Алексей Вязовский - Я спас СССР! Том III [СИ]

– Я свидетель – чистая самозащита! – выступил вперед седой мужчина из квартиры напротив – Допрыгался Витек, и на тебя управа нашлась!

– И я подтвержу, что он бросился на вас с кулаками! – присоединилась к нему моя пожилая соседка слева – Давно было пора его на место поставить, совсем распоясался, негодяй!

– Молчи, карга ста… о-йё… – я чуть усилил нажим на руку, и «боров» заскулив, подавился своей руганью.

– Не сметь женщин оскорблять! Он у вас, правда, ответственный работник министерства? Хамло какое-то…

– Да какой он «ответственный»! Мелкая сошка на побегушках в хозотделе.

Я задумчиво смотрю на скулящего захватчика моей собственности. И что вот мне с этим жлобом делать, а? Он же не отступится, будет потом мстить и пакостить, доносы писать. Не трепать себе нервы, плюнуть и отказаться от замечательного жилья? Вот уж хренушки – такая квартирка нужна самому! С другой стороны – ну, вызову я милицию, пожурят они его за самозахват, а дальше что? Привлечь его за бытовое хамство – можно в лучшем случае через товарищеский суд в домоуправлении. Очень страшно! Морду ему набить – так он сам на меня в милицию заявит. А просить Мезенцева вмешаться, это уж как-то слишком… Все равно, что из пушки по воробьям стрелять. Может так припугнуть…

– Меня редактор в Известиях давно просил статью написать о бытовом хамстве, да все как-то руки не доходили. А сейчас, кажется, я нашел подходящего героя для фельетона. Никанор Алексеевич, вы же сообщите мне его фамилию и место работы? Товарищи, добавите фактов для статьи?

– Да, с удовольствием! Там не то, что на фельетон – на уголовную статью о мелком хулиганстве уже наберется.

– Вот и прекрасно.

Я поднимаю «борова» за шкирку и пинком отправляю его в полет по месту прописки. Кто-то придавлено охнул за дверью, когда этот гад, перелетев через порог своей квартиры, снес в прихожей калошницу. Я демонстративно отряхнул ладони, седой сосед тут же протянул мне руку.

– Позвольте представиться: Иван Тимофеевич, майор авиации в отставке.

– А я – Ольга Мироновна, пенсионерка, вдова генерала Матвеева.

– Ваш новый сосед, Алексей Русин. Журналист, как вы уже поняли, работаю в «Известиях».

За соседской дверью грязно матюгнулись, и она с грохотом захлопнулась. Алексеич мстительно сплюнул на сбившийся коврик у двери и для верности пнул его еще ботинком.

– Неужели все мучения наши закончились?! – Всплеснула руками соседка – Второй год подряд соседей оскорбляет! Как отец-академик умер, житья от него не стало, совсем с цепи сорвался! То чужую собачку ногой в лифте пнет, то дверь на лестницу перекроет – что хочет, то и творит! А сколько кляуз от него люди выслушали? Нет, а помните товарищи, как он у квартиры Власовых разбил банку сметаны и отказался ее убирать? А бедная Ирина Петровна поскользнулась и чуть ногу не сломала? Подтвердите, Никанор Алексеевич, ведь было?!

– Подтверждаю! На него в домоуправлении уже целая пачка заявлений лежит. А про твою квартиру, Алексей, я вообще молчу. Если бы не Марина Сергеевна, он бы ее, наверное, на второй день уже захватил.

– А с фельетоном, Алексей – это вы хорошо придумали! Мы уже и сами думали в партком по месту его работы обратиться.

– Так он еще и член партии?

Я удивленно качаю головой, слушая возмущенных соседей. Взрослые люди и не могут сообща справиться с бытовым хамом. Воспитание что ли не позволяет? А терпеть выходки этого быдла не надоело? До Русина некому было ему мозги вправить? И что интересно – это ведь не единичный случай. Люди сейчас почему-то терпимо относятся к таким вещам и стесняются обращаться в милицию. Правовое сознание на нуле.

