Андрей Посняков - Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус [сборник litres]

Девушка пригладила рукой растрепавшиеся на ветру волосы:

– Ладно, уговорил, красноречивый. Греби к своему болоту.

Вадик ухмыльнулся, усердно работая веслами. Сделав неумелый гребок, даже едва не плеснул водой на Полинку.

– Вот принесло-то! – посетовал кто-то из расположившихся не бережку рыбаков. – Этак плескать – всю рыбу нам распугают!

– Ничего, дяденьки! – девушка со смехом помахала рыбакам. – Поймаете еще свою рыбу. А мы вам мешать не будем, в другое место плывем.

– Скатертью дорожка.

Миновав заводь, лодка свернула к излучине и минут через десять уже пробиралась сквозь густые заросли камышей к старому мосту, угрюмо нависавшему над водой почерневшими от времени бревнами.

– А вот и водичка, – обрадованно кивнул Вадик. – Ой, смотри – кувшинки!

– И правда. Давай, моряк, суши весла! Да – и подвинься, не барин.

Они уселись рядом, на среднюю скамеечку-банку. Вадим развязал брошюры, улыбнулся:

– С чего начнем?

– С «Анти-Дюринга». Ой, нет! «Шаг вперед – два шага назад» – я ее что-то плоховато знаю.

– Хорошо, – раскрывая брошюрку, согласно кивнул юноша. – Кто бы спорил? Вслух, по очереди читать будем?

– Угу, чур, ты первый.

Пожав плечами, молодой человек приступил к делу:

– Шаг вперед – два шага назад. Кризис в нашей партии…

– Ого, – тихонько изумилась Полинка. – Книга-то – толстая! За сегодня – и одну не осилим.

Вадик хохотнул:

– Осилим! Тут все, что надо – химическим карандашом подчеркнуто – книга-то библиотечная. Итак… Главным недостатком наличной литературы о нашем партийном кризисе является…

Прочитав пару абзацев, юноша передал книжку Полинке, и та с жаром продолжила:

– Существует изречение, что каждый имеет право в течение двадцати четырех часов проклинать своих судей…

Так вот, по очереди, и читали. Хорошо хоть – только то, что подчеркнуто, иначе б и за три дня не справились, а так потихоньку-полегоньку дело-то шло. Но солнышко-то как пекло, светило! И денек-то выдался этакий ясный да светлый, явно для любви предназначенный, а вовсе не для политпросвещения.

– Анализ прений и заседаний на съезде всего удобнее вести в порядке заседаний… Вадик!

Клевавший носом юноша встрепенулся.

– Ты спишь, что ли?

– Я? Нет. С чего ты взяла?

– А что так сопишь?

– Тобой любуюсь. Ты очень красивая, знаешь?

– Да ну тебя.

– Хочешь, я тебе во-он ту лилию сорву?

– Какую? – девушка заинтересованно обернулась. – Да это и не лилия вовсе, а, кажется, кувшинка… или купальница.

– Но ведь красиво?

– Да… Ты что делаешь-то?

– Раздеваюсь.

Быстро скинув рубашку, майку и брюки, молодой человек, не раздумывая, сиганул в воду – Полинка не успела и глазом моргнуть, лишь засмеялась да пальцем у виска покрутила:

– Во, больной-то!

В два счета доплыв до камышей, Вадик сорвал цветок и бросился обратно к лодке. Водичка-то была еще того, не очень-то для купания подходящая.

– Прошу вас, моя госпожа! – взобравшись на корму, молодой человек протянул девчонке цветок.

Полина опустила ресницы:

– Спасибо.

– Да ладно, я так… просто… – тоже смутился Вадик.

В ответ девушка вспыхнула, вскинула голову, окатив парня таким яростным взором, каким, наверное, награждают лишь самых заклятых врагов! И столько обиды было в ее взгляде, столько разочарования, что юноша едва не упал с лодки.

Впрочем, Полинка снова потупилась, отвернулась, произнесла вроде бы как безразлично:

– Просто так? Так дари Берцевой.

