Петр Иванов - Солдат… не спрашивай!

Вроде бы сначала все пошло хорошо, но потом увы, как Александр подошел к цели, ради которой они и пришли, то все – тупик. Уперся бурмистр и ни какие доводами его не пронять. Унтер-офицер не стал сразу выкладывать все козыри, рассчитывая потихоньку, полегоньку уломать упрямого мужика. Стратегия у него такая – сперва вежливо так напомнить о патриотизме и так далее, "за бога за царя"? Облом-с, народ деревенский оказывается и за то и за другое, но исключительно теоретически, а подводы давать не хотят. Бурмистр ссылается на волю барина, но тот давно уже где-то в Питере обосновался и видели его в последний раз лет пять назад. По словам местных жителей, господин тогда приехал, отдохнул в усадьбе немного с дороги, и занялся "делами". Барин за два вечера "спортил четырех нашенских девок", по словам бурмистра, и снова укатил в столицу.

– А дальше? – осторожно спросил Сашка.

– Так не видали мы ево с энтих пор, оброк кажинный год исправно отсылаем. Мож ен уж помер, али в неметчину подался.

– Я не про вашего барина, я про тех девок хотел узнать, что там с ними дальше было.

– А чаво с имя сделаетси? Троих опосля замуж выдали, а одна дуреха руки на себя наложила, повесилась в анбаре на вожжах.

Эту печальную тему развивать далее не стоило и Сашка вытащил новую карту из своего "стратегического запаса" – напомнил о причитающемся вознаграждении возчикам за труды от военного ведомства, деньги правда небольшие, но ведь мужики трясутся над каждой копейкой.

– Неа, нам энти твои гроши все едино придется барину отдать… – печально покачал головой крестьянин, опять отказ.

Непонятный совершенно момент – а зачем барину об этом знать? Неужели деятельность сельской администрации им как-то контролируется да еще с такого расстояния? Как он узнает, что его мужики съездили на три дня в "губернию" – через тайных осведомителей, именуемых в просторечии "иудами", или "стукачами"? Бред… да тут же один грамотей на село, а до появления первых массовых телефонов еще целый век. Или их здорово запугали, или им просто не выгодно – второе вернее.

Пока Александр пытался уговорить упертого бурмистра к нему понемногу подтянулись и остальные нижние чины, видимо стоять в дальнем углу и "точить лясы" с девками и молодухами им к тому времени надоело. Ну как раз пришли, так сразу и "ценные" советы, жестами показывают давай, начинай командир его "давить". Вот Федор даже не удержался, кулаком хлопнул по открытой ладони, показывая, что пора перейти к силовому решению проблемы, горячь однако парень… Боковым зреним Сашка уловил, что и "бурмистерша" рядом находится и даже прислушивается, чего там унтер-офицер ее мужу объясняет, а вот дочка куда-то убежала вместе с остальными детьми. Тем лучше, если совсем никак не выйдет, он расчитывал припугнуть упрямца угрозой ареста, пусть его баба поревет немного, может быть это сломит окончательно сопротивление. Но это самый крайний случай, а пока есть еще один козырь, пожалуй самый значительный. В ХХ-ом веке принято считать, что самый важный стимул в таких случаях – экономическая заинтресованность, остается попробовать в деле, сработает ли эта уловка в 18-ом столетии?

Дело в том, что в данном конкретном уезде сложилась интересная экономическая ситуация, можно сказать, что даже уникальная. В городе цены на рожь и некоторые другие сельхозпродукты просто смешные, местные купцы путем сговора намеренно удерживают "планку" на самом низком уровне. Иное дело "губерния", большой город и большой спрос на такой товар, там даже перекупщик и то почти вдвое больше дает. Но выбраться туда местные мужички практически не могут, если по уезду они перемещаются свободно, то за его пределами любого беспаспортного ждет острог и тут уже недалеко и до Сибири. В чем же беда, ведь документ примитивен как пять копеек, это в сущности справка, что данный человек отпущен на такой-то срок таким-то помещиком или сельским обществом, последнее для так называемых "казенных" крестьян.

Просто – да не совсем… Оказывается, если в других уездах администрация обычно отдает уполномоченным лицам чистые бланки с печатями, то в уездном городе N порядок заведен немного другой. Так крестьянин сперва должен получить паспорт по месту жительства у помещика или старосты, затем тащиться в город в канцелярию градоначальника, где ему поставят печать, без которой его "плакат" оказывается недействителен. С учетом того, что российский мужик любого чиновника, да и "казенных мест" боится как огня, уже большая часть крестьян-земледельцев попасть на базар в "губернию" не в состоянии. А те у кого помещик зачастую проживает "в столицах" и вовсе прикованны к уезду. Да еще и власти вдобавок регулярно проявляют "отеческую заботу" о простом народе, полагая, что "чего им убогим таскаться куда-то далеко в губернию, пусть в городе на базаре продают свою рожь", правильно – за бесценок. Вот бы еще узнать, сколько местные купцы городской администрации за такую заботу о православных регулярно отстегивают, но это тайна за семью замками.

Как-то один раз прошлой осенью Александр лично наблюдал процесс "выдачи печати", вел он в тот день вечером караул из Арсенала после смены. Дошли они без особых происшествий до здания администрации, и что там за цирк? Телега какая-то убогая крестьянская припаркована у самого входа, запряженная "лошаденкой", а рядом – под самыми окнами мужичок пожилой на коленях стоит – прямо вгрязи на улице, точно перед чудотворной иконой.

– Караул стой! – скомандовал тогда Сашка и затем подошел к крестьянину распросить в чем же дело, – Что за фигня? Кто тебя дедушка обидел?

Тот объясняет служивому, что приехал печать получить на "плакат" и ему господа чиновники "проставили".

– Мне тока сынка в остроге повидать надоть напоследок, а оне… – мужичок с головы войлочный колпак и показывает унтер-офицеру, куда ему поставили печать – на лбу у него расплывается синий двуглавый орел, прямо посреди морщин. За окнами на втором этаже раздается взрыв веселого смеха… удачная вышла шутка.

Рожи упитанные и круглые у "царевых слуг", у некоторых даже лоснятся от жира, видно от нечего делать развлекаются чиновники, Пугачева на них нет, так бы и на кол скопом за всех и посадить. Унтер-офицер промолчал, что тут сделаешь – ничего, только зубы стиснуть остается от бессильной злобы, да и все… а вот его подчиненные не удержались в это раз. "Прорвало" нижних чинов, да еще как.

– Вы что энто сволочи над православным народом измываетесь? Али управы на вас нет? – раздалось неожиданно из рядов. Потом хотела было местная полиция выяснить, кто кричал "возмутительные речи" и "призывал к бунту", кто зачинщик беспорядков, да не смогли, доносителей среди солдат не нашлось.