стал известен слишком многим. Как нам выкручиваться?

Андропов опустил взгляд и задумался, а офицеры стояли, забыв дышать.

— Другая проблема — сам Соловьев. Он не поверил в то, что кражу совершили обычные уголовники, а начал подозревать нас. А если эти предположения дойдут до МВД? Представляете какие козыри вы дали нашим недоброжелателям? К тому же Соловьев и раньше отрицательно относился к предложениям Комитета, отказываясь идти на сотрудничество, а после вашего провала и подавно будет настроен против нас, — голос председателя возвысился.

Серов всегда удивлялся, как такого интеллигентного вида человек с мягким тихим голосом может настолько жестко спрашивать и требовать. Только сейчас он понял, как они просчитались, когда планировали эту акцию, но даже не попытался возразить или оправдаться.

— Что будем делать? Ваши предложения…? — спросил Юрий Владимирович, будто подслушав мысли Серова.

— В Ленинград можно сообщить, что идет изучение кандидата в КГБ на стрессоустойчивость и способность мыслить логически. Нас невозможно доказательно привязать к этой акции, так как реально работал посторонний специалист из преступной среды. Вероятно, Соловьев поставил в известность о краже и высказал свои предположения знакомому сотруднику КГБ из Ленинграда, с которым когда — то его познакомил Ксенофонтов, а тот в свою очередь проинформировал свое начальство. Украденное можно вернуть опять же при помощи того вора, не связанного с нами, но так, чтобы объект знал о нашем содействии. Мы, как бы нашли вора — гастролера и заставили все вернуть потерпевшему без привлечения органов МВД. Тем самым мы восстановим или подтвердим репутацию перед объектом, покажем наше расположение к нему, оправдаемся перед коллегами и обойдемся без МВД, — живо предложил Серов.

Теперь Андропов задумался надолго. Офицеры терпеливо ждали, предположив, что наказание за промах откладывается или будет не таким карающим, как ожидалось вначале.

— Что знает ваш специалист? — поинтересовался Юрий Владимирович.

— Практически ничего. Он у меня давно на связи и неоднократно выполнял деликатные поручения. Специалист высокого класса — профессионально преодолел сигнализацию вневедомственной охраны, в квартиру проник тихо и так же ее покинул, воспользовавшись чердачным помещением. К сожалению, все вещи вынести не смог, так как работал один. Вероятно, из — за этого у Соловьева возникли подозрения, что действовали не обычные домушники, — заторопился оправдаться Тышкевич.

— Подробные рапорта, отчеты по акции и план дальнейших мероприятий мне на стол! — распорядился Председатель. — Ленинградцам мы ответим, а возвращать краденное будете тогда, когда сам дам команду. Но имейте ввиду, товарищи офицеры — еще одна ваша промашка и поедете охранять безопасность государства на Таймыре. Даже Чукотка будет для вас слишком густонаселенной.

Покинув, ставшее неприветливым привычное серое здание, Серов повез напарника домой перекусить и отдохнуть, чтобы вечером вновь вернуться в Ленинград. По дороге порой неодобрительно косился на коллегу. Алексей Тышкевич внешне всегда казался невозмутимым, уверенным в себе и разумным чекистом. Говорил весомо и неторопливо, а в душе оказался с авантюрным складом характера, способным на рискованные поступки. Вероятно, таким и должен быть оперативник, но не в подобной игре.

Когда Алексей предложил провернуть акцию с ложной кражей, Виктор, подумав согласился. Тогда и ему стало казаться, что они работают в холостую уже несколько месяцев и теряют время. Пусть Соловьев не совсем обычный подросток, но ничего не обычного не делал, подозрительных контактов и связей не имел. Были сомнительные лица на его факультативе, но он близко с ними не сходился. Может у Андропова и Мазурова, инициатора разработки Соловьева с Белорусской стороны были какие — то другие данные в отношении Соловьева? Почему они так вцепились в него?

Кроме некоторых талантов в хореографии, эстраде, сочинительстве, физических данных, предприимчивости, хладнокровия при обострении ситуации, Соловьев «голову не терял». Были некоторые подозрительные намеки из письма Ксенофонтова. За что тот благодарит подростка? О каких целях намекает? Серов уже много раз думал об этом. Может все проще? Пожилой мужчина предпенсионного возраста, оставшись один на склоне лет (дети выросли и живут отдельно, жена умерла) неожиданно нашел молодого дальнего родственника с планами, амбициями, не без способностей и захотел участвовать в его судьбе? Вот и цель для дальнейшей жизни пожилого человека, ранее жившего яркой активной жизнью, а сведения, полученные от зарубежных источников никак не связаны с подростком. Со смертью Ксенофонтова контакты с информатором оборваны. Поэтому им с Алексеем ничего так не удалось выявить через подростка, так как нечего выявлять. Откуда у провинциального парнишки могут быть связи с зарубежьем?