Лайон де Камп - Самое сильное заклятье [сборник litres]

Изготовлять свою собственную бумагу Пэдуэй и не помышлял. О ее производстве он знал только одно – процесс этот сложный. Папирус слишком хрупок, да и источники его в Риме чересчур скудны и ненадежны. Оставалась восковка, в малых количествах производимая сыромятней в затибрской части города. Ее вырабатывали из дубленых шкур коз и овец усердным скоблением, чисткой, мойкой и растягиванием. Цена оказалась в пределах разумного, и хозяин сыромятни едва поверил собственным ушам, получив заказ на тысячу листов.

Пэдуэй, по счастью, знал, что типографская краска в основе своей состоит из льняного масла и ламповой сажи. Купить мешок льняного семени и прогнать его через ролики для проката меди – дело немудреное; нетрудно было и зажечь масляную лампу, подвесить над ней сосуд с водой и соскребать с его днища сажу. Краска удалась на славу, да вот беда – не желала ложиться. Она если и сходила с литер, то лишь бесформенными кляксами.

Вызывало тревогу финансовое положение – пять сотен солидов быстро таяли. Пэдуэю это казалось насмешкой судьбы; он так переживал, что работники за его спиной стали судачить. И все же Мартин продолжал упорно экспериментировать и вскоре добился успеха, добавив в краску немного мыла.

Как-то в середине февраля из унылого моросящего дождика у дверей мастерской возник Невитта, сын Гуммунда. Когда Фритарик провел его в комнату, гот так хлопнул Пэдуэя по плечу, что Мартин отлетел в сторону.

– Чертовски рад! – взревел гость. – Попробовал адского пойла, которым ты торгуешь, и решил взглянуть, как у тебя дела. Для чужеземца ты здорово устроился! Парень не промах, а? Ха-ха-ха!

– Я тебе все покажу, – предложил Пэдуэй. – Только одна просьба – храни пока мои методы в тайне. У вас нет закона, защищающего авторство на идеи, а мне не хотелось бы раскрывать их.

– Можешь смело на меня положиться! Я все равно ни черта не смыслю в разных там устройствах.

В мастерской Невитта был неожиданно заворожен примитивным волочильным станком.

– Какая красота! – воскликнул он, взяв с верстака моток медной проволоки. – Я бы купил жене… Отличные выйдут браслеты и серьги!

Пэдуэй не предвидел подобного применения своей продукции, но быстро сориентировался и пообещал через неделю выполнить заказ.

– А как это все у тебя приводится в движение? – поинтересовался Невитта.

Мартин вывел гостя на задний двор, где под дождем ходила по кругу впряженная в колесо лошадь.

– Больше пользы было бы от двух крепких рабов, – критически сказал гот. – Если дать им понюхать кнута, ха-ха-ха!

– Ну нет, – возразил Пэдуэй. – Эта лошадь любому рабу сто очков вперед даст. Посмотри на ее упряжь – ничего странного не замечаешь?

– Да, что-то есть…

– Хомут. Ваши лошади тянут лямку шеей. Ремень сдавливает горло, и бедное животное не может продохнуть. Хомут переносит усилие на плечи… Если тебе надо тащить на веревке груз, ты же не затянешь петлю у себя на шее?

– Не знаю, – с сомнением произнес гот, – может, ты и прав. Я давно пользуюсь своей упряжью и не уверен, что хочу ее менять.

Пэдуэй пожал плечами:

– Дело твое. Если надумаешь, обратись к седельщику Метеллию на Аппиевой дороге. Он работает по моим чертежам. У меня других забот хватает.

Тут Мартин прислонился к косяку и закрыл глаза.

– Тебе нехорошо? – встревоженно спросил Невитта.

– Голова тяжелая, словно Пантеон. Пожалуй, лучше мне прилечь.

– Конечно. Где этот лентяй?.. Германн!

Когда Германн появился, Невитта выпалил длинную фразу по-готски, и Пэдуэй уловил имя Лео Веккоса.

– Нет, не надо врача… – слабо запротестовал он.

– Глупости, мой мальчик, мне это нетрудно. Твой совет держать собак на улице спас меня от одышки, и я с радостью тебе помогу.

Услуг медика шестого века Пэдуэй боялся гораздо больше, чем гриппа, но не видел способа вежливо отказаться. Невитта и Фритарик быстро уложили Мартина в постель.

– Типичный случай эльфова прострела, – изрек Фритарик.

– Чего? – прохрипел Пэдуэй.

– Тебя прострелили эльфы. Это я точно знаю, в Африке на собственной шкуре испытал. Меня вылечил знахарь из вандалов – он извлек невидимые стрелы эльфов. Когда они становятся видимыми, это такие маленькие стрелы с кремневыми наконечниками.

– Послушайте, – проговорил Пэдуэй, – если меня оставить в покое, я дней через семь поправлюсь.

– Оставить в покое? И речи быть не может! – хором вскричали Невитта и Фритарик.

Пока они спорили о диагнозе, Германн привел щуплого чернобородого человечка весьма болезненного вида. Лео Веккос открыл свою сумку. Пэдуэй мельком взглянул в нее и содрогнулся. В сумке были несколько книг, охапка разнообразных трав и стеклянные баночки с органами, скорее всего мелких млекопитающих.

– Ну-с, драгоценнейший Мартинус, – начал медик, – взглянем на твой язык. Скажи «а-а-а».

Затем он ощупал лоб Пэдуэя, простучал его грудь и живот и задал вполне разумные вопросы касательно самочувствия.

– Типичный случай зимнего недомогания, – назидательно заявил Веккос. – Причины его пока неясны. Кое-кто объясняет немощь избытком крови в голове, вызывающим ту неприятную ломоту, на которую ты жалуешься. Другие видят истоки болезни в избытке черной желчи. Лично я придерживаюсь строго научных взглядов: природные силы печени входят в противоборство с естественными силами нервной системы. Поражение последних, само собой, отражается на дыхательных путях…

– У меня самая обычная простуда, – вставил Пэдуэй.

– …так как именно они контролируют горло и легкие. Лучшее средство для обуздания природных сил – пробудить жизненные силы сердца.

Веккос стал вытаскивать из сумки травы.

– А как же эльфов прострел? – недоуменно спросил Фритарик.

– Что?

Фритарик в нескольких фразах обрисовал суть медицинских воззрений своего народа. Веккос снисходительно улыбнулся.

– Друг мой, ни Гален, ни Цельс, ни Асклепиад ни словом не обмолвились об эльфовом простреле. Так что я не могу всерьез…

– Значит, никудышный ты лекарь! – рявкнул Фритарик.

– Вот как! – процедил оскорбленный грек. – Кто тут из нас врач?

– Прекратите ругаться, не то мне хуже станет, – взмолился Пэдуэй. – Что я должен принимать?

– Завари эти травы и пей по чашке каждые три часа. Превосходная смесь: легкое слабительное для вывода излишков черной желчи, буде таковые образуются…

– Где слабительное?

Веккос указал, и тонкая рука Пэдуэя немедленно выхватила растение.

– Я хотел бы держать его отдельно, если не возражаешь.

Веккос успокоил больного, велел не вставать с постели и удалился. Невитта и Германн ушли вместе с ним.

– Тоже мне врач, – ворчал Фритарик, – слыхом не слыхивал об эльфовом простреле!