– Ладно, болезнь запущена, придется лечить товарища. На статью в «Известиях» и местком, и партком точно отреагируют. А не примут меры к своему зарвавшемуся сотруднику, им же хуже. Вторая статья будет уже с критикой в их адрес. Алексей Иванович Аджубей очень не любит, когда его газету игнорируют.

За соседской дверью снова выругались, и там началась какая-то возня. Видимо глава семьи мобилизует родственников на вынос коробок из моей квартиры…

– Ой, товарищи, что же мы стоим в коридоре? Алексей, пойдемте, я вас хоть чаем угощу.

Милой Ольге Мироновне отказать невозможно. Да и мне нужно где-то час перекантоваться. Уходить, не завершив важное дело, не стоит. Оборачиваюсь к Алексеичу:

– Никанор Алексеевич, а нельзя нам вызвать слесаря? Я бы хотел сразу заменить все замки и потом опечатать квартиру, чтобы некоторым умникам больше не пришло в голову снова вскрыть ее. В этом случае это уже будет квалифицироваться как уголовное преступление – по статье «взлом и проникновение в чужое жилище».

– Он и так больше не полезет, побоится! И открутить ничего не сможет, вы уже все там видели. Но заменить замки – это правильно. Так надежнее. И после попрошу Марину Сергеевну опечатать вашу дверь печатью домоуправления.

Переход Алексеича с «ты» на «вы» немного удивил меня. Но видимо мой авторитет в глазах техника – смотрителя взлетел до небес после укрощения соседа-борова. Вручаю ему трешку на покупку замков, и мужчина исчезает. Процесс запущен. А я иду в гости к соседке.

Квартира Ольги Мироновны похожа на мою. Примерно тот же метраж, те же двери и паркет, и точно такая же кухня. Но расположение комнат чуть другое и поскольку квартира обставлена мебелью, выглядит она гораздо уютнее. Мебель… Эх, мне же теперь придется озаботиться обстановкой квартиры. А купить сейчас что-то приличное – та еще проблема. На пике моды минимализм. Все эти торшеры на тонких штангах, серванты и шкафы из полированного дерева на козьих ножках, странной конструкции хлипкие кресла и диваны, которые быстро продавливаются и теряют вид. У большинства населения практически полупустые комнаты, да оно и понятно – что можно уместить на 8-10 кв. м? А в хрущевках самая большая комната – 17 метров, да и та проходная. Все добро там хранят в кладовках и на антресолях, благо они предусмотрены. Главное украшение дома – книги, ковер, хрусталь. Только вот что-то не вдохновляет меня этот соц минимализм, в детстве на него насмотрелся. И уж ковры с хрусталем точно скупать не брошусь – чур, меня от этой заразы!

– Алексей, ну что же вы застыли в дверях, садитесь скорее за стол! Читала ваш Город не должен умереть в Новом мире. Захватывает. Книжку подпишите?

Ольга Мироновна гостеприимно отодвигает для меня массивный стул и начинает выставлять на стол, покрытый вязанной белой скатертью предметы чайного сервиза.

Я согласно киваю, осматриваюсь. А вот эта мебель родом из 50-х. Массивные буфеты с закругленными углами, за стеклом вышитые салфетки, фарфоровые статуэтки и несколько сервизов. Книжные шкафы, словно из публичной библиотеки, забиты разнокалиберными книгами и какими-то папками. Видимо от покойного мужа остались. Стол и стулья дубовые, тяжелые, основательные. Диван со спинкой обитой бархатом. На стене часы с маятником в большом деревянном футляре. На полированной тумбе небольшой телевизор Рекорд. С потолка, украшенного лепниной, свисает бронзовая люстра – уменьшенная копия тех, что висят здесь в холлах и коридорах.