Григорий Шаргородский - Укротитель: Поводырь чудовищ. Защитник монстров. Истребитель тварей

– Биться после этого он сможет?

– Заживление будет полным, – совершенно ровным голосом сказал лекарь. – Доставите его завтра ближе к вечеру в лечебницу мастера Гундо. Все вместе будет стоить тысячу двести золотых.

Эйд на секунду замер в шоке, но я не дал ему прибить лекаря на месте:

– Эйд, все нормально, экономить на здоровье вредно для жизни.

Лекарь, продолжая удерживать на лице равнодушную мину, отвесил мне легкий поклон:

– Благородный эрл проявляет завидную мудрость. Мы с мастером ждем вас за три меры времени до заката.

Лекарь покинул судно, а я вновь улегся на постель: что-то меня начало знобить.

Жаба внутри попыталась прогрызть дырку наружу, но была моментально успокоена. Я действительно убежден, что на здоровье экономить нельзя, да и добытые сокровища позволяли исправить любые побочные эффекты этого самого «добывания».

В следующий раз меня вновь разбудил посетитель, но это было уже поздним утром.

Первое, что я сделал, увидев вежливую улыбку знакомого слуги, – задал давно назревший вопрос:

– Хочу исправить большую ошибку и узнать ваше имя.

– Можете называть меня Феланом, благородный эрл, – отвесил легкий поклон королевский слуга. – Мне очень не хочется быть невежливым, но время не ждет. У вас есть ко мне вопросы?

– Да, Фелан; не знаю, позволено ли вам участвовать в таких делах, но более честного и в то же время сведущего человека, чем вы, в столице я попросту не знаю.

– Мне приятны ваши слова, и все же хотелось бы знать, о чем идет речь?

– Мы вернулись с Хоккайдо с трофеями. Есть и драгоценности, и магические артефакты, а нам нужны золотые монеты.

– С продажей я помочь не смогу, но… – остановил рвавшийся из меня вздох разочарования слуга, – могу посоветовать надежного человека, если вы рискнете довериться моему мнению.

– Уверен, в этом нет ни малейшего риска, – искренне улыбнулся я Фелану и тут же спросил: – Будет ли достаточно пяти процентов от сделки лично вам?

Слуга отрицательно качнул головой:

– Торговец возьмет десять процентов, остальное мы решим уже сами. Мне очень приятно общаться с вами, но, увы, я вынужден откланяться.

– Не смею вас задерживать.

– Если дадите мне перо и бумагу, я напишу адрес мэтра Арлена. Он сделает все, что потребуется.

На этом мы с Феланом раскланялись, причем мне так и не удалось повторить его отточенное изящество в исполнении легкого поклона.

– И что это было? – нахмурился Эйд, немного выпавший из образа всезнающего полководца.

– Вежливость, херсир, одна из самых ценных вещей в этом мире.

– Вы как-то странно торговались.

– Да, он отказался от пяти процентов прибыли.

– Вот это и настораживает. Если отказался, значит, собирается украсть больше.

– Нет, Эйд. Все намного проще. Пару месяцев назад он точно так же отказался от части вознаграждения. Как думаешь, разумно ли он поступил?

– Похоже на глупость, – херсир немного подумал и добавил: – Но только похоже. Ты хочешь сказать, что, потеряв пару золотых и заработав уважение, сейчас он заработает тысячи гривен?

– В точку.

До, во время и после обеда мы с Эйдом успели обсудить многое из прикладной психологии, и я был удивлен глубиной рассуждений этого внешне грубого и дикого человека.

Наш диспут был прерван появлением купца. Он явился в сопровождении начавшего закипать Скули. На палубе дремали нагулявшиеся вчера викинги, своим видом еще больше бесившие Говоруна.

Мэтр Арлен являл собой яркий пример того, что первое впечатление порой бывает очень обманчивым. Сначала мне показалось, что в один из межмировых колодцев провалилась пара семей банкиров-иудеев, но через пару минут разговоров стало понятно, что он торговец-кельт и христианин, но вел себя как прожженный еврей. Не хватало лишь кипы́ и пейсов.

Торговец пересыпал свою речь шуточками и косил хитрым взглядом. И только когда оценка добычи подошла к концу, я больше интуицией, чем разумом, почувствовал, что этот человек не обманет, причем не только потому, что надеется на дальнейшее сотрудничество, но и по причине внутреннего благородства. Не знаю, чем объяснить мою уверенность, но она крепла с каждой минутой.

Эйд подобных психологических нюансов не уловил и постоянно таскался за щуплым торговцем, норовя вступить в торг. Мне же постоянно приходилось его одергивать.

– Ну что я могу сказать, благородный эрл, – вздохнув, сказал торговец, выбравшись из тесного трюма и закончив расчеты на бумаге, – если вы не передумали продавать яйца…

– Нет, не передумал. С брадарскими поводырями я договорюсь сам, а торговать с аравийцами было бы бесчестно.

– Ну, торговать яйцами в Брадаре сейчас нет ни малейшего смысла.

– Почему? – удивился я, зная, что корона щедро платила за пополнение одного из самых мощных подразделений своей армии.

– А вы не знаете? – удивился торговец.

– Не знаю чего? – напрягся я, замечая перемены и в лице Эйда.

Похоже, новости обошли викинга стороной, а по тону торговца стало понятно, что это не самые приятные известия.

– В столице сейчас неспокойно, и хуже всех приходится поводырям.

– В честь чего? – удивился я.

– Вы что, не знаете о смерти короля?

Вот тебе, бабушка, и юрьев день!

– Когда это случилось? – высказал общий вопрос Эйд.

– Две седмицы назад. Сейчас в городе траур.

– От чего он умер? – задал вопрос уже я.

– Говорят, это какое-то черное колдовство аравийцев. Погибли и король и королева, а принц Белинус, пусть Господь дарует ему богатырское здоровье, сумел удержаться на краю могилы. И все благодаря молитвам брата Врадака.

От имени родоначальника новомодного течения в местной церкви у меня пробежал мороз по коже.

– И при чем здесь поводыри?

– При том, что брат Врадак объявил, что болезнь королевской семьи – это наказание свыше, наказание за греховную жизнь и покровительство исчадиям ада. Так что яйца о́ни нынче можно продать только аравийцам. Корона Брадара за них не заплатит. Поговаривают, что скоро вообще всех чудовищ пустят под нож. Простите, благородный эрл, если я сказал что-то обидное для вас, – заметив мою реакцию на «чудовищ», примирительно добавил торговец.

– Мне срочно нужно в школу поводырей, – решительно сказал я.

– Не раньше, чем закончим с делами и твоим лечением, – не менее решительно возразил Эйд. – Мэтр, озвучьте, пожалуйста, всю сумму.

– За украшения, привязанные артефакты и оружие я готов заплатить семьдесят четыре тысячи золотых. А если отдадите мне артефакты-проводники с брони зверей, то получите еще пятьдесят.

Практически все, кто слышал эти слова, замерли в шоке.

Действительно, круто мы прибарахлилсь. Я не собирался отдавать снятые с амуниции хах-коваев накладки, но если учитывать новости и озвученную цену, от них следовало избавляться.