Анатолий Дроздов - Штуцер и тесак [СИ]

– Так точно, ваше сиятельство!

– Свободен!

Чиновник сгреб со стола купюры (подлинные четвертные я вернул Спешневу), поклонился и вышел.

– Теперь другое, – посмотрел на меня Багратион. – Подвел ты меня, Руцкий. Я довел до Барклая твое предположение о действиях французов. – И знаешь, что тот ответил?

Я покрутил головой.

– С каких пор лекари учат генералов? – передразнил Багратион отсутствующего командующего. – Предложил мне, если так верю в удар с фланга, остаться в Смоленске и действовать по своему разумению. А он с армией пойдет искать встречи с неприятелем. Понял?! – ноздри его огромного носа затрепетали. – Барклай будет воевать, а я отсиживаться в тылу. Опозорил ты меня!

– Это не так, ваше сиятельство! Вы должны быть благодарны главнокомандующему: он дал случай отличиться.

– Поясни! – нахмурился он.

– Разрешите? – я указал на карту. Багратион кивнул. – Смотрите! – я провел пальцем. – Обход с фланга возможен только здесь – со стороны Красного.

– Почему не тут? – спросил Сен-При. Он указал на место к северу от Смоленска.

– Здесь леса и болота, непроходимые для кавалерии. Фланговый удар нанесет именно она. Пехота движется медленно, а Бонапарт спешит. Ему не удалось задержать 1-ю армию у Полоцка и Витебска, у Даву не получилось преградить путь 2-й, которая благополучно вышла к Смоленску. Французы не умеют ходить так быстро, как наши солдаты. Бонапарт опасается, что мы уйдем и от Смоленска. Его можно понять. Чем далее он втягивается в глубь России, тем труднее снабжать армию. Французы привыкли искать провиант и фураж на захваченной территории, но здесь не привычная им Европа. Населения в западных губерниях мало. Если и забрать у них все, для огромной армии не хватит. Везти фураж и провиант из Европы далеко и долго. Их кони уже голодают. На пути из Могилева я видел много издохших лошадей. Французы косят для них зеленые хлеба, но от такого корма лошади мрут. Нет, ваше сиятельство, Бонапарт непременно захочет обойти Смоленск с юга. Вот тут-то бы его встретить! – я указал на Красный. – Полсотни пушек, корпус пехоты и пара полков легкой кавалерии для завершения разгрома.

– Что скажешь, Эммануил Францевич? – Багратион посмотрел на Сен-При.

– Непривычно слышать такое от лекаря, – сказал тот, – но резон в словах Руцкого есть. Не зря он пребывал при Викторе. Это один из лучших маршалов Бонапарта. И о планах французов верно: они ищут генерального сражения.

– Вот и дать бы! – Багратион стукнул кулаком по столу. – Только Барклай не хочет. Едва убедил его не оставлять Смоленск без сражения.

М-да… Багратион, конечно, герой, но ставить его во главе русской армии чревато. И сам погибнет, и людей погубит.

– Если слона нельзя съесть целиком, можно по кусочку.

Генералы уставились на меня.

– Какого слона? – удивился Багратион.

– Армию Бонапарта. Раз нет возможности разгромить ее в одном сражении, стоит бить по частям. Так поступают англичане в Испании, и у них получается – французы там терпят поражения одно за другим. Если есть случай оставить Бонапарта без кавалерии, или существенной ее части, почему бы не воспользоваться? Тем временем другая часть армии подготовит Смоленск к обороне – французы к нему все равно придут. Одно дело встретить их впопыхах у стен, другое – на заранее подготовленных позициях. Вы, впрочем, и сами знаете, ваше сиятельство. Не мне учить великого полководца – лучшего в России, – я поклонился.

– С чего взял, что я лучший? – сощурился Багратион.

– Так считает Бонапарт.

– Это он тебе лично сказал? – усмехнулся Багратион, но я увидел, что лесть угодила в цель.

– Нет, конечно, ваше сиятельство! Слышал от маршала Виктора. Он был встревожен планами Бонапарта и сомневался в успехе этой кампании.

– Тем не менее, не воспротивился, – буркнул Багратион.

– У французов не принято возражать императору.

– Узурпатору! – поправил Сен-При.

– Именно так, ваше сиятельство, – поддакнул я.

– Расскажи об Испании, – сказал Багратион. – Это правда, что англичане ложатся под артиллерийским огнем?

Ага, Спешнев рассказал…

– Истинно так, ваше сиятельство. Французы умело используют пушки. Не удивительно, если вспомнить, что Бонапарт в прошлом артиллерийский офицер. Они сосредотачивают огонь против главной цели, сводя в батареи десятки орудий. Бьют из них даже при угрозе захвата пушек – пока последний артиллерист не ляжет у лафета, и тем самым обеспечивают успех сражению.

Багратион и его генералы переглянулись. Проняло. Внимайте! Сейчас в русской армии господствует мнение, что пушки ни под каким предлогом не должны достаться врагу – слишком ценное оружие. Артиллерию выводят из боя при малейшей угрозе, тем самым снижая эффект от ее воздействия. Только под Бородино командующий артиллерией Кутайсов отдаст свой знаменитый приказ: «Подтвердить от меня во всех ротах, чтобы они с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки… Артиллерия должна жертвовать собою; пусть возьмут вас с орудиями, но последний картечный выстрел выпустите в упор, и батарея, которая таким образом будет взята, нанесет неприятелю вред, вполне искупающий потерю орудий».

– Англичане научились этому противостоять, – продолжил я. – Как только французы подкатят пушки и начинают палить, приказывают своим полкам лечь. Ядра и картечь летят поверху, не задевая солдат и офицеров. Тем временем стрелки из 95-го полка ведут огонь по артиллерийской прислуге. Стреляют так метко, что порою приходится ее трижды менять.

– Слыхал о твоих пулях, – кивнул Багратион. – Штабс-капитан рассказал. Дело хорошее, но штуцеров у нас мало, так что большой пользы не будет.

– Если все оставить, как есть.

– А что предлагаешь? – заинтересовался командующий.

– Забрать штуцеры в обычных частях, где от них мало толку, и передать егерям. Отобрать из тех самых метких стрелков и свести в команды, поставив задачу выбивать дальним огнем артиллерийскую прислугу и офицеров противника.

– Штуцеров все равно не хватит, – сказал Вистицкий.

– Можно использовать и гладкоствольные ружья. Вот, – я достал из сумки длинную пулю – специально захватил. – Если сделать ее под калибр обычного ружья, но вдвое короче и с выемкой на тыльной стороне, она полетит почти как штуцерная [82] Руцкий рассказывает о пуле Нейслера. . Газы разопрут ее и прижмут к стенкам ствола. Выстрел выйдет дальше и точнее.

– Говорю с тобой, и забываю, что с лекарем, – сказал Багратион. – Хоть сейчас в штаб бери. Согласен? – он посмотрел на Сен-При.

– Пожалуй! – кивнул он. – Только вот в каком качестве? Статский без чина, кто станет его слушать?

– Твоя правда, Эммануил Францевич, – согласился Багратион. – Но офицером сделать его не могу – это право государя.