– Поль… – Вадик уже и не знал, куда деться. – Я же не это… я не то сказать хотел…

– Все! – рассерженно моргнула девчонка. – Поплыли обратно! Или – если так хочешь – оставайся здесь, загорай…

Решительно вскочив на ноги, она шагнула к веслам… лодка дернулась, колыхнулась… И девушка, нелепо взмахнув руками, полетела в воду…

Молодой человек бросился за ней тут же, подхватил на руки – да поздно уже было, платье-то вымокло враз… красивое было платье – синее, крепдешиновое, в белый горошек.

От всего произошедшего Полинка лишь глазами моргнула да сказала:

– Ой!

А Вадик все стоял, благо воды оказалось чуть выше пояса, держал на руках девчонку, смотрел… А потом прошептал тихо-тихо:

– Какие глаза у тебя, Поль! Как жемчуг.

– Как жемчуг? – девушка отозвалась так же тихо. – Скажешь тоже… Или – и это так просто?

– Да нет, не так.

Обняв девчонку покрепче, Вадим, наклоняясь, неумело поцеловал ее в губы. Полинка обняла его за плечи, прижалась… но тут же отпрянула. И снова окатила взглядом, только на этот раз не злым. Улыбнулась даже.

– Ну? И долго ты так стоять будешь?

– Я б – хоть всю жизнь. Если – с тобой. Честное комсомольское!

– Ла-адно… Давай-ка в лодку… Ой, не могу – ну до чего ж нелепо… ну, надо же… едва рукой успела махнуть – и только брызги кругом полетели.

Полина неожиданно засмеялась, и Вадик, сделав пару шагов, осторожно усадил ее в лодку, а потом забрался и сам.

Мокрое платье облегло девичью фигурку так, что явно обозначилась грудь, Полинка, перехватив восхищенный взгляд юноши, вспыхнула:

– А ну-ка, отвернись! Отвернись, кому сказала?

– Да ладно, – Вадик поспешно отвернулся. – Ты бы платье-то сняла, просушила.

– Ага… сняла… – Полинка уже чуть не плакала. – У меня под ним ничего и нет… почти.

– Так ты рубашку мою надень… или майку.

– Майку, говоришь? Ладно… не поворачивайся.

Проворно сняв платье, девушка натянула великоватую ей майку, завязала узлом на животике:

– Все, можешь повернуться.

Посмотрев на Полину, Вадик тут же сглотнул слюну – ничего эта маечка не скрывала, скорее, наоборот, подчеркивала. Ах, какая тонкая талия и…

Пушистые ресницы дернулись:

– Ну, что уставился? Где там твой «Анти-Дюринг»?

Юноша поспешно взял в руки брошюрку:

– Не так и намокла – вполне можно читать.

– Ну, так садись, чего стоишь-то? Только осторожно, не то опять свалимся. Нет, все-таки здорово мы! – девушка снова принялась смеяться. – А как я! А как ты за мной сиганул!

Улыбаясь, Вадик уселся на широкую кормовую банку рядом с девчонкой, раскрыл книжку… Бедра молодых людей соприкоснулись – словно проскочила искра. Оба вздрогнули, взглянули друг другу в глаза… Мокрый «Анти-Дюринг» упал на дно лодки. Вадик обнял Полинку за талию, поцеловал… Девушка не сопротивлялась, лишь закрыла глаза… а ресницы все так же подрагивали.

– Ты… – прошептал юноша. – Ты такая… такая…

Теперь уже Полинка накрыла его губы своими. Парня бросило в жар, руки его уже залезли под маечку, уже нащупали грудь… тяжело задышав, девушка принялась целоваться с еще большим жаром… А как заблестели ее жемчужно-серые глаза!

– Ты…

– Это что это вы тут делаете, а?!

Прозвучал – казалось, с самого неба – чей-то строгий голос. Влюбленные дружно обернулись, подняли головы. На старом мосту стоял какой-то рассерженный дед в соломенной шляпе и грозил молодым людям удочкой: