Игорь Валериев - Ермак. Поход

иностранцами, то будет поздно! Иностранные войска снова возьмут и разграбят Пекин.

Именно поэтому генерал не уничтожил небольшой отряд чужеземцев, большинство которых

составляли, как и Воронов, русские на станции Цзюньлянчэн. Не разгромил, а заставил

отступить назад к Тонгку большой отряд иностранцев. Но сегодня обстановка вновь

кардинально изменилась. Империя, а точнее старая дура, объявила войну коалиции.

«Что же делать? – в смятении метались мысли в голове Не Ши Чена. – Если мне не пришлют

подкреплений, то я не смогу удержать войска союзников, количество которых увеличивается по

данным разведки в Таку каждый день. Присланные генералом Ли солдаты из крепости Бэйтан –

капля в море. Беглецы из Таку деморализованы. Пришлось казнить с десяток, чтобы привести

их в норму. Ещё этот сброд из восставших. Вот кого бы перевешал всех без исключения. А

вместе с ними князя Дуаня с Дун Фу Сяном. Эти придурки напрасно воображают, что

иностранцев будет так легко прогнать нашими новыми пушками из Германии. Я совершенно не

понимаю, на что они в Пекине рассчитывают, и что они там делают вместе со старой дурой.

Великий Будда, сделай так, чтобы к власти вернулся император, который по слухам заточен на

острове Лотосова озера в Пекине…».

Мысли генерала были прерваны громкими воплями и выстрелами. Не Ши Чен взял в руки

колокольчик и позвонил в него. Через несколько секунд в палатку вошёл адъютант и опустился

на одно колено.

- Выясни быстро, что случилось, - мрачно произнёс генерал.

- Слушаюсь, мой господин, - поднявшись на ноги, офицер поклонился и выбежал из палатки.

Между тем шум в лагере усиливался, выстрелы участились. Рядом с палаткой генерала раздался

стук копыт и через мгновение перед Не припал на колено подтянутый и жилистый офицер в

белой шапке грибом, с красной кистью и павлиньим пером, вручённым ему совсем недавно

командующим Не за отличие в бою.

- Великий господин! Ихэтуанцы снова подрались с нашими солдатами. Те и другие стали

стрелять друг в друга из ружей. Уже есть несколько раненых и убитых.

- Опять Чжан Лао? – с улыбкой, предвещающей мало хорошего, спросил генерал своего

подчинённого.

- Да, мой господин! Этот «яйца ублюдка» обнаглел до того, что объявил себя самым главным в

лагере и требует всех повиноваться себе, так как он послан Небом. Мало того, эта «обезьянья

подстилка» потребовал, чтобы все добро, награбленное у христиан и иностранцев, солдаты

несли, прежде всего, к нему.

Лицо Не Ши Чэна закаменело. Его темные, как маслины глаза неподвижно уставились куда-то

поверх головы офицера.

- Дин Ксу, месяц назад я вручил тебе перо павлина за проявленную смелость в бою, - взгляд

генерала опустился вниз и вперился в глаза подчинённого, после чего он процедил сквозь

сжатые зубы. – Приведи Чжан Лао ко мне или принеси его голову.

- Слушаюсь, мой господин.

Дождавшись, когда офицер Дин покинет палатку, генерал поднялся на ноги и начал не спеша

одеваться. Натянул сапоги, накинул белый, с узорами соответствующими его званию халат, подпоясал его ремнем, пристегнул саблю. Револьверы брать не стал. Надев на голову белую

шапку с красными шариком и бахромой, проверил, как легла на спину коса, и вышел из

палатки.

Шум в лагере усилился. Раздалась барабанная дробь, запели трубы. Среди костров заметались

тени. Потом эти тени одной волной пошли в северо-восточную часть лагеря. Стрельба сначала

участилась, а потом стихла. Прошло около пятнадцати минут и перед генералом, стоявшим

перед входом в палатку в окружении адъютантов и четверки телохранителей, предстал

возмутитель спокойствия.

Чжан Лао, один из главных предводителей боксеров, встал напротив генерала и сложил руки на

груди и с вызовом уставился в глаза Не Ши Чена. Одетый во все красное: чалму, кофту, шаровары, пояс, туфли, Чжан в отблесках костра и слабом свете фонарей перед палаткой

выглядел зловеще. Иероглифы и неведомые знаки, вышитые черными нитями на набедренниках

и груди, придавали ему ещё и мистический вид. Из вооружения у главаря восставших за поясом

был нож и две кривые короткие сабли в одних ножнах за спиной.

- Ты звал меня? – с вызовом произнёс Чжан.

- Да, Чжан Лао. Мне доложили, что ты объявил себя главным. Это так?

- А разве ты четыреста дней постился и молился, чтобы достичь просветления? Тебе удалось из

«мутного» Хунь сделать «светлый» Цинь? Это ты недоступен наваждению злых духов, болезням, несчастиям, голоду и смерти? Это тебе не страшно заморское огнестрельное оружие, в котором я не нуждаюсь, так как верю только в силу своей сабли, ножа и китайского копья?

Разве ты веришь в справедливость и всемогущество Неба - Тен и великого небожителя, бога

войны Гуань-лао-е, которые всегда спасали Срединный народ от злых подземных духов, а

теперь спасут от земных белых дьяволов? Так кто тогда здесь главный?!

- Ты, действительно, веришь в эту чушь? – на лице генерала появилось выражение

неподдельного удивления.

- Ты слишком много общался с чужеземцами и почти потерял свою веру и родину. Но я могу

попросить Небо и Гуань-лао-е простить тебя, если ты примешь тайное учение Кулака Правды и

Согласия, а завтра твои солдаты под моим руководством уничтожат всех «заморских дьяволов»

в Тяньцзине, - с пафосом произнёс предводитель «боксёров».

- Твоя наглость, Чжан, не имеет границ. Сейчас твои люди сдадут всё огнестрельное оружие, которые я передал им из арсенала. Хватит вам кулака и копья, всё равно стрелять ихэтуани твои

не умеют. Палят либо вверх, либо по моим солдатам, но никак не в чужеземцев. А завтра твои

бойцы, Чжан, пойдут на приступ вокзала и захватят его, показывая смелость и отвагу. Пока я

видел не воинов, а бандитов, у которых храбрости хватает только, чтобы грабить да убивать

безоружных и детей. Если ты откажешься, то я казню тебя за подстрекательство к бунту и за то, что твоя банда сожгла половину Тяньцзиня. Ты всё понял?! – генерал спокойно смотрел в глаза

главе отряда восставших.

Возмущённый Чжан только потянулся руками к эфесам сабель, как его голова отделилась от

тела и упала на землю. Тело, фонтанируя кровью, постояло несколько секунд, а потом рухнуло.

Удара генерала никто не успел рассмотреть. Раздались хрипы, стоны. Телохранители и солдаты

генерала быстро расправлялись с ихэтуанями, которые сопровождали на встречу своего

предводителя.

Не Ши Чен резко взмахнул клинком, стряхивая с него кровь, после чего вложил саблю в ножны.

- Дин Ксу, приведи ко мне кого-нибудь из главарей этих бандитов, который не совсем сошел с