Марчин Вольский - Волк в овчарне

* * *

Квартира il dottore находилась в то время на Острове Святого Людовика, в течение всех средних веков служащего выпасу скота, теперь же плотно застроенном, и размещалась в узком каменном доме, стиснутым словно лепешка между двумя более новыми домами. Небо только начало розоветь, когда я возвращался – опьяненный любовью, все еще чувствуя ее вкус и ее запах. Я бы охотно остался и дольше, но Агнесса посчитала, чтобы я ушел перед рассветом. Я понимал ее соображения, а кроме того не собирался ожидать, чтобы увидеть, что случится, когда Марго проснется и сориентируется, в какие это игрушки я играл всю ночь с ее госпожой.

Уже сам факт, что двери в дом я застал незапертыми, возбудил мое беспокойство. Но как только сделал шаг дальше, истинный ужас поднял мои волосы дыбом. До меня дошло, что нас посетила смерть, то есть, поначалу я почувствовал ее вонь – смесь запахов крови, мочи и фекалий, смешанных с душком оружейного пороха. Я зажег факел у подворотни, и моим глазам показалась куча трупов, валяющихся на лестнице. Шесть или семь мужчин, одетых довольно паршиво, образовывали истинный курган смерти. Умерли они недавно, так как тела еще недостаточно остыли. Разбрасывая их, я добрался до лежащего на самом низу Магога. Великан ужасно исколотый многочисленными клинками, еще жил, лишенный же бремени трупов, он глубоко вздохнул и – узнав меня – воскликнул:

- Спасай хозяина!

Я побежал по лестнице в комнату il dottore . Там я застал Гога, вооруженного, словно для новой столетней войны. Мой наставник, ужасно бледный, полулежал на застеленной шкурами лавке, а окровавленный бинт, окутывающий его плечо, показывал, что клинок нападавшего настиг и его.

- По крыше пробрался, - произнес он, увидав меня, слабым, но уверенным голосом, указывая на валявшееся в углу скрюченное тело. – Нападение в прихожей должно было лишь отвернуть наше внимание. Меня он атаковал, когда Гог побежал поддержать Магога. По счастью, я не забыл умения метать ножи, только он и так успел поцарапать мне плечо…

- И слава богу, что не серьезней, - сказал я, направляясь к трупу. Убийце, худому и жилистому как старый петух, должно быть лет сорок, по виду он был похож на мавра или турка, загорелого под солнцем юга. Правда, о его красоте сложно было чего-то сказать, поскольку никто с выпученными глазами, оскаленными зубами и ножом, торчащим из шеи, аппетитно не выглядит.

Il dottore спокойно переждал, когда я закончу осмотр, после чего добавил, что совершенно неважно, где его царапнули, поскольку он более чем уверен, что клинок убийцы был отравлен.

Ноги подломились подо мной, но il dottore , уже более нечленораздельно, начал меня убеждать, что, если только не был применен яд из Южной Америки, то сам он должен выжить, поскольку, по образцу Митридата Понтийского, вот уже много лет он привык принимать мелкие дозы различных ядов с целью сделать организм нечувствительным к отравлению.

- К тому же я позволил крови стечь из раны, а Гог завязал мне повязку на плече, чтобы она остановила заражение остальной части тела. Ergo : будем рассчитывать на то, что все будет хорошо, - закончил он. И это были последние членораздельные слова, которые я услышал от него той ночью и на следующий день.

Последующие 48 часов с ним творились ужасные вещи: мой наставник то трясся от холода, и не важно, сколько теплых перин мы на него набрасывали, то снова от него пыхало жаром, будто от кузнечного очага, мы же с Гогом пытались охлаждать его компрессами; по внезапно он начинал так истекать потом, что его гардероб можно было выжимать, словно одежду утопленника.

Осознавал ли он происходящее с ним? Сомневаюсь. Большую часть времени он спал или бредил в беспамятстве, высказывая слова на непонятных языках, смысла которых я ни за какие коврижки не мог понять.

А вдобавок, все это время дом заполняли толпы народу – городская стража, королевские гвардейцы, и лично месье Сюлли со свитой – решенные любой ценой выяснить, кто и по какой причине намеревался убить выдающегося ученого. Простолюдинов, которых порубили Гог с Магогом, идентифицировали как самых обычных бандитов из парижского дна, за блеск серебряной монеты готовых пойти на любую мерзость. Хуже было с владельцем стилета из толедской стали. Наверняка он был иностранцем, испанцем или итальянцем. Было выяснено, что тремя днями ранее он остановился на постоялом дворе "Под Золотым Петухом", а потом шастал по окрестным кабакам, нанимая людей для грязной работы. По-французски он разговаривал с иностранным акцентом, никому не представлялся, а обыски его скромного имущества, оставленного в комнате, не принесло ответа, кто он был такой, и кто его наслал.

Допросили и меня, спросив, нет ли у меня врагов – в голове мелькнуло гадкое лицо месье де Вандом, а еще семейка Петаччи (тирания в Розеттине к этому времени уже пала), но версия, будто бы покушение на Учителя было некоей формой мести за мои прегрешения, показалась мне настолько неправдоподобной, что я тут же ответил отрицательно.

На третий день горячка спала, и il dottore вернулся в мир живых. Правда, у него осталось легкий паралич левой половины тела и искривление рта, но разум вновь был отточенный как бритва, а речь понятная.

- Для начала, Альфредо, я должен просить у тебя прощения, - сказал он, когда я присел у его ложа. – Я обманывал тебя. – По выражению моего лица он должен был понять, что я понятия не имею, о чем он говорит, потому попытался улыбнуться, но изо рта лишь вылетела струйка слюны. – Я обманывал тебя с самого начала, создавая настрой погони, я настраивал тебя, говоря про объявления о розыске из Розеттины. Это я спровоцировал дело с синьором Петаччи и его мнимой сестрой…

- То есть как это?

- Ахилло я знал уже ранее, и мы оказывали друг другу различные услуги… А его сестра? Несмотря на молодые годы, у нее были достаточно бурные приключения, в результате которых ее закрыли в монастыре, потому столь близкое знакомство с тобой она посчитала приятным изменением судьбы…

- Синьор Гиацинтус тоже?...

- Тоже был подставленным? Да нет. Иногда в жизни необходимо и импровизировать. Равно как и дело того несчастного мальца, которого мы освободили из лап тех извращенцев.

- Но я никак не могу понять цел…

- Ох, Фреддино, да как же ты можешь не понимать?! Все это я делал исключительно для того, чтобы ты держался меня, как младенец за юбку своей матери. Чтобы ты держался меня, шел туда, куда иду я, веря, что только лишь в моей компании можешь быть в безопасности. Как видишь, - тут он коснулся своего забинтованного плеча, - все совершенно наоборот…

- Это я как раз понимаю. Тем не менее, Учитель, до меня так и не доходит, зачем я был тебе так нужен?

- Мне нужен был наследник. С момента нашей с тобой встречи ты показался мне особой, идеальной для той роли, которую я желал тебе назначить, вот только я не мог быть уверен, что ты добровольно выразишь согласие.