Сергей Синякин - Игры арийцев, или Группенфюрер Луи XVI

Да, именно так и должно быть: безумному королевству должен быть явлен безумный наследник!

Что вы знаете о королевских столах?

Если вы никогда не были представлены ко двору, если не приглашались на королевские пиршества, вы ничего не можете представить о великолепии королевского стола. Особенно в том случае, если за столом сидят не природные маркизы и графы, бароны и маршалы, виконты и герцоги, а всего лишь башенные стрелки танковых армад, следователи и шоферы гестапо, тучные хозяйственники, на которых когда-то зиждилось могущество рейха, начальники зондеркоманд, огнем и мечом утверждавшие это могущество, а ныне, обрядившись в платья времен французской монархии, жаждали подлинности происходящего, ибо это поднимало их в собственных глазах.

Паштеты и заливные, изысканные салаты, тонко нарезанная ветчина и колбасы подавались на сервизных тарелках, украшенных лилиями. В хрустальных чашах на столе разноцветно светились фрукты. Пузатились бутылки с бургундскими и гасконскими винами, хлопали пробки, освобождая из темных бутылок пузырящееся янтарное шампанское, но большинство прикладывались к толстым фужерам, в которые был налит коньяк. Никого не смущало, что коньяк следовало пить мелкими глотками из позолоченных коньячных рюмок, желание ощутить хмельной удар в голову был выше установленных застольных процедур.

Велись однообразные разговоры.

— Граф, не передадите ли мне вот этот паштет со свежими шампиньонами? Благодарю вас, любезный граф!

— Не стоит благодарностей, маркиз!

— Не желаете ли еще добрый глоток коньяка, виконт? Коньяк превосходный.

— Благодарю, маршал. Скажу откровенно, в этом году я впервые пью коньяк такого качества. Поставщики Его величества радуют. Что-то вас давно не было видно при дворе? Где вы пропадали, маршал?

— Пустое. Пришлось усмирить одну деревеньку, проклятые негры не желали выделять женщин в дворцовую обслугу.

— Теперь они изменили свое решение?

— О да! Теперь, я думаю, они охотно отдают своих баб для дьявольских застолий. Мы стерли деревню с лица земли.

— Достойный подвиг, дорогой маршал. Я думаю, он найдет свое отражение в королевской хронике.

— Пустое, виконт. Передайте мне вон тот салат с раковыми шейками. Мне кажется, он недурен.

Одни из сидящих за столом бледнели. Другие — напротив — наливались апоплексической краснотой, речи постепенно становились все развязнее и крикливее. За столом царил гам, в котором трудно было разобрать отдельные слова.

С краю стола взялись рассказывать анекдоты.

— И вот маркиз возвращается домой, влетает в опочивальню маркизы и застает ее голой. Он, естественно, бросается к настенному шкафу, распахивает дверцы, и за платьями маркизы видит своего соперника виконта. Совершенно голого.

— Что вы здесь делаете, виконт? — кричит маркиз.

— Ищу свою шпагу, — отвечает тот.

— Виконт, зачем вам шпага, если природа наделила вас таким великолепным мечом? — удивился маркиз, разглядывая соперника.

— Вот этот меч и заставляет меня искать шпагу, — признается виконт.

— Ха-ха-ха! Неплохо!

За столом, где сидело духовенство, велись свои разговоры.

— И тогда кюре взял жареного каплуна, — рассказывал кардинал Сутерне, — с сожалением оглядел его и сказал:

— Ничего не поделать, идет пост. А раз так, — он перекрестил каплуна, — нарекаю тебя карпом!

— И это означает, что для сообразительного человека нет запретов, — тонко усмехнулся Ришелье. — Умный человек всегда найдет возможность обойти заслоны, воздвигнутые крючкотворами.

Слуги-мулаты внесли на нескольких блюдах запеченных на вертелах кабанов, украшенных зеленью и овощами. Король оживился. Взяв в руки позолоченную вилку, он постучал ею по полупустой бутылке, привлекая внимание к своей особе.

— Кабан! — звучно сказал король. — Один из символов государственности Паризии! Наши предки охотились на кабанов в лесах Бургундии и Руссильона. Кабан подавался воинам на пиршественном столе, когда приходило время отметить победу. Кабан подавался во время печальных тризн. Кабан подавался перед битвами, чтобы воины Паризии прониклись его яростным духом и не щадили врага, как это делает кабан. В маленькой древней деревушке, которую не смог сокрушить даже римский цезарь, издавна уважали кабана за храбрость и всесокрушающую ярость. Выпьем, господа, на кабаньей крови, окажем уважение непобедимым предкам и их символу — кабану.

— Ха, — в наступившей тишине вдруг сказал Бертран, с головой бросаясь в омут вседозволенности. — Только я не вижу кабана, я вижу пекари — болотную свинью, которой кто-то смеха ради приделал клыки.

— Бертран! — ровным голосом, в котором слышался рождающийся гнев, сказал король.

— Но, дядя! — Бертран залпом выпил еще полстакана коньяка, на мгновение прояснившего голову и заставившего принца ужаснуться собственному поступку. — Нас обманули! Под видом кабана нам подсунули болотную свинью. Разве можно поверить в подобное надувательство?

— Принц, опомнитесь! — воззвал с другого стола Ришелье. — Ваши речи граничат с богохульством и святотатством. Другие из-за меньшего кончали свою жизнь на костре!

— Бертран, замолчи! — злобно краснея лицом, приказал король.

— Фальшь, опять фальшь, — грустно сказал Бертран, отрезая кинжалом заднюю ногу фальшивого кабана. — Если ставится спектакль, то и актеры должны играть достойно, и декорации соответствовать спектаклю. А что это? Из этой ножки не приготовить приличного айсбанна!

— Бертран! — прогремел король.

Он встал, нависая над столом и яростно комкая салфетку.

— Что вы сердитесь, дядя? — кротко удивился Бертран. — Я всего лишь говорю истины, все остальные ежесекундно изрекают ложь. Есть люди, которым нравится жить миражами, грубых реалий жизни они просто не выдержат, реалии жизни чреваты для них петлей. Будет ли думать об истине тот, кто стремится убежать от петли? Но разве это так важно? В конце концов, французское жаркое от датского отличается не только рецептом, но и ингредиентами. Вы знаете, как приготовить человека? Рецептов великое множество, например, приготовления цыпленка. Возьмите его и замените основной ингредиент — цыпленка человеком. А далее строго следуйте рецепту.

Король швырнул салфетку на стол, некоторое время он бешено вглядывался в племянника, словно выискивая наиболее уязвимое место на его лице, потом выругался и покинул зал.

За столами стояла тишина. Все прислушивались к твердым удаляющимся шагам, словно надеялись, что король повернет обратно. Никто не ел, о кабанах забыли, хотя перед каждым из присутствующих лежали роскошные куски.