Петр Иванов - Солдат… не спрашивай!

Используя свободное время, штабс-капитан Денисов окончательно сумел довести до ума и кое-какие свои собственные наработки, что ранее были успешно опробованы в войне 1807-го года. В той реальности была пуля Нейслера, как назовут новинку в этой пока неизвестно никому.

Таким образом у них к весне 1810 года было готово предложение и для повышения эффективности обычных гладких ружей. Для российской армии, имевшей к тому времени на вооружении почти полмиллиона единиц такого ручного огнестрельного оружия, "особая пуля" могла оказаться весьма ценным дополнением и даже временной альтернативой на военное время. На чудеса рассчитывать не стоило, но при определенных условиях, увеличение дальности прицельного огня по групповой цели на лишнюю сотню-другую шагов могло оказаться в бою совсем не лишним, что собственно и было неоднократно выявлено на практике под Фридландом. Вроде бы мелочь, но многое меняется, так для артиллерии безнаказанно расстреливать пехоту картечью становиться крайне затруднительно.

У штабс-капитана, после получения доступа к материалам из бункера незамедлительно возникли и разные интересные идеи по части усовершенствования материальной части и тактики артиллерии, инженерного и минного дела. Вот только времени, заниматься такими вещами уже не было, оно все без остатка уходило на проталкивание винтовки и улаживание различных бюрократических проволочек, в коих не было недостатка. А дело медленно но верно шло к Отечественной войне, отсчет времени уже начался… Пришлось пойти ва-банк, Иван Федорович вырезал из найденных в убежище книг титульные листы и разослал всю эту специальную литературу знакомым артиллеристам и военным инженерам, пусть попробуют разобраться самостоятельно, может у кого-нибудь и получится. Решение вышло не самое лучшее, но ничего другого они с Александром придумать не смогли. Их собственные ресурсы были сильно ограничены, хорошо хоть Проект на книгах и учебных пособиях не экономил, наиболее важные экземпляры были заготовлены как минимум в количестве десятка и более экземпляров. В бункере пришлось побывать и не раз и не два, не один пуд "макулатуры" они на себе оттуда вынесли. В одну их таких ходок у Сашки опять появился повод навестить на обратном пути Сосновку, Дарью дома он не застал, в избе хозяйничала Глаша. Солдатка к тому времени сумела удачно устроится домашней учительницей к дочерям соседнего богатого помещика. В тут пору провинциальные дворяне уже наконец осознали необходимость обучения своих детей, по крайней мере считалось, что девушка на выданье имеет больше шансов, если хоть немного говорит по-французски. Для мальчиков обычно приглашали гувернеров-иностранцев, но вот для девочек как-то опасались, поскольку женщин среди таких учителей было мало, а поручать дочь какому-то сомнительному иностранцу… черт знает, чем он там раньше занимался во Франции – может сутенерствовал, или в тюрьме за воровство какое сидел. Как бы вместо менуэта, минету такой наставник "дорогую доченьку" не обучил, да и за добродетель жен своих не без основания боялись. Времена, когда нашкодившего иностранца-французика можно было без особого шума "феодально повесить" на заднем дворе давно прошли. Таким образом, Глашина матушка, вполне конкурировала на этом поприще с природными французами, тем более, что "галлов" до 1812 года в России было относительно немного. Александру осталось только порадоваться за новых знакомых, обычно участь солдатки, жены рекрута, оставшейся в дереве была незавидной, нередко лишенные средств к существованию женщины вынуждены были заниматься проституцией, а частенько и просто спивались. Передал он девчонкам очередную порцию шоколада, сахара и плиточного чая, а мелкой Маше отдал красивый брелок от ключей, случайно подобранный при разборе всякой всячины в бункере. Посидели, побаловались горячим чайком, поговорили на разные темы, Глаша охотно вывалила на него все местные деревенские сплетни, в основном из разряда "кто с кем"… так скажем дружит, новостей в деревне зимой немного. Уже в темноте Александр взвалив на плечи тяжелый, набитый книгами и коробками с капсюлями туристический рюкзак и отправился на полигон к сослуживцам. Хоть этот объект и считался у них секретным, но от деревни местные жители уже давно проторили к нему тропу, и не раз унтер-офицеру приходилось прогонять мальчишек, пришедших разжиться свинцом на грузила.

– Приходи еще Сашенька! – на прощанье стрельнула озорными глазками Глаша, Сашка не удержался поцеловал ее "по взрослому" и немного потискал в объятиях, как бы в шутку, засмущалась она при этом конечно, зарделась вся румянцем вплоть до ушей, но не обиделась и не оттолкнула. Хорошая все же, славная девчонка, совсем уже не дичится Александра, держится почти как с близким родственником.

Рад бы он и почаще встречаться, да вот в последнее время различные чины из комиссии зачастили. Появились и первые генералы, недавно к ним приезжал Барклай-де-Толи, генерал-губернатор новоприобретённой Финляндии, какие уж ветры занесли потомка шотландцев в Москву, бог знает, но побывать на секретном полигоне он не преминул. Генерал от инфантерии долго беседовал со штабс-капитаном Денисовым и еще одним незнакомым Александру полковником-артиллеристом из аракчеевской "оружейной" комиссии. Вызвали и Сашку, приказали подробно рассказать о том давнем случае с Наполеоном, когда ему воспретили стрелять в императора и его маршалов. Было видно по лицу, что высокого гостя эта история заинтересовала, генерал пристально вглядывался в глаза стоящего перед ним по стойке смирно унтера, словно хотел найти там ответ на некий занимавший его вопрос.

– Значит ты утверждаешь братец, что подстрелить тогда Бонапарта можно было? – задал в конце единственный вопрос генерал, и получил четкий ответ.

– Так точно ваше высокопревосходительство, я смог бы тогда подобратся к императору Франции на прицельный выстрел, отстреляться и затем безнаказанно уйти прочь! – подтвердил Сашка.

После обстоятельного доклада нижнего чина, Михаил Богданович Барклай-де-Толи особенно внимательно осмотрел винтовку Шарпса с оптическим прицелом, и заставил продемонстрировать это оружие в действии. На другой день сопровождавший его полковник вскоре уехал в Москву вместе адъютантами Барклая и на полигоне из "чужих" остался только генерал-от-инфантерии и более никого, и вот тогда произошло нечто странное.

– Александр, сходи, принеси из тайника пистолет Токарева, патроны к нему, и захвати пару ручных гранат вместе со взрывателями. – неожиданно распорядился штабс-капитан Денисов, унтер-офицер ничего не понял – никому ранее эти артефакты не показывали, но приказ выполнил.