Петр Иванов - Солдат… не спрашивай!

– А он мне в ответ, мол Ваше благородие, простите великодушно, но патроны на пустую забаву мне тратить жалко! Конскриптов у Бонопартия нашего хватает, подошел бы с ними обер-офицер, а желательнее – даже штаб-офицер, тогда другое дело.

В егерском лейб-гвардии полку во времена Александра Павловича солдат было принято поощрять за отличную стрельбу рублем "на водку", своего рода приз. Но от такого заманчивого вроде бы предложения со стороны Лунина унтер-офицер напрочь отказался, не соблазнили его и обещанные два рубля. Михаил тогда чуть не побил с горяча упрямца: "У тебя сукин сын, что пули – золотые, коли ими так дорожишь?", но сдержался, а потом…

– Видать углядели эти горе-егеря бутылку с виноградной водкой в корзинке у моего Яшки, я велел взять, может офицеров угостить бы пришлось, коли знакомых встретил. Смотрю подходит ко мне унтер.

Произошел такой можно сказать "разговор", если это понятие применимо к связке нижний чин – офицер, немало озадачивший Лунина. Он неплохо знал нижних чинов, на спор даже мог определить, из какой местности родом тот или иной рекрут призван в ряды императорской армии – по специфическим словечкам и "говору". Но тут спасовал, с таким "экземпляром" встретился впервые за много лет службы.

– Разрешите обратится ваше благородие? – по-уставному спросил унтер, Лунин дал ему отмашку, говори мол.

– Я согласен с Вами померятся силами в стрельбе, но только не за "рупь на водку". Нас в город не отпускают как в России, а у барыг из спиртного ничего кроме сивухи достать нельзя, да и та разбавлена и в лучшем случае градусов на пятнадцать тянет. У вашего мальчика в корзине коньяк кажется лежит?

– А ты я вижу парень наглый? Не много ли тебе будет одному?

Унтер-офицер пояснил, что он сам лично до спиртного не любитель, но у них принято по обычаю делится со всем взводом, каждому по глотку – выйдет в самый раз. И не упьются солдаты и немного усталость снимут и приободрятся.

– Нет Денис, он прямо так и сказал: "Россия, барыги, спиртное, градусы…". Вроде по лицу русский, на иностранца не похож и говорит совсем без акцента. Эй Яшка, "барыги" – это кто будет, маркитанты?

– А хто еще, чай токо оне за барыш почитай удавятся! – подтвердил мальчишка, удивляясь, в свою очередь, недогадливости "барина".

– Я согласился, – продолжил Лунин, – Да только условие ему поставил, проиграешь – тумаков тебе сукиному сыну отвешу сполна, ибо у тебя все едино денег ни копья нет, и ставить на кон нечего.

Офицер рассудил, со своей точки зрения, здраво: если он из нарезного штуцера не добился ничего, то и нижний чин из обычного гладкого ружья не попадет, алкоголь таким образом останется у него, и заодно унтера он проучит самым законным способом, раз тот сам напросился. Разве, что тоненькой острой иголочкой кольнуло сомнение Михаила Сергеевича, когда он увидел прицел на оружии соперника, с каких это пор стали на солдатские ружья такие точные приборы устанавливать, да еще и разметка там на 800 шагов?

– Полк то хоть какой скажи, откуда эти егеря взялись? – не мог не задать вопрос Давыдов, его понемногу уже начал разбирать приступ смеха, но виду он пока не показывал. Понял к ому времени, гусар на кого случайно "нарвался" его старый друг.

– Я даже и на смотрел на эту рвань… ей-богу, Яшка какие там у них шифры были на патронных сумках?

– Тринадцать барин, чортова дюжина.

– И чем закончилось у вас состязание?

– Эх-х-х… Денис, не поверишь? Этот черт меня "перестрелял" вчистую, каков позор! Из поганого старого ружья, какие еще такой сволочи дают? Набежали французы – сразу трое, мой левый, а его правый – так заранее условились. Он своего наповал уложил, мой же супостат ушел назад целый и невредимый. Я промахнулся – далеко, слишком далеко даже для моего доброго штуцера британской выделки.

– Может повезло? Сам знаешь, каждую кампанию кому-нибудь голову ядром снимает, и тут поди такой случай выпал?

– И я так же решил сперва. Давай говорю унтер, снова! Взял другой свой штуцер, не аглицкой, а нашей русской, тульской работы, – Яшка дай его сюда!

Тут Лунин взял из рук своего маленького "оруженосца" оружие, чтоб продемонстрировать его Давыдову вблизи.

– Специально выбирал на заводе и у мастеров, две недели рыскал… да ты же видел сию игрушку в деле, как я на спор горлышки у бутылок отшибал.

В этот раз оружие заряжал Яков, под наблюдением своего хозяина. Лунин предположил, что возможно он сам сплоховал, поторопился и слишком сильно расплющил шомполом пулю в первый раз, или пластырь лопнул в процессе досылания свинцового шарика в ствол – иногда такие неприятности случаются с нарезным оружием. Провозились они с эти делом минут двадцать, за это время унтер-офицер даже успел сходить вдоль цепи и проверить все ли благополучно обстоит на местах. Теперь никаких подозрений на "грехи" оружия уже быть не должно, и снова вышел обидный до слез промах – не рассчитан штуцер, даже самый лучший, на такую дистанцию.

– Стволы мы с Яшкой накануне промыли, все привели в порядок и даже кремни в замках я заменил на новые, хоть и нужды в этом не было. – смущенно пояснил бывший офицер лейб-гвардии егерского полка, а ныне кавалергард.

– И попал?

– Б…ть!!! Денис прости за выражение, но опять вышло – у него французик лежит, а у меня бежит прочь как олень… Ничего не понимаю, ежели унтер дважды достал француза из своего старого гладкого ружья, то я из нового штуцера почему дострелить не в силах? – Лунин вернул тульский штуцер своему верному помощнику Яшке, и вместо него протянул собеседнику другой, тот который "made in…", – У нас пушка шестифунтовая медная меньше стоит, чем я за эту безделицу англичанину выложил! Пришлось мне этим прохвостам-егерям отдать водку и идти восвояси, обратно в свой полк, да вот тебя встретил.

Давыдов не особенно разбирался в стрелковом оружии, но тут экспертом быть и не надо, с первого взгляда видно – это дорогое, штучное изделие известного мастера, да еще и богатой отделке, серебрянные накладки и замысловатая гравировка на металлических частях. Дрянные стволы в Британии так не украшают, да и в России тоже не принято. Хорошая игрушка, для тех, кто понимает в них толк, и самому царю не стыдно такую подарить. Лунин же по этой части слыл в гвардии знатоком: "Мое благородное оружие, за которое в Париже было заплачено 3000 франков" – эта строка взята из его письма родителям. Речь правда там шла о двуствольном ружье "Лепаж", но и штуцерам он отдавал должное, хоть и для охоты в России нарезные "стволы" употребляли в ту пору чрезвычайно редко.

– Вот иду и голову ломаю, что же это такое было, что я за чудо видел час назад? – продолжил недоумевать Лунин, не замечая совершенно, как блестящая каска сползла у него набок, придав кавалергарду комический вид, – Денис, я считал себя знатоком по сей части, а выходит нет, провели меня как деревенского дурачка? Не трюк ли сие какой хитрый али фокус? Не могли же наши солдаты сговорится с французскими егерями и меня разыграть?