Илья Бриз - Взойти на перевал [СИ]

Отряд на ходу выстроился в колонну по трое, свернул за угол четырехэтажной усадьбы - здесь у королевского замка обитала высшая знать, выстроившая себе в незапамятные времена отнюдь не маленькие как у простонародья домики - и направился к привратной башне. Увы, но пройти мимо караула, как при въезде в город не получилось. Впрочем, на это никто особо и не рассчитывал.

- Пропуск! - потребовал кирасир, заступая на опущенный мост.

Недовольное лицо тысячницы он проигнорировал, подавая левой рукой знак своим. Многочисленные узкие бойницы привратной башни немедленно ощетинились наконечниками тяжелых арбалетных болтов. Женщина с монументальной фигурой вздохнула, убрала руку от рукояти огромного двуручника и кивнула остановившейся впереди девушке с явно благородными чертами лица и черными как смоль волосами. Та с готовностью расстегнула седельную сумку, чем-то щелкнула внутри, с радушной улыбкой сказала "Держи, служивый" и что-то бросила караульному. Тот ловко поймал. Это было... нечто яйцеобразное. Полтора десятка сантиметров. Салатно-зеленое с тремя яркими оранжевыми кольцевыми полосками. И... оно шипело! Не очень громко, но заметно. Парень удивленно посмотрел на это яйцо и перевел взгляд на девицу, подкинувшую ему непонятную штуковину. А она... Девушка, как впрочем и все ее спутники, наклонившись вперед накрыла ладонями глаза своего коня и крепко зажмурилась. Затем светошумовая граната оглушительно рванула, и яркая вспышка - как сотня солнц в сгущающемся сумраке вечера - лишила караульного руки, а всех не защитивших в той или иной мере глаза - зрения. Кого-то надолго, большинство королевских латников - на считанные секунды. Но готовым к бою сангарцам этого было достаточно.

В узкие бойницы привратной башни влетело несколько осколочных гранат. Тяжело пострадавшего караульного отбросили в сторону, а отряд все также по трое, разве что строй чуть растянулся, ринулся ко входу в донжон.

Кирилл соскочил с лошади, на ходу выдергивая из-под накидки автомат. Ствол кашлянул короткой очередью - стражник, стоявший на площадке парадной лестницы слева от огромных двустворчатых дверей и по-прежнему трущий глаза, рухнул как подкошенный. Возможно, он еще выживет - сердце и мозг не задеты - но минимум несколько месяцев явно будет небоеспособен. Правого снял Мишка. Большая часть отряда побежала по широкой лестнице наверх, к королевским покоям, а граф Астахов с десятком бойцов направился наоборот вниз - туда, где в обширных подвалах находились узники.

На втором этаже в помещениях казарм личной гвардии короля почему-то было пусто. На третьем, в рабочих апартаментах монарха - тоже. Только на четвертом этаже, где жил сам Лоусвилл и его семья, кто-то попытался оказать сопротивление, почти сразу же подавленное.

Подтащенный к Кириллу слуга с разбитым носом затравленно озираясь сообщил, что его король покинул столицу еще неделю назад - лично отправился на переговоры с Антонио третьим.

- Смылся, гад, - с сожалением протянул Мишка.

- Ушел, злыдень, - вздохнул князь. - Пошли в узилище, поможем Даррену тетушку найти.

В глубине жилых апартаментов стрельба уже закончилась, но на самом верху узкой винтовой лестницы, ведущую на смотровую площадку самой высокой башни замка, звонкие пистолетные выстрелы еще время от времени раздавались. Впрочем, и там все прекратилось достаточно быстро. А еще через минуту строившиеся у Северных ворот города баритские войска, собравшиеся защищать свою столицу, накрыл первый пристрелочный залп стодвадцатимиллиметровых минометов - корректировать огонь артиллерии с самой высокой точки королевского замка даже после того, как багрянец заката полыхнул в последний раз, и город накрыла ночь, было очень удобно.

