Игорь Валериев - Ермак. Поход

пушек значительно разрушили европейские концессии, - подумал генерал, снова тяжело

вздыхая. - А мне так нравилось там бывать, поражаться, как много сумели сделать в

сетльментах за столь короткое время «заморские дьяволы», несмотря на свою малочисленность.

Каким комфортом они обставили свою жизнь! Красивая набережная, безукоризненные

шоссейные улицы, живописный парк Виктории, нарядные дома, а ещё клубы, почта, телеграф, телефон, канализация и газовое освещение. О, Великий Будда! Шикарный ресторан, где так

приятно было посидеть. А несколько больших блестящих магазинов, из которых первенствовал

«Hall and Holtz», продавали все, что нужно избалованному чужеземцу. Ещё пара дней, и я всё

это превращу в руины».

Генерал мысленно сплюнул и погрузился в дальнейшие воспоминания.

Преобразовательная деятельность императора встретила яростный отпор у консерваторов.

Правящему курсу сформировалась могущественная оппозиция, так называемая «Маньчжурская

партия» во главе с вдовствующей императрицей Цыси. В сентябре девяносто восьмого года

происходит дворцовый переворот, в результате которого управление страной переходит в руки

матери императора. Расправа над сторонниками партии реформ и уничтожение всех

проведенных ранее преобразований не заставили себя долго ждать, но всё это оказалось

мелочью по сравнению с социальным взрывом в низах китайского общества, направленного

против иностранцев.

Неприязнь к иностранцам начала выливаться в открытую ненависть к «белым чертям», атаки на

которых стали принимать всё более организованные формы, что нашло свое отражение в

деятельности многочисленных сект, которые сейчас всё больше отожествлялись с «Ихэтуань», то есть с «Отрядами справедливости и мира».

Антиевропейское и антихристианское восстание охватило более двадцати северных уездов, за

оружие взялись десятки тысяч человек. Под лозунгом «Смерть иностранцам!» ихэтуани

сжигали христианские церкви, громили школы и библиотеки, убивали западных священников и

китайцев-христиан. Вскоре мятеж с севера начал распространятся по всему Китаю.

Деятельность «отрядов справедливости и мира» поставила императрицу в затруднительное

положение. С одной стороны, все помнили о прокатившемся недавно антиправительственном

восстании тайпинов, и заискивать с новыми смутьянами желания никакого не было. С другой -

идеология ихэтуаней вполне соответствовала тому консервативному курсу, который избрало

цинское правительство. В итоге был избран компромиссный вариант: издавая указ за указом о

необходимости наказать бунтовщиков, императрица всячески медлила с окончательным

разгромом слабо вооруженных повстанцев, давая тем самым восстанию разрастись.

«Доигралась, старая дура, - про себя генерал императрицу, после получения «Декрета о войне», иначе уже не называл. - Думала чужими руками избавиться от засилья иностранцев. Меня, когда я в конце мая разгромил банду повстанцев в две тысячи человек у станции Янцун, под суд

хотела отдать?! Но не решилась из-за моих связей. А теперь всё! Раздавят нас, как блох. Что эти

ихэтуани могут сделать? Да ничего! Они даже стрелять не умеют. Получили оружие со складов

Восточного арсенал и стреляют вверх, думая, что пуля, когда полетит вниз, обязательно убьёт

чужеземца. Дерьмо! Всё полное дерьмо!»

Не Ши Чен глубоко выдохнул, и чтобы сбросить нервное напряжение, начал про себя читать

мантру успокоения. Данное упражнение, которое он усвоил под руководством буддийского

монаха, обучающего маленького Ши боевым искусствам, давало возможность: обрести

душевное равновесие, стабилизировать нервную систему, избавиться от тревоги и страха, очистить разум, принять верное решение. Но сейчас мантра не успокоила. В состоянии

медитации также не удалось войти. Мысли о событиях последних дней не давали обрести

равновесие.

Когда Не узнал о захвате чужеземцами крепости Таку, то буквально впал в состояние крайней

ярости. До четвертого июня он был сторонником порядка и спокойствия в Китае, и поэтому

отчасти был на стороне иностранцев. Генерал старался всеми силами не допустить восставших

до столкновения с иностранцами и хотел полностью уничтожить всех ихэтуаней вокруг

Тяньцзина, насколько это было в его средствах. Но в последних числах из Тяньцзиня в сторону

столицы выдвинулся иностранный отряд в количестве больше, чем две тысячи человек. В город

же на следующий день прибыл ещё отряд чужеземцев, потом еще большое подразделение с

пушками и пулемётами. Всё больше и больше иностранцев не смотря на протест китайского

правительства появлялось в его родной провинции Чжили, и все они хотели идти дальше – на

Пекин. Отдельные подразделения генерала Не под командованием опытных командиров

сопровождали и контролировали все иностранные отряды, в бой не вступали, но и ихэтуаням не

мешали осуществлять нападения на «заморских дьяволов». С взятием союзниками крепости

Таку, всё изменилось. Генерал понял, что его родина и столица в опасности, а он патриот своей

страны.

Первым на своей шкуре изменения в настрое генерала испытал экспедиционный отряд

адмирала Сеймура. Если до этого союзников сдерживали в продвижении разобранные

восставшими железнодорожные пути и их же редкие нападения, то четвертого июня всё

изменилось. Сборный отряд адмирала, который из-за нехватки воды, двигался по берегу реки

Пэйхо, впервые атаковали регулярные китайские войска. Этот бой заставил иностранцев

остановиться и двинуться в обратный путь, так как почти четыре тысячи пехоты с двадцатью

пушками и тысяча конницы преградила чужеземцам путь на Пекин. Через пять дней иноземцы

добрались до Сику и захватив арсенал, укрылись в нём. В Тяньцинь генерал их не пропустил. В

самом городе все иностранцы были окружены в их сетльментах, а все их попытки вырваться

пресекались огнём. Ихэтуаням, которые устроили бойню в жилых кварталах Тяньцзиня, вырезая всех китайцев-христиан, включая детей, генерал не мешал. Как не мешал этим

фанатикам нападать на иностранные концессии. Чем больше перебьют друг друга чужеземцы и

восставшие, тем лучше для империи.

Для себя Не Ши Чен решил, что в сложившейся обстановке его главная задача – не допустить

продвижения иностранных отрядов к Пекину. При этом постараться нанести как можно

меньший ущерб войскам чужеземцев, потому что ещё есть возможность мирно договориться с

ними. Пора императрице Цзы Си, наконец-то, взяться за ум. Если она и князь Дуань, ведущий

из-за своей политики Цинскую династию в пучину гибели, сейчас не вступят в переговоры с