Лайон де Камп - Самое сильное заклятье [сборник litres]

– Да, да, – проворчал Рин. – Ну и как обстоят дела с приворотными зельями?

– Не важно, сударь, ведь чудаки от философии так затуманили мозги людям, что те совсем позабыли о любви. Конечно, к нашим царственным покровителям это не относится. Сразу видно, что они сейчас ни о чем другом не думают.

Вошел Ретилио и хмуро поприветствовал собравшихся. Королева Порфия провела гостей в маленькую, освещенную единственной лампой залу посреди дворца. Чарсела наполнила кадильницу и погрузилась в транс. Прошло немало времени, прежде чем она произнесла:

– Если принц Вакар вернется в Лорск, он переживет великую потерю, но недолго будет сожалеть об этом.

– Не уходи, любовь моя! – вскричала Порфия. – Она имеет в виду, что ты лишишься жизни!

– Жизнь мне дорога, – отозвался Вакар. – Но в последнее время я столько раз рисковал ею, что теперь не откажусь от возвращения из-за сомнительного предсказания. А каково твое мнение, Ретилио?

– Большинство людей делает выбор, прислушиваясь к своему внутреннему голосу. Некоторые благодарят потом духа-хранителя, другие – любимого бога, а третьи – собственную интуицию. Не знаю, кто из них прав, но уверен: если ты поступишь вопреки наставлениям этого голоса, то попадешь в беду. Он тебе непременно отомстит.

– Значит, я без промедления возвращаюсь в Лорск, – подвел итог Вакар. – Рин, на чем сейчас можно добраться до Лорска?

– У пристани ждет зискская галера. Лучше всего отправиться завтра.

– Быть посему. Порфия, что с тобой?

Королева Огуджии заливалась слезами. Она встала и, всхлипывая, произнесла:

– Я велю слугам подать обед, но прошу простить, мне нужно побыть одной. Нет, Вакар, останься с гостями, после поговорим.

Вакар проводил Порфию растерянным и тоскливым взглядом, теребя ус и пеняя себе за излишнюю чувствительность. Пока он стоял в полном смятении, слуги принесли яства и вино. За обедом Рин обратился к Ретилио:

– Я должен извиниться перед тобой – не думал, что ты способен дать такой дельный совет.

– Пустяки, – ответил Ретилио бесцветным голосом, отламывая кусок хлеба. – Благосостояние философа зависит от его доброго имени, поэтому я предпочитаю ни во что не вмешиваться. Конечно, я бы без труда уговорил принца задержаться в надежде содрать с него побольше торгового металла… Но вдруг он заскучает и отправится на поиски новых приключений, оставив меня с запятнанной репутацией?

– Господин Ретилио, ты во мне ошибаешься, – сказал Вакар. – Скука тут ни при чем. Я расстался бы с тобой лишь в том случае, если бы узнал о существовании более достойного философа. Для меня поиск абсолютной истины – самое увлекательное занятие в мире.

– Ну что ж, будем надеяться, все мы доживем до того момента, когда ты ее обретешь. Господин Рин, мне кажется, ты стал лучше относиться к философии.

– Почему ты так решил?

– Если весь мир узнает о свойствах звездного металла и многим людям достанется по кусочку, твоя профессия потеряет всякий смысл.

– Мне это не приходило в голову… Однако я слишком стар, чтобы учиться новым фокусам, и надеюсь помереть прежде, чем сбудется твое предсказание. Возможно, мои ученики и новая поросль в магическом лицее Торрутсейша достигнут таких высот мастерства, что сумеют одолеть чары звездного металла.

– На самом деле все гораздо серьезнее, – раздался глуховатый голос Чарселы. – Когда-нибудь звездный металл сгонит с престолов самих богов. Для людей они станут бесполезны и безвредны. Даже общаться с ними смертные не захотят.

– Значит, боги исчезнут? – спросил Ретилио.

– Превратятся в беспомощных призраков. Только благодаря жрецам в них будет теплиться искорка жизни. А жрецы в свою очередь будут жить на подношения верующих. Эта картина являлась мне в видениях.

– И все люди уподобятся мне, – подхватил Вакар. – Я ведь ни разу не беседовал даже с самым никчемным божком. Но, может быть, это не так уж и плохо.

Ночью Порфия сжимала принца в объятиях с такой силой, что у него трещали ребра. Она то поражала его бурной, неведомой доселе страстью, то заливалась слезами.

– Я больше никогда тебя не увижу, – причитала королева. – Я уверена, Чарсела предсказала твою смерть!

– Ну что ты, любимая, она этого не говорила. Мы будем жить долго и счастливо…

– Чепуха! Во всем виновата ваша философия – пустая болтовня под личиной премудрости! Я люблю тебя до безумия и ни за что не отпущу. Ты знаешь, что я не краснеющая по любому поводу девственница… но никогда в жизни я не встречала мужчину, который бы значил для меня так много.

Принц отвечал страстью на страсть, но упрямо отказывался отложить выход в море хотя бы на день-другой. Королева еще спала, когда он вместе с Рином тайком выбрался из дворца. На заре зискская галера со скрипом выползла из бухты Седерадо. Опираясь на планшир, Вакар хмуро смотрел с полуюта назад, на прекрасный город, розовеющий в первых лучах солнца.

– Крепись, мой мальчик, – промолвил Рин. – Не одному тебе тяжко. Ты, по крайней мере, способен любить и терять, а я со своим горбом…

– Замолчи, старый дурак! Прости, я вовсе не то хотел сказать. Но если меня убьют в этом походе, мой дух вытрясет тебя из погребальной урны!

У мрачной зубчатой стены Мнесета стражники скрестили перед Вакаром алебарды. Принц приосанился.

– Вы что, болваны, не узнали меня? Я принц Вакар!

– Вот те раз, – сказал один из стражников. – Все знают, что принц Вакар дошел до края света и свалился с него.

– Вроде похож на нашего принца… – замялся другой. – Господин, кто может за тебя поручиться?

– О, семь преисподних! – прорычал Вакар. Он обогнал Рина, желая поскорее узнать о положении дел в Лорске, а теперь был вынужден сидеть на запаренном коне и ждать, когда к воротам притащится колесница волшебника. Потом стражники рассыпались в извинениях, но Вакар даже не взглянул на них. Наконец принц хлестнул коня поводьями и въехал в замок. Из дворян ему первым встретился камергер.

– Где все? Где отец и брат?

– Король хворает, а принц Курос повел армию к заливу Корт.

Вакар немедленно отправился в покои отца. Король Забутир лежал на кровати в окружении слуг и дворян, лица их казались вырубленными из камня. Вакар протолкался между ними.

– Здравствуй, отец.

Устремив на сына взор запавших глаз, король произнес слабым голосом:

– Вакар, мой милый мальчик, ты вернулся… Давненько я тебя не видел.

Вакар обвел взглядом столпившихся в комнате людей. Казалось, что они смотрят на него с жалостью.

– Сынок, откуда у тебя шрам на лице?

– Порезался при бритье.

Тут вошел Рин и тронул Вакара за локоть.

– Вот уже месяц, как он тает у нас на глазах. В последнее время редко приходит в себя.