Иван Оченков - Государево дело

– Как она относится к Иоганну Альбрехту?

– Трудно сказать. Вам хорошо известно, что он невиновен в смерти её сыновей, хотя может сложиться впечатление, что это не так. К тому же, она не слишком с ними ладила при их правлении. Но…

– Но?

– Они были её детьми.

– Да, ты права. Я хочу увидеться с ней.

– Она наверняка прибудет на церемонию объявления принца Ульриха наследником.

Герцогиня София прибыла в Шверин на другой день. Став после отъезда в Москву Катарины Шведской фактической правительницей Мекленбурга она жила очень скромно и редко выбиралась из своих вдовьих владений в Линце, что, впрочем, совершенно не мешало ей держать в своих руках нити управления княжеством. На долю этой женщины выпало в свое время немало невзгод. Муж её – герцог Иоганн, мало того что был сумасбродом и дурно обращался с женой, как-то в порыве умопомрачения ухитрился сам себя зарезать. Жившая до того едва ли не впроголодь, герцогиня стала регентшей при своих малолетних сыновьях и правила княжеством весьма разумно и милостиво, заслужив искреннюю любовь своих подданных. Увы, спокойствие это не было долгим. Едва достигнув совершеннолетия, Иоганн Альбрехт II и Адольф Фридрих отстранили свою мать от всякой власти и с наслаждением предались всяческим злоупотреблениям и излишествам, «слава» о которых скоро затмила недобрую память, оставленную их сумасбродным отцом. Стоит ли удивляться, что их кузен Иоганн Альбрехт III, бывший до сих пор беглым изгнанником, вернувшись в Мекленбург, легко сумел свергнуть обоих братьев и стать единоличным правителем.

Старший сын не пожелал смириться с поражением и попытался устроить заговор против удачливого противника, причем сделал всё так «хорошо», что сам стал жертвой злоумышленников. Меньший ненадолго пережил его, впав в черную меланхолию после смерти жены и ребенка при родах. Таким образом герцогиня София осталась одна. Со своей племянницей – Катариной Шведской они ладили, а потому та, уезжая к мужу, оставила тетку номинальной правительницей Мекленбурга. [87] См. «Приключение принца Иоганна Мекленбургского»

Князь-епископ Ульрих, в немалой степени обязанный ей сохранением своих владений принял герцогиню со всем возможным почетом. На всех приемах ей отводилось самое почетное место, после его матери – вдовствующей королевы, а также матери русского царя – герцогини Клары Марии. Нередко можно было видеть, как эти три владетельные дамы, собравшись в тесный кружок, что-то обсуждали между собой. Бог весть, о чем они говорили, но судя по их серьезным лицам, речь шла о весьма важных вещах.

Так уж случилось, что пока шли все эти важные разговоры принц и принцесса частенько оказывались предоставлены сами себе и им поневоле приходилось общаться. Не то чтобы они подружились, но все же вскоре их отношения стали почти приятельскими.

– Стой смирно, женишок, – пробурчала Мария Агнесса, водя грифелем по листу картона.

Принц Ульрих и без того изображавший из себя каменную статую напрягся ещё больше и, конечно же, вскоре опять вызвал неудовольствие строгого «живописца», едва не прожегшего взглядом дыру на своём натурщике.

– Я не нарочно, – попытался оправдаться мальчик.

– Забей, – отмахнулась та и, отложив картон в сторону, вытерла вспотевший лоб рукой, изрядно выпачкав его при этом.

– А что «забивать»? – осторожно поинтересовался принц.

– Не обращай внимания. Я иногда как что-нибудь ляпну, сама потом удивляюсь.

– Да, я заметил, – вздохнул Ульрих. – Можно посмотреть?

– Конечно, – пожала плечами наречённая невеста.

Нарисованная принцессой картина довольно верно изображала её юного жениха, разве что вместо крохотного кинжальчика на поясе висела самая настоящая шпага, на которую он гордо опирался. Возможно от этого, принц казался старше своего возраста, что не могло не вызвать у него восторга.

– Очень красиво! – прошептал он, не сводя глаз со своего портрета. – Вот только у меня нет шпаги…

– У меня тоже.

– Но ты же…

– Что, «я же»? – тоном, не обещающим ничего доброго, поинтересовалась ощетинившаяся принцесса.

– Женщина, – промямлил начавший подозревать недоброе жених.

– Во-первых, не женщина, а девочка! А во-вторых, что с того?

– Ну как что? – удивился Ульрих. – Вам не полагается оружие!

– Кем не полагается? Кто так решил? И вообще, держу пари, что я владею шпагой лучше тебя!

– Глупости! – не смог сдержать негодования от такого абсурдного предположения мальчик. – Меня учили лучшие фехтовальщики моего отца…

– А меня – моя мама!

– Ха-ха-ха, – залился смехом сын датского короля. – Уморила…

– Хочешь, испытаем? – хищно улыбнулась Мария, отчего её вымазанное грифелем лицо приобрело комичный вид.

– Я не стану фехтовать с девчонкой! – с усмешкой отчеканил принц.

– Испугался?

– Кто, я?!!!

Право же, это было чересчур! Будущая невеста с самого начала захватила лидерство в их отношениях. Именно она решала, чем они займутся, куда пойдут и какую именно шалость предпримут. Обычно Ульрих не возражал. Во-первых, он был воспитанным мальчиком и был обучен галантному обращению с дамами, пусть даже такими юными и взбалмошными. А во-вторых, следовало признать, что ему было интересно с Марией. Она всегда умела придумать что-то необычное и занимательное, а если рассказывала что-нибудь, то принц либо катался по полу от смеха, либо слушал её как завороженный. Но признать, что она лучше его фехтует?! Вообще-то, говоря, что его готовили лучшие фехтовальщики, он нисколько не преувеличивал. Король Кристиан считал это искусство необходимым для своих детей и потому те занимались всерьез. Просто Ульрих по малолетству только начал получать уроки владения шпагой и не слишком преуспел в них. Но с девчонкой-то он всяко справится?

– Тогда пойдем! – сделала приглашающий жест Мария.

– Но у нас нет ни учебных шпаг, ни масок, ни жилетов…

– Сейчас всё будет!

Ничего не подозревающий мальчик, пошел следом за своей юной невестой и через минуту они оказались в саду у разросшегося орешника. Принцесса смело шагнула к нему и, нагнувшись, ухватилась за ветку.

– Тебе нужен нож?

– Твоим ножом только в одном месте ковыряться! – безапелляционно заявила девочка и достала свой.

Через минуту у неё в руках было две тростинки, более всего напомнившие принцу розги. Ещё некоторое время она потратила на очистку их от листьев, отчего сходство ещё более усилилось.

– Что это? – удивился Ульрих.

– Держи, – с усмешкой протянула ему одну из палок девочка и деловито перечислила правила поединка: – Деремся до трех касаний. Кто первый пропустит – тот и проиграл!

– Хорошо, – хмыкнул мальчик и, получив в руки «оружие», попытался изобразить изящный поклон. Увы. Его соперница менее всего думала о тонкостях ритуала и тут же бросилась в атаку, ловко хлестнув противника по ляжке.