Михаил Ланцов - Западная война

Совокупно эти меры, как и начало массового строительства паровой техники, вытеснило ДВС на обочину. Слишком уж они были ненадежны в те годы и обладали смехотворно маленьким ресурсом. Поэтому применялись только там, где можно было обыграть их компактность. По дорогам же России уже достаточно массово бегали седельные тягачи[1] и грузовики с паровыми двигателями. Частью — на твердом топливе, а частью — на жидком. И последние, к слову, были крайне непривередливы, питаясь практически любыми горючими жидкостями: от сырой нефти и мазута до спирта и подсолнечного масла. Форсунки подрегулировал под вязкость и все. А ведь тот же бензин в те годы был копеечным топливом, что, к слову, в немалой степени определило успех ДВС. Почему копеечным? Так отходом он был в выгодном производстве керосина. Как и мазут. Куда их применять — то? Вот и нашлось.

Паровая техника расцвела как никогда, породив этакий Ренессанс стимпанка, совмещающим в себе массу синкретических элементов. Взять те же паровозы. Вроде продукт эпохи. Но какими они были! Например, основной магистральный локомотив России. Огнетрубный котел среднего давления. Надежный и удобный в обслуживании. Но довольно компактный и вместо воды — аммиак. Отработанный пар, как следствие, уходил не в атмосферу, а в конденсатор. Ожидаемо. Но дальше — неожиданное. Паровая машина у него была V — образная прямоточная, шестицилиндровая с единым коленчатым валом, расположенным под котлом. То есть, довольно компактный котел размещался в развале цилиндров. Такая компоновка кроме очень высокого для классических паровых машин КПД давало еще одно преимущество — привод колес шел через карданный вал. От коленчатого вала уходили карданы к передней и центральной тележкам, а от центральной крутящий момент передавался на заднюю, тендерную. Все эти три тележки имели две пары колес. При этом передняя и задняя тележки были поворотными, что позволяло этому, в общем — то довольно длинному локомотиву, очень аккуратно вписываться в изгибы путей, не разрушая их. Да и восемь ведущих пар колес — это было круто. Просто круто, позволяя иметь очень впечатляющий сцепной вес.

И этот локомотив был основным паровозом Российской Империи, выпускающийся крупной серией. Что и стоимость его снижало, и ремонт с обслуживанием облегчало. И так во всем. Куча всякой паровых машин, которые из — за ряда конструктивных решений, заглянувших из будущего, на удивление крепко стояли на ногах и успешно конкурировали с другими видами двигателей.

Да, несмотря ни на что, ДВС развивались, находясь себе определенную нишу, будучи хоть и ломкими аппаратами с крошечным ресурсом, но по — настоящему компактными. Во всяком случае в нише малых мощностей с ними новые паровые двигатели не могли конкурировать. Пока или вообще — не понятно. Сам Император терялся в оценках, так как не ожидал столь кардинального искажения технической истории из — за своей инициативы. Вкладывался в развитие ДВС, но пока не видел никаких радужных перспектив в разумные сроки.

Намного лучше складывались дела у электродвигателей, которые оказались незаменимы в промышленном производстве. Но магистральным трендом, во всяком случае, в России были паровые двигатели. Самые разнообразные. Что оказывало свое категорическое влияние на все…

Наемники хотели, но не могли использовать «тарахтящую» технику с ДВС, чтобы не выдавать своих маневров звуком. Паровые машины, даже самые совершенные, к сожалению, для их задач тоже пока не подходили. Слишком тяжелые и габаритные. А им иной раз приходилось перебираться по натуральным буеракам. Поэтому они использовали только велотехнику: как собственно армейские велосипеды, так и разнообразные веломобили, позволяющие им быстро перевозить оружие и боеприпасы. Да, не кавалерия и не мотопехота. Но они любой овраг могли достаточно легко форсировать, тупо перенеся свои транспортные средства на руках. Что было очень ценно в задуманной тактике.

Вот бойцы подкатывали к перелеску.

Пара наблюдателей ловко пробирались через это символическое препятствие из зарослей, больше скрывающий наемников от лишних глаз, чем реально защищающий. Обнаружив противника, один из них возвращался назад, докладывал командиру отряда. Если ситуация была слишком опасной, то тот подавал сигнал обычным охотничьим манком и второй наблюдатель возвращался, а весь отряд двигался дальше. Если же все было благоприятно, то к наблюдателю быстро протягивали провод и подцепляли к тому примитивные полевые телефоны. Параллельно разворачивались минометы и шло спешное составление карточки стрельбы, с расчетом направления, возвышения и заряда. Плюс подготовка минометных выстрелов.

И вот, по сигналу наблюдателя, резкий, на пределе скорострельности, артналет. И тут же — спешная сборка. Провод телефонный скрутить. Минометы погрузить. Бойцов усадить. И ходу. Ходу. Ходу.

Немцы, постреляв и посуетившись выдвигали отряд для проверки потенциальных позиций противника. Но находили там только пустые ящики от минометных мин, окурки, слегка притоптанную траву и несколько фекальных кучек в качестве доказательства того, что здесь кто — то был, причем совсем недавно. Ну и следы велосипедов. Особенно если грунт был влажным и проектор хорошо отпечатывался.

— Чертовы спортсмены… — рычал в очередной раз германский фельдфебель или даже лейтенант, командующий передовым отрядом. Но ничего поделать не мог.

Иногда пытались догнать и покарать отрядом кавалерии. Но заканчивалось это плохо. Потому что у бойцов кроме 60—мм минометов были и 37—мм гранатометы и пулеметы, в том числе и станковые. Так что, заметив погоню, от которой не удается оторваться, наемники останавливались. Разворачивались во всю свою огневую мощь. И угощали преследователей из всех стволов. Германские кавалеристы были вооружены очень слабо. Карабин, пика, сабля… у части пистолет. Да вот и все. С таким вооружением много не навоюешь против столь сильно вооруженных противников. А что — то иное за столь сжатые сроки не придумать. Банально нет материальной части. Конная артиллерия и прочие средства усиления шли только на серьезном организационном уровне — в кавалерийский полках и выше. Но с такими ребятами наемники сталкивались выборочно, когда местность позволяла.

И ведь далеко не всегда подобные минометные обстрелы был с фронта. Нередко наемники обстреливали немцев и с флангов, а бывало, и вообще с тыла, вынуждая разворачиваться в боевые порядки и медлить, медлить, медлить. Почти непрерывно неся потери. Огромная, просто чудовищная махина накопленных Германией солдат буксовала и топталась на ровном месте. Они словно огромный медведь ревели от бессильной злобы и пытались угомонить пчел, что жалили их со всех сторон. По чуть — чуть. Слегка. Едва заметно. Но это мешало им продвигаться вперед. Из — за чего они теряли время, которое в сложившейся ситуации работало против них.