Андрей Булычев - Сотник из будущего. Южный рубеж

И Андрей с улыбкой воззрился на своего друга.

– Дэк, что будет-то! Ясно, что будет-то! – аж разволновался Варун, – Бой будет жестокий, не простят они такое другу дружке! Это же для них свою слабость показать означает, если уступят, то им в их лихом деле такое всё равно, что сродни смерти самой будет. Биться они будут однозначно тогда!

Вот, – поднял палец Сотник, – А нам то того и нужно. Значит, поступим мы так.

Сейчас у нас десятое августа. Сегодняшний вечер мы все отдыхаем. Завтра готовимся к бою и готовим большую ладью к волоку, а вы разведка выдвигаетесь к намеченным местам. Говоришь, вы уже под видом приказчиков будущих проходных караванов тут поработали? Ну, вот и отлично! Даю вам два дня на то, чтобы разнести весть по всем волоковым и ладейным артелям о том, что тринадцатого с утра по Усвятскому волоку пойдёт богатая ладья с золотым товаром и сопровождать её, а так же платить за её переход будут только одной, самой лучшей и главной в этих местах ватаге. Можешь не сомневаться, что до «медведей», что до «волков» та весть птицей долетит незамедлительно. И каждый из атаманов решит, что его «кидают», хм.., что это его отодвигают в сторону и мимо него проходит такой вот жирный и заманчивый кус. А его конкурент собирается стать самым главным на всём волоке и задвинуть конкурента, нуу..то есть соперника.

– Что разбойник будет в этом случае делать? – и посмотрел в горящие пониманием глаза своих офицеров.

– Всё верно, он соберёт все свои силы и ударит по коварному соседу и по охране каравана, чтобы и конкурента обнаглевшего убрать, и золото этого каравана не упустить.

Причём эта мысль будет и у медведей, и у волков, у каждого одновременно. Нам же сейчас предстоит так спланировать бой, чтобы одним ударом разом со всеми покончить и, не дай Бог! Я повторяю – не дай Бог! Ни в коем случае не потерять никого из своих людей. Хватит нам уже тех потерь, что мы понесли этой весною! Поэтому давайте сообща думать, да всё ещё раз подробно обсуждать, – и в палатке пошло оживлённое обсуждение.

Семён лежал, облокотясь об подушки на кошме, совсем недалеко от костерка, у которого над углями запекалась на вертеле целая туша кабанчика, а два здоровых и заросших бородами мужика ворочали её, равномерно прожаривая со всех сторон.

– Эй, Гундос! Отрежь-ка румяненького с этого бока. Да не с того, а с вот этого, дурак! – капризно вскрикнул атаман. За каждым вашим шагом приходится самолично следить, ничего сами ведь сделать не могут! И никто не поможет тут…

Трое сидящих рядом ближних помощника напряглись, понимая, что это камень в их личный огород. И надо быть повнимательней, ибо настроение у атамана такое изменчивое, что в каждую секунду можно было ждать от него вспышку ярости.

– Да уйди ты, безрукий!

Оттолкнули они кострового и сами начали дожаривать кабанчика, высказывая тем самым полную лояльность своему хозяину.

– Ну, наконец-то – протянул тот, – Уже, наверное, дождёмся то к ужину мясца-то!?

С берега недалёкого озера Жижицкого дул лёгкий ветерок, снося в сторону дым и мелких насекомых. Рядом было расстелено полотно, на котором лежали порезанные овощи, и стояло несколько богатых, ранее взятых из добычи, серебряных кубков.

Семён уже было приготовился отдать распоряжение на начало трапезы, как вдруг его отвлёк приближающийся звук копыт лошади.

– Кто там? Узнайте! – и пара стоящих рядом телохранителей в кольчугах и при оружии сорвались с места по направлению к усадьбе, что располагалась рядом, буквально в двух сотнях шагов.

Через пару минут они же быстро подошли вместе с прибывшим дозорным и человеком их сельца Плюховского, что стояло рядом с одноимённым нижним и коротким Задвинским волоком.

– Кто таков и что тут надо? – нахмурившись, спросил прибывших Семён.

Дозорный Афонька шмыгнул носом и косноязычно доложил:

– Дык сижу я на дереве значит хозяин, а моя кобыла Травка то на полянке пасётся, а этот бежит по полянке мимо и к кобыле моей прямиком! Я думал, он её схитить хочет, и в него рогатиной ужо хотел было ткнуть. А этот-то давай орать, что у него дело до самого «волка» есть и, что если я его ткну тут, то атаман самую важную весть не узнает, и меня самого за это мечем, посечёт. Вот я и сказал ему, чтобы он прыгал на ту кобылу, и мы сразу сюда прискакали, вот значит.

– Что за весть-то, дурак? – нахмурился атаман, – Коли блажь какую принёс, так прямо вот тут на этом самом вертеле за место кабана тебя изжарить велю!

Прибывший вестник упал на колени и заголосил. Пришлось подручному Слепню дать мужику несколько пинков, и только после этого удалось от него добиться понятного рассказа.

Картина вырисовывалась отвратительная. По всему выходило, что Гришка Медведь совсем оборзел и перестал вообще во что-нибудь ставить Семёна. Иначе как было объяснить то, что, как стало известно от приказчиков богатого каравана, вернее, одной ладьи с золотом, что он, гад, наплевав на все ранее достигнутые соглашения с Волками, решил самолично и втихаря эту самую ладью сопроводить к Двине через все три волока. Не иначе как предложенная богатым купцом плата за помощь все глаза Медведю затмила!

Это была Война!

И, взревев, Семён вскочил на ноги и потребовал собирать всех, кого только было возможно.

К ночи на поляне «волков» перед усадьбой стояли семьдесят два человека и ещё пятеро должны были вот-вот прибыть из ближайшего городка Жижицы.

Войско у «волков» было вооружено неоднородно. Основная масса была без брони, с луками и копьями. Но были тут и воины с хорошими мечами, секирами и экипировкой, отбитой у охраны торговых караванов, вот они-то и составляли отдельную ближнюю дружину атамана.

Перед толпой вышел Семён и начал всем объяснять, почему им непременно нужно завтра уничтожить этих «медведей» и что с ними со всеми будет, если они это не сделают. В общем мотивировал.

– Да они вас всех на куски резать будут тем оружием, которое выкупят с этого купеческого золота! Да они вон тех же литвинов наймут или ещё кого на это-то богатство, и тогда вообще вас всех ждёт самая страшная смерть, какая только бывает!

Разбойники стояли на поляне и понимали, что выбора у них уже нет, как и пути назад. Или они «медведей» прикончат, или те их самих изведут, и второго тут уже не дано.

Выступать к Усвятскому волоку, чтобы встретить ладью решили с рассветом. Всё равно было уже совсем поздно и по ночи идти в поход показалось опасно, боялись засады. Поэтому на поляне разложили костры и стали ждать утра. То же самое и в это же самое время происходило в тридцати километрах к северу, в логове «медведей», где после общего сбора насчиталось семьдесят пять бойцов, которые также готовились выступать на битву к Усвятам.