Петр Иванов - Солдат… не спрашивай!

Необычайно сильный звук удара металла о металл, Сашка услышав его и мгновенно излечился от глухоты, вот только особой радости не было, этот звон у него в голове еще три дня потом стоял. Хобот орудия внезапно ожил и словно хвост гигантской зеленой рептилии предательски ударил подсечкой по ногам, увернуться уже не получилось, так все быстро произошло. Он лишь успел правильно сгруппироваться при падении, стараясь уберечь голову. Не помогло, затылком уже на земле Александр вскользь зацепил какое-то деревянное ведро или бадью, и на неопределенное время сознание покинуло его бренное тело.

Небо, бескрайнее голубое небо Аустерлица… Б… здесь не Австерлиц этот долбаный, какая-то дыра перед самым Прегелем, название которой без бутылки не выговоришь! Хорошо этому князюшке Волконскому у Толстого было валятся на травке и облака разглядывать, по нему батарея гаубиц не работала… – проносятся в голове очухавшегося Сашки шальные точно сорвавшиеся с привязи кони мысли, – Быстрее! Надо встать и добраться до окопа, если его не убили этим залпом, то следующий может оказаться роковым! Это герою "Войны и мира" можно было отлеживаться, в ожидании пока галантные французы о нем позаботятся, нижний чин должен думать о себе сам.

Он попытался приподняться с земли, но резкая боль в районе лодыжки не дала встать на ноги, не хватало еще и ногу тут сломать… очень уж не кстати. Нога, проклятая нога, лодыжка болит нестерпимо – сил нет… Александр переворачивается на бок, чтобы сделать вторую попытку подняться, и неожиданно обнаруживает в полуметре от себя еще одну ногу… третью. Просто солдатский сапог, из него торчит окровавленная штанина серого казенного цвета, и довершает картину обломок белой кости. Куда подевался хозяин обуви и конечности неизвестно, в зоне видимости его нет.

– Охренеть! Б…дь, – бормочут слипшиеся от песка и крови губы унтер-офицера, а руки сами тянутся вниз, опережая взгляд… Нет его собственные ноги на месте, кого же это так зверски приложило?

Александру с трудом преодолевая боль удается сесть, теперь можно не спешить, если гранаты не прилетели за последние несколько минут, то скорее всего больше и не появятся. Враг считает, что подавил столь долго бывшее ему "бельмом в глазу" одинокое орудие и не желает более тратить ценные боеприпасы впустую. Немного позади и справа, пытается подняться на четвереньки Григорий, кажется и он уцелел, на вид вроде все в порядке.

– Гришка, ты живой???

– А-а-ам-м-м… – только и промычал тот в ответ, не иначе и его неплохо долбануло, не до конца еще отошел от контузии.

Из стрелкового окопа поодаль доносится невнятный шум, стоны, приглушенная матерная ругань, и вылетает наверх на бруствер песок, точно там внутри работает маленький траншеекопатель.

– Лександр! Откопали усех! – выскакивает пулей из укрытия Федька и замирает увидев небывалую картину разгрома на позиции.

– Ну чего встал, иди сюда и помоги мне, или не видишь?!

С помощью Федора Сашке удается подняться на ноги, лодыжка словно огнем жжет, но стоять и даже ходить с трудом можно, значит не перелом и даже не вывих, а просто очень сильный ушиб. Нет, даже снимать сапог и смотреть что там, пока он не будет, есть дела важнее…

– Все целы?

– Нет, двоих насмерть посекло бонбой, еще четверо ранетые! – печально рапортует начальнику Федор.

Вскоре им удается найти и пропавшего фейерверкера, Ивана контузило ядром и отбросило метров на пять в сторону. Завидев товарищей, артиллерист пытается приподняться, но едва оторвавшись от земли, со стоном валится обратно. Отстрелялся похоже пушкарь навсегда, Александр плохой медик но даже ему видно, что тут налицо все признаки серьезного внутреннего кровотечения и что с такой травмой делать неизвестно. Скорая помощь сюда по вызову не приедет, нет у них ни льда ни нормальных обезболивающих препаратов.

Похоже, что французы стреляли по ним не только бомбами но иногда и ядрами, с пяток подобных чугунных мячиков можно легко набрать на изрытом неглубокими воронками пологом склоне. Такой вот примитивный снаряд сперва ударил в ствол пушки, крутанул ее раскидав работавший при орудии расчет по сторонам, затем оторвал ногу Ефиму, последнего спасти не удалось, не оказалось никого рядом, кто бы мог своевременно наложить жгут и солдат быстро истек кровью так и не дождавшись помощи. В конце своего пути ядро уже потеряв большую часть убойной силы зацепило в бок по касательной фейерверкера. Остальные номера расчета у Ивана, все за исключением одного, погибли еще раньше, когда французским артиллеристам в первый раз случилось их удачно накрыть гранатами.

– Мож стрельнем из пушки, раз уж зарядили? – первым делом спросил пришедший в себя Гришка.

– Нет, нельзя разорвет ее вместе с нами! – Сашка тут же опомнился и выплеснул на запальное отверстие остатки воды из ведра, о которое он только что набил неплохую шишку.

И в самом деле, между дельфинами и дульным срезом зияет великолепная вмятина, да и сам ствол немного загнуло от мощного удара. Пушечка теперь превратилась в металлолом, последнему дилетанту от артиллерии должно быть понятно. Не до стрельбы сейчас, из окопа поспешно извлекают пострадавших, тела погибших решено оставить там на дне, не выполнившее своего назначения укрытие станет для них братской могилой, хватит здесь места и для бывших подопечных фейерверкера.

Издалека легкий летний ветер доносит бравурную маршевую музыку пополам с обворожительным ароматом луговых трав, французская пехота неспешно, медленным шагом идет на штурм укреплений с оркестрами и развернутыми знаменами, как на параде. Если там конечно есть кого "штурмовать", вроде ничего кроме редких ружейных выстрелов пока не слышно в ответ на наглые действия врага. Все остальные мелкие батареи уже давно подавлены – возились только с ванькиной пушкой, там никто не заморачивался окопами, надеялись отсидеться за естественными препятствиями, многие из них французы снесли буквально одним залпом, одной серией накрыли и все. Увы, Ермолов может быть и хороший генерал, но пока – весьма посредственных артиллерист, Сенармон поставил ему сегодня и шах и мат. У Александра сразу же появилось желание хоть совсем немного, но испортить, тем ребятам внизу намечающийся блестящий праздник. Винтовка уже застоялась в чехле так и просится в дело, он мог бы уложить еще нескольких обладателей эполет и роскошных мундиров, но только…

Смысла нет, сражение сегодня уже полностью проиграли и пара-тройка метких выстрелов ничего не решают, надо теперь прикидывать, как убраться отсюда с минимальными потерями и рисками. Первая и главная проблема – транспорт, на руках столько раненых они с собой унести они не смогут, а ведь тащить их придется далеко – к ближайшей переправе через Прегель как минимум, если не дальше.