Сергей Синякин - Мрак тени смертной [сборник повестей]

В этой ситуации капитан проявлял разумную осмотрительность.

Команде, в которую входил ун-Грайм, официально объяви ли, что в связи с директивой Генерального штаба вермахта, они десантируются на африканском материке для выполнения специального задания. Ойгена это не удивило и не обрадовало. На то оно и начальство, чтобы решать, кого и куда направить. В Африку, так Африку. По крайней мере, будет, чем перед девочками в Гамбурге или Бухенвальде похвастаться. Солдат СС — боевая единица в себе. Он выполняет приказы, и точка. Думают за него те, кому это положено по долгу службы.

В конце концов, Африка, в отличие от Антарктиды, еще не конец света.

Оберштурмфюрер Густав Венк воспринял новое задание со смешанными чувствами.

Задание было рядовым — погонять черномазых в лесу и взять — обязательно живым — их колдуна, некоего Граромбу Бу, черт бы их все побрал эти свиные дикарские имена! Венк оказывался в переделках и посложнее, он был одним из немногих уцелевших при штурме севастопольских цитаделей в пятьдесят седьмом, да и рейд по кавказским горам, когда гоняли русскую диверсионную группу, состоящую из профессиональных скалолазов, тоже многое мог бы сказать о его квалификации. Но по служебной лестнице он продвигался плохо — исполнительность и предупредительность в отношении вышестоящего начальство, именно то, чем всегда славился дисциплинированный немецкий офицер, плохо давались Венку, а его многочисленные конфликты со старшими по званию обращались кипами рапортов и материалов проверок, которые никак не обеляли его и тормозили присвоение очередного звания. Ему бы ходить в штурмбаннфюрерах или еще выше, а он все еще не поднялся выше армейского обер-лейтенанта. Сам Венк считал, что всему виною зависть. Кто-то наверху завидовал его удачливости. Направление в Новую Швабию никак нельзя было назвать продвижением по службе, напротив, его в очередной раз задвигали и при этом полагали, что навсегда. Жить в ледяной Антарктиде и трахать глупых пингвинов, вот что его ожидало до самого окончания службы. А потом, дав ему перед пенсией гауптштурмфюрера и сунув в зубы украинское поместье с десятком батраков, начальники надеялись навсегда забыть о своенравном эсэсмане из чистокровных арийцев, выбившемся в офицеры исключительно благодаря своей смелости и удачливости в бою.

Венк прекрасно все понимал, поэтому краткосрочную вылазку в Африку воспринимал, как последнее приключение перед тоскливой и скучной службой в Антарктиде. Это было даже оскорбительно — отправить элитное эсэсовское подразделение охранять полувоенный объект, каким бы важным он начальству ни казался! Еще обиднее было получить туда назначение оберштурмфюреру Густаву Венку. Африканское приключение Венк рассматривал как подарок судьбы. Вдруг удача улыбнется ему, и начальство заметит отчаянного и умного офицера!

Правда, он не представлял, как они будут искать среди негритосов этого самого Граромбу, ведь все эти неполноценные черномазые похожи друг на друга, как только их матери различали!

Наблюдая за высадкой своих людей, Венк с удовлетворением отмечал сплоченную и уверенную работу команды. Казалось, что одновременно действуют сорок близнецов. Они даже не переговаривались между собой — каждый хорошо знал свое место и свои обязанности. Вначале они выбросили на берег группу боевого прикрытия, потом сноровисто переправили на моторках положенное снаряжение, и теперь готовились отправиться па берег сами.

— Удачи! — вежливо пожелал успеха капитан Пильгау и крепко пожал Венку руку. — Думаю, вы обернетесь за неделю. Приказано ждать. Постарайтесь обойтись без потерь, возвращаться в Метрополию за новой командой будет весьма накладно.

— Потери! — пренебрегая морскими традициями, Венк плюнул в спокойную воду, омывающую борт субмарины. — Эти черные поросята еще не знают, что им предстоит жариться на кострах, разведенных СС. Ставлю пять марок против ста, что не потеряю ни одного человека!

Капитан Пильгау поднял палец.

— Пари принято, — сказал он. — От себя к ста маркам добавлю бутылку испанского коньяка. Постараюсь сберечь его до вашего возвращения.

— Уж постарайтесь, — сказал Венк, осторожно прыгая в резиновую лодку, которую удерживали веслами рядом с субмариной моряки, которым предстояло выбросить команду на берег и вернуться назад. Устроившись на корме, он приветственно поднял руку: — До встречи, капитан!

— Жду на коньяк, — сказал капитан Пильгау.

Застучал мотор.

Пять лодок стремительно рванулись к берегу, на котором высилась груда ящиков и тюков. А Венк вдруг ощутил нехорошее предчувствие. Интуиция никогда не обманывала его. Первый раз Густава трясло в Кракове, когда ночью они возвращались из города на базу. И что же? Бандиты из Сопротивления устроили прекрасно подготовленную засаду на повороте шоссе, фаустпатроном сожгли первый грузовик, на котором ехала вооруженная охрана, и спокойно, словно на утиной охоте, расстреляли следующие за ними грузовики с отдыхающими. Может, и Венк лег бы там, но он оказался внутренне готов, благодаря внезапному предчувствию. Он выпрыгнул из грузовика одновременно со взрывом фаустпатрона, укрылся в канаве на обочине дороге, а потом даже ухитрился пробраться к горевшему грузовику охраны, забрать у убитого солдата ненужные тому автомат и вести бой, тем самым, давая товарищам уйти из-под обстрела. Второй раз он испытал подобное в пригороде кавказского города Цхинвали, когда шел по дороге вместе с Шенкманом. Он просто ощутил, что сейчас прозвучит выстрел, и упал в дорожную пыль прежде, чем этот выстрел и в самом деле прозвучал. А бедняга Шенкман не успел даже засмеяться над его испугом — пуля пробила ему голову. Этот старый осетин стрелял хорошо, но больше Венк не дал ему выстрелить. Потом уже, сидя рядом с трупом старика, Венк ощутил, что его предчувствия — это редкий дар, которым следует дорожить, ведь он предупреждал о грозящих опасностях.

И сейчас, ступив песчаный на берег, он снова ощутил легкий укол тревоги. Опасность была не здесь, она грозила где-то в будущем, и тогда Венк впервые задумался, а почему, собственно, на поимку вонючего старика из поганого негритянского племени бросают элитный отряд СС? Разве не могли это сделать подразделения из оккупационных войск, которые и местные условия знают лучше, и привыкли уже воевать с черномазыми и знали, не могли не знать, их уловки и примитивные хитрости?

Он подумал, что напрасно и опрометчиво поспорил с капитаном подлодки. Все могло случиться в рейде по территории, которая была совершенно неизвестной им.

Фюрер великого рейха Бальдур фон Ширах сидел за столом. Все ему не нравилось, даже расположение канцелярских принадлежностей было иным, но он дал себе слово ничего не менять в кабинете великого Адольфа. Ни единого карандаша.