Мишка ревел, утирая соленую влагу грязной ладонью. Кирилл сначала косо посмотрел на брата - Правящий герцог все-таки, не имеет права - но потом сам тоже не смог сдержать слез. Это сморщенное маленькое тельце с непропорционально большой головой опознать было невозможно. Конечности отсутствовали. Впрочем, левая нога пока была укорочена только до колена - как признался палач, король лично отрубал по несколько сантиметров каждый день. Сначала срезал волосы вместе с кожей. Затем хрящи ушных раковин, носа и веки. Груди отрезал тупым ножом тоже в несколько приемов. И только потом, выколов глаза, вырвав язык и выбив зубы, принялся за пальцы на руках и ногах. Но кормить приказал ежедневно - жертва истязаний не должна умереть раньше времени.

Братья стояли и смотрели, как принцесса с Вероникой осторожно обмывают и обрабатывают раны герцогини Тополевой. Тихо подвывающая Светка трудилась над телом деда. Оксана помогала подруге со стиснутыми добела губами. Опознать барона тоже было никак нельзя, но в толстой амбарной книге под этим номером был указан именно сэр Улиевский.

- Пойдемте милорды, - потянул герцогов за рукава майор Астахов, - штурм стены начался.

На обзорной площадке граф Ризенштайн, все время подкручивая какие-то маленькие верньеры на уже собранном дальномере, глядел в окуляры и вслух давал координаты с поправками к стрельбе артиллеристам - не у всех сразу получалось общаться по сети файл-сервера молча.

Сашка, пристроив свою автоматическую винтовку с оптическим прицелом между каменными зубцами ограждения, по несколько секунд что-то высматривал в обрезиненном окуляре длинной трубки над ствольной коробкой, чуть-чуть поводя стволом, затем замирал и плавно тянул спусковой крючок. Винтовка громко бухала и лязгала затвором, выбрасывая на слежавшийся под ногами снег шипящую гильзу. Снайпер вновь приникал к прицелу, удовлетворенно кивал сам себе и искал новую цель. Винтовка вновь бухнула, и затвор встал на задержку. Сашка заменил опустевший магазин полным, дослал патрон и только потом оглянулся.

- Командиров злыдня отстреливаю, - оскалился довольной улыбкой, - пока ни разу не промахнулся. Ну, так здесь всего-то метров восемьсот будет, - потом заметил напряженно сжатые губы на потемневших лицах обоих герцогов и, заткнувшись, посмотрел на Астахова. Граф ответил ему мысленно. Капитан охнул, тоже как-то весь потемнел и вновь приник к оптическому прицелу.

Кирилл подошел к ограждению и вгляделся. Сангарская армия шла на штурм. Инти уже давно скрылось за горизонтом, но света от узкого серпа Олимпа для боя вполне хватало. Часть столичного гарнизона уже была выбита минометным огнем, но оставшиеся кирасиры своей численностью все равно значительно превышали войско князя. А каменная стена была достаточно высока. Парень переглянулся с братом и решительно ухватился за рукоять уже установленного на станок пулемета. Прижал к плечу толстую накладку приклада из вспененной резины. Немного поводил стволом из стороны в сторону, оценивая позицию. Дождался, когда противники, до того прятавшиеся за выступами крепостной стены, начали вставать для отражения штурма, и открыл огонь. Пульсирующий факел яркого света из пламегасителя в ночной тьме оказался неожиданно большим, за полметра. Но врага Кирилл все равно видел. Видел как тяжелые - каждая больше полусотни граммов - бронебойно-зажигательные пули рвут казавшиеся отсюда с высоты обзорной башни такими маленькими тела королевских латников. Под ноги сыпались воняющие противно-кислым гильзы и стальные звенья пулеметной ленты, а он все находил поднявшиеся над стеной маленькие фигурки и срезал их короткими экономными очередями. Когда эта ладная машинка смерти в его руках неожиданно остановилась, князь не понял что произошло. Наступившая тишина показалась какой-то оглушающей. Недоуменно посмотрел на дымящийся набалдашник пламегасителя и вопросительно повернул голову к стоящему рядом Мишке - глаза брата были абсолютно пустыми, без единой искры разума. Перевел взгляд на Астахова - тот сообразил сразу. Сноровисто пододвинул новый короб с патронами. Ленту в пулемет Кирилл заправил уже сам. Передернул затвор и вновь открыл огонь. Выбивавшие из каменной стены осколки и яркие громадные искры, крупнокалиберные пули заставили противника залечь. Это было красиво. Очень красиво и... страшно.