Игорь Валериев - Ермак. Поход

не рассказал, что за конфликт подвиг его принять такое решение. Но выглядел сержант

довольным жизнью. Как говорится, у каждого свои тараканы в голове.

Под болтовню комендора наш состав прошёл по моим прикидкам где-то около двадцати вёрст.

Дорога всё это время радовала. Каких-либо разрушений пути не было. В нашу сторону не

произвели ни одного выстрела. Можно сказать, что ехали со всеми удобствами, если бы не жара

и постоянное ожидание нападения. Эти два фактора давили на психику больше всего.

Слушая Барни о том, какой его отец крутой перец, я заметил, что состав замедляет ход.

- Что случилось? – спросил я одного из унтеров пулемётного расчета Максима, который был на

нашей платформе впередсмотрящим.

- Ваше высокоблагородие, кажись пути дальше разрушены. Точно, разрушены! Вот же

глазастый машинист! – ответил мне тот, вставая во весь рост и перекрещивая руки над головой.

Тут же заскрежетали тормоза и состав плавно, но быстро начал терять ход, пока не остановился.

- Братцы, внимательно смотрим по сторонам. Разобрали сектора обстрела. Сержант Уотсон, -

уже на английском обратился к комендору, - подготовится к стрельбе из орудия.

Эти слова произнёс уже в спину Барни, который бросился к пушке, по пути раздавая приказы

морпехам.

Из бокового окна кабины машиниста поезда выглянул штабс-капитан Санников, находившийся

там во время всего пути.

- Что там, Тимофей Васильевич?

- Пути разрушены, - ответил я военному инженеру.

После моих слов, капитан выбрался из кабины, спрыгнул на насыпь и пошел вдоль состава.

- Алимов, Лыков со вторыми номерами за мной, остальные наблюдают за округой, - произнеся

команду, я двинулся к цепке, где на платформе в мешках был сделан проход.

Очутившись на земле, вместе Санниковым подождали, когда спустятся бойцы и все вместе

двинулись вдоль пути. При этом Алимов контролировал пулемётом левую сторону, а Лыков

правую. Я же матерился про себя, проклиная устав и форму одежды, так как был вынужден

соответствовать современным требованиям к форме и вооружению офицера. «И чего я с одним

револьвером, если что случится, сделаю?! Даже винтовку взять в руки нельзя. Иди вперёд

красивым и надушенным болванчиком. Хотя, Санникова такое положение нисколько не

напрягает. Идёт, как по Невскому проспекту в воскресный день. Но это до первого обстрела», -

усмехаясь про себя, подумал я, косясь на штабс-капитана, который, действительно, шёл рядом с

насыпью, как на прогулке. Всё его внимание было сосредоточено на путях впереди, куда он

смотрел, словно знакомую девушку выглядывал. Всё остальное его не интересовало.

- Николай Сергеевич, а где второй и третий составы? – спросил я штабс-капитана.

- Две версты назад мы проезжали станцию Цзюньлянчэн. Вы там ничего не рассмотрели?

- Признаться, нет. В здании вокзала не было ни одного целого стекла, заметил следы попадания

пуль в стены, но трупов или кого-нибудь живых не увидел ни в здании, ни на платформе и

вокруг вокзала. Там дальше были строения, но, рассматривая их в бинокль, также ничего

подозрительного не увидел.

- Я тоже ничего подозрительного не рассмотрел, но второй состав остановился, проехав

станцию. Думаю, скоро нас догонят. А нам и здесь найдется, чем заняться, - произнёс

Санников, остановившись перед насыпью, где отсутствовали и шпалы и рельсы. – Причём

серьёзно так заняться.

Открывшаяся картина, не радовала. Впереди на железнодорожном пути шагов на сто

отсутствовал сам путь, а дальше не было моста через небольшой приток Пэйхо. Подойдя к

берегу этого ручья-речки, мы увидели одну не до конца разрушенную опору моста высотой

метра три, я привычно для себя воспользовался метрической системой мер, а также завалы из

рельсов, шпал, досок, бревен, которые были сброшены в реку, местами образуя небольшие

запруды.

- Вряд ли сможем восстановить всё до захода солнца, - задумчиво произнёс Санников. –

Хорошо бы завтра до полудня успеть.

В этот момент к нам, придерживая шашку, подбежал хорунжий Тонких.

- Господин капитан, что случилось? Какие будут приказания?

- Судя по всему, сегодня дальше поезд не пойдет, Иван Васильевич. Выгружайте казаков. Надо

порыскать по округе, разведать обстановку, переправу через это ручей поискать выше по

течению. Здесь берега высокие и крутые, ноги переломать можно, да и орудия тяжело

перетащить будет.

- Есть, выгружаться, - лихо козырнув, хорунжий, как спринтёр помчался назад к поезду.

- Николай Сергеевич, времени терять не будем. Начинайте восстановительные работы. А я пока

до того холма доберусь, посмотрю, что в округе, заодно намечу там позиции для пулемётов.

Нападения можно ожидать откуда угодно, господствующая высота нам не помешает.

- Полностью с вами согласен. А позиции можно временно оборудовать из тех же мешков с

платформы. До холма от поезда недалеко. Копать местный грунт тяжело, да и лопат кот

наплакал. А мешки быстро перетаскаем. Какая удобная вещь оказывается.

- В этом вас также полностью поддерживаю, - ответил я, отмечая про себя инженерную и

военную хватку штабс-капитана. – Алимов, Довбив за мной. Лыков со вторым номером

остаетесь пока здесь, контролируете противоположный берег. И вертите головой вокруг, ихэтуани могут быть везде.

Дела закрутились, завертелись. Через час, когда прибыли второй и третий состав, на холме, возвышавшемся над округой, была оборудована неплохая позиция для пулемётов и стрелков.

Казаки сотника Смоленского четырьмя отрядами растеклись в разные стороны для разведки, а

бойцы восьмой роты и сапёры под руководством Санникова занялись восстановлением

железнодорожного пути и моста, благо за речкой рельсы и шпалы присутствовали.

Прибывший подполковник Савицкий мои действия одобрил и дал команду выгружаться всему

десанту. Дальше двинемся пешком, вдоль железной дороги. Как оказалось, на станции

Цзюньлянчэн составы задержались из-за того, что после её прохождения нашим первым

поездом на перрон выбежало несколько русских солдат, которые и остановили второй состав, в

котором следовал Савицкий со своим штабом. Выяснилось, что капитан Гембицкий и поручик

Воздвиженский с третьей ротой Двенадцатого полка и одним французским орудием по приказу

полковника Анисимова заняли станцию и с четвертого числа, окруженные китайцами со всех

сторон, держали на ней оборону, отрезанные и от Тяньцзиня и от Тонгку.

Сегодня утром ихэтуани и китайские солдаты по неизвестной причине отошли в сторону

Тяньцзиня, и третья рота впервые за три дня получила передышку. Первый поезд остановить не