Андрей Булычев - Сотник из будущего. Южный рубеж

Сотник стоял перед замершим строем и заканчивал уже привычный инструктаж перед боем.

– Итак, братцы, повторяю для всех боевую задачу в вкратце. Самая опасная часть задания ложится на тех, кто будет находиться в ладье-приманке…

Через час разведка под видом приказчиков купца выдвигается к старшине волоковой артели Василию под Воробьёвый волок. Как хотите, уговаривайте его, хоть золотые сыпьте ему на голову. Но чтобы он соблазнился, поднял своих людей и уже по темноте протащил нашу ладью через Воробьёвый, а там, таким же манером, на Усвятском нашу ладью должны подхватить уже артельные Ухвата. Не позднее рассвета ладья должна быть на самой макушке большого Усвятского волока, где на той большой центральной поляне у межевого знака, его середины, она у нас должна встать намертво. Делайте, что хотите Варун Фотич, ломайте дроги, поите артель, пляшите, в общем, стойте там и не двигайтесь никуда с места. Главное, будьте готовы занять оборону в ладье, как только увидите, что на вас надвигаются «медведи». А я думаю, что именно они окажутся первыми, увидев следы от ночного волока, да и агентура им весть принесёт, а вы ей, я думаю, поможете.

И, увидев понимающий кивок Варуна, продолжил излагать дальше.

– Итак, соблюдая все меры безопасности, вы завязываете дистанционный бой с первыми прибывшими разбойниками и стараетесь как можно больше оттянуть время. Ну а дальше уже будет действовать Дозорная сотня Василия, степной взвод Азата и оставшаяся полусотня от Обережной на заводных конях «дозорников», тех, что они сюда привели переходом.

Вся конница «до поры до времени» должна будет намертво затаиться в окрестном лесу вокруг поляны и ждать сигнала –дымовой стрелы и горна.

– Всё понятно?

Поднял руку Молчан.

– Слушаю вас, прапорщик! – разрешил задать вопрос командир.

– Почему в засадную ладью не попал ни один из моих людей? Я понимаю, что мы пока хуже прочих бойцов воинскому бою обучены. Но вдруг на волоках кому-нибудь хитрые вопросы послухи от разбойников зададут? Тут ведь ладейные-то вопросы не простые, не каждый вон из пехоты или всадников их даже порой понять просто сможет, а уж чтобы верно ответить.…Вон взять ту же оснастку ладьи или способы крепления деталей у судна. Поймут, что тут, что то не чисто, и вся наша операция сорвётся сразу, – высказался он и сел на своё место.

Сотник помолчал, подумал и ответил.

– Хорошо, я согласен. В засадную ладью добавляем двух человек из судовой рати, тебя, Молчан, и кого ещё? – и он посмотрел на командира речной пехоты, – Святозара, – коротко ответил тот.

– Хм. Я почему-то даже не удивлён.

– Итак, на речной ладье идёт «молчаливый кормчий» Боян с двумя своими помощниками Молчаном и Святозаром, а также с двумя «приказчиками» Варуном и Севастьяном. У них есть команда из двадцати матросов, которые даже ножа не показывают наружу, типа совсем безобидные и не представляющие никакой опасности. Ещё есть десять охранников, которые вроде бы как и вооружённые, но на хороших воинов похожи совсем не должны быть! А похожи они будут у «купца» Тимофея на каких-то там «раздолбаев» из вчерашних крестьян, – и командир Обережной сотни, кому предстояло изображать купца, понимающе кивнул командиру. Для пущего маскарада-скоморошьего, чтобы сбить с толку всех возможных наблюдателей, в ладье поедут три пассажира. Дебелая и хохочущая почаще над всякими там глупыми шуткам девка, я это тебе говорю, тебе, Лизавета, не удивляйся. Да два сорванца мальчишки, которые будут там от души дурью у всех на глазах маяться и с безделья мешаться. Это вам понятно?

Все участники «маскарада» понимающе кивнули.

– Чтобы даже намёка на ваше боевое прошлое во время пути не было! Смотрите! Устраивайте, как хотите, своё скоморошное представление, но главное сбейте и отведите от ладьи приманки любое подозрение. А, как только разбойники, клюнут на нашу жирную наживку, да пойдут на приступ, вот тут-то ваши тридцать семь луков и самострелов и должны уже будут сказать своё весомое слово! Давайте теперь обсудим детали. Варун, а вам можно уже выдвигаться к Воробьёвому волоку. Всё, друг, удачи тебе!

И разведка ушла первой.

Ещё рассвет не разогнал тьму на поляне со стоянкой медвежьей ватаги, а атамана уже трясли за плечо, пытаясь разбудить.

– Что так рано, собаки! Ещё не рассвело даже! – угрюмо рявкнул заросший чёрной смоляной бородой хозяин.

– Беда, Григорий Устимыч! Беда! – отскочил от него ближник Рыжун, мужик с огненно-рыжей спутанной шевелюрой и косым шрамом через всю левую щёку.

– Что случилось-то, Рыжий? Говори ты уже толком!

– Послух наш из-под Воробьёвого волока прибежал. Говорит, ладья та, что мы утром ждём, ночью с артелью Васьки первый волок прошла, а потом без передышки на Усвятский перескочила, где её уже артель Ухвата взяла на дроги да быстро так потащила.

– Что-о!? –заревел Гришка Медведь, – Да как так!? Да я на кол же обе их артели посажу! Собирай людей! Вдогон все пойдём! Что про ватагу волка послух говорил, что-нибудь слышал ты про неё? – одеваясь и доставая броню и оружие, бросил атаман.

– Послух сказал, хозяин, что в ладье человек от волков был и похвалялся там прилюдно, что волки готовятся принять эту ладью сразу же на Усвятах, – отвечал Рыжун, подавая атаману шлем.

– Всех в погоню! Догнать ладью!

И «медведи» скопом ринулись к Усвятскому волоку.

Уже три часа как взошло солнце. День 13 августа ожидался быть жарким. И четыре пары лошадей с натугой катили четырёхосные, на восемь широченных колёс дроги, по набитому ногами и копытами старинному Усвятскому волоку.

Следовало поскорее добраться до макушки пути, до межевого знака, той его середины, откуда с большой поляны вниз, под небольшим уклоном двигаться по жаре уже будет полегче.

Вот и подгонял Ухват, здоровый ширококостный мужик свою артель, чтобы поскорее выполнить эту работу по ряду и уйти к себе без промедления. Не всё ему нравилось в этом заключённом с приказчиками богатого купца договоре, что-то такое неуловимое было в нём и всё тревожило душу опытному старшине. В той ли быстроте было дело, с какой ему выдали тройную плату за привычный, в общем-то, труд, в суете ли, когда его за ночь два раза навестили эти самые приказчики купца и просили готовить команду, в каких-то мимолётных ли взглядах, какими осматривали окружающий лес и поляны судовая команда и её охрана. А уж совсем стало тревожно, когда он увидел мелькание Цапли возле загружаемой на сходни ладье.

Вот не зря рядом крутился послух от разбойничьей ватаги «медведей». А тут ещё один из тех мужиков, что был с мечом на поясе, вдруг заявил, что им бы только до макушки волока добраться, а там уже их «волки» под охрану возьмут. Цаплю, как он это только произнёс, исчез – «как ветром сдуло», а Ухват теперь даже думать боялся, чем же всё это может закончиться для него самого и его артели, если они вдруг попадут под жернова двух могущественных банд Заволочья. Не могли его даже отвлечь весёлые шутки Елизаветы, дочки купца Тимофея, и проказы сына кормчего Митьки да его смуглого товарища берендейки Марата, которые юркими ужами носились вокруг неспешно едущих дрог и кричали как оглашенные на всё